— Вера, у троюродной сестры юбилей – ей пятьдесят. Надо достойный подарок подарить! — снова завела по телефону свекровь, хотя буквально три дня назад мы с Петей уже скидывали ей на карту для какой-то очередной седьмой воды на киселе семь тысяч.
— Сколько вы хотите на этот раз? — устало спросила я.
— Думаю, десять тысяч нормально будет. Как ты считаешь?
— Ладно, я с карточки Пети попозже сброшу вам. Сейчас некогда – рыбу жарю.
Пока говорила, яростно брызгающая во все стороны кипящим маслом камбала уже начала подгорать, и я, шипя и ругаясь, переворачивала кусочки ароматной рыбы, сразу отскребая лопаткой прилипшую к сковороде шкурку.
Мы с Петей были женаты уже почти десять лет, и я ни дня не пожалела, что когда-то согласилась стать его супругой. Он был надежным, как скала, заботливым, чутким и прекрасным отцом. Когда родилась семь лет назад Кристина, я и подумать не могла, что Петя будет таким нежным и заботливым папашкой, глядя на которого, мне будет завидовать половина родителей в детском садике, куда Кристина пошла с двух лет.
Сейчас, когда дочке было пора вот-вот пойти в школу в сентябре, я все чаще задумывалась, а не родить ли второго. Очень хотелось сына – чтобы пошел в отца и умом и характером. Петя меня поддерживал, и мы решили, что как только Кристя освоится в школе, мы будем активно заниматься пополнением в семье светловолосым очаровательным мальчишкой.
Нашу жизнь с Петей омрачали только постоянные подкаты свекрови на подарки многочисленной родне. Большую часть этой самой родни мы с мужем даже в глаза не видели, и уж тем более ответных подарков от них не получали. Обнаружились какие-то многочисленные двоюродные, троюродные, которым конца и края не было, и еженедельно случались то юбилеи, то рождения детей и внуков, то еще что.
Свекровь моя, Алена Марковна была женщина, в целом, не плохая. Особо ко мне не придиралась, полагая, что главное – счастье Пети. Мы бы ужились с ней распрекрасно, если бы не эта подарочная дань, съедающая значительную часть нашего семейного бюджета. Петя зарабатывал более, чем хорошо, работая начальником на металлургическом комбинате. Если бы финансы наши не утекали на сторону, мы бы уже, наверное, дворец купили.
Я никогда не считала, сколько конкретно утекает по просьбам свекрови, но подозревала, что за долгие годы там набежали уже просто астрономические суммы. Высокая и хорошо оплачиваемая должность сына создавала у Алены Марковны иллюзию, что у нас Петей по трехлитровым банкам где-то в подполье царской дачи припрятаны как минимум приваловские миллионы, а то и миллиарды.
На деле же мы с Петей нередко отказывали себе во многом именно из-за этих постоянных трат на накрытие стола родне, их юбилеев, свадеб и прочих торжеств, которые, по сути, совершенно были нам с мужем не интересны. Но свекровь обижать не хотелось, а она из кожи вон лезла, чтобы создать из себя некую зажиточную даму бальзаковского возраста, для которой десять тысяч и не деньги вовсе. На деле источник ее разбрасываемого щедро богатства был ее сын.
— Петь, давай месяц запишем, сколько мы твоей маме отдаем. Я не против помогать, но что-то сейчас совсем нам трудно.
— Да, Вер, я тоже это чувствую. Вчера хотел мяса взять побольше, потом прикинул, что уже ветер в карманах свистит, и взял всего пару килограммов.
— Ты еще не забывай, что Кристине в школу идти. Цены на форму — жуть! Я уже и по магазинам прошлась, и на маркетплейсах посмотрела. Нам минимум пятьдесят тысяч надо, чтобы в школу ее собрать. Плюс лагерь обошелся в круглую сумму, и День Рождения ее в кафе с аниматорами и квестом.
Муж вздохнул. Месяца мы не протянули – спохватились через две недели.
— Вер, я заглянул в записи, чтобы дебет с кредитом свести… Я еще в июле думал – почему в конце денег остается еще так много месяца, а оно оказалось на поверхности лежит. За две недели тридцать семь тысяч! Я, конечно, достойно зарабатываю, но не насколько, чтобы почти восемьдесят на крытые поляны неизвестно кому спускать! — возмущался муж.
— Да уж… — вздохнула я.
— Но и полностью лишить ее этой радости мы не можем. Ты же знаешь, как для мамы важно что-то дарить, встречать с размахом гостей.
— Нужно просто установить ценовой потолок на подарки. — резонно предложила я.
После этого мы решили поговорить с Анной Марковной, позвав ее на ужин. Свекровь приехала к шести. Кристина смотрела мультфильм в своей комнате. Мы отправили дочку, предварительно вручив ей большую тарелку с арбузом, чтобы ребенок не слушал деликатных взрослых разговоров.
— Мама, мы с Верой посовещались и решили, что теперь будем определенную сумму на подарки и столы выделять. — сразу сказал супруг.
— Но как же так? Иногда всего один День Рождения в месяце, а иногда и семь бывает. — Тут же возмутилась на ограничения свекровь, — Как же мне рассчитывать?
— Когда один, то отложите на следующий месяц просто, вот и все. Вы поймите, мы ведь тоже деньги не рисуем.
— Вы-то не рисуете? Знаю я, какая зарплата у Петра, — Алена Марковна гневно переплела пальцы, положив руки на стол, — У вас денег куры не клюют! То, что вы выделаете на подарки и столы для вас мелочи. Не вашей семье с четырехкомнатной квартирой, огромной дачей и двумя машинами на бедность жаловаться.
— Мама, мы не жалуемся. Но у нас тоже есть свои желания, нужды и планы. Кристине уже семь исполнилось, на дворе начало августа. За месяц нам надо собрать ребенка в школу. Там одной канцелярки список до Парижа, не говоря уже о форме, обуви, прочих мелочах, которые тоже не бесплатно в магазинах раздают. — Не сдавался Петр, растолковывая матери.
Мы оба были твердо намерены прикрыть эту лавочку невиданной щедрости. Годами мы безропотно сбрасывали в эту бездонную дыру сотни тысяч, боясь обидеть Алену Марковну. Та давно считала, что так и надо, это стало частью ее существования, и перемены вызывали бурный протест.
— А как другие люди живут, интересно? Не все же столько зарабатывают, как ты, Петя! — свекровь отпила из высокого стакана апельсиновый сок, — Кристина может не в форме от кутюр пойти учиться в первый класс, а в чем-то поскромнее. Она еще ничего не понимает, мала, да и главное не как одета, а что в голове осядет. На учебу ставки делайте, дорогие родители, а не на наряды.
— Ладно, Алена Марковна. Мы свои условия высказали, а вы уже думайте. Давайте спокойно поужинаем, обсуждая что-нибудь менее острое по накалу страстей, и будем расходиться. Мы планировали завтра махнуть в лес, раз суббота. — Я поднялась, чтобы достать из духовки как раз приготовившуюся курицу с тимьяном в горчично-медовом маринаде.
Субботу мы провели отлично всей семьей. Приехали на берег озера, пожарили шашлыки, накупались. Петя даже рыбы наловил немного. Удивительно крупные караси тщательно почищенными и вымытыми отправились в морозилку, немного собранный в ближайшем леске сыроежек и маслят – в холодильник на завтрашний пирог. А с утра в воскресение позвонила Алена Марковна.
— Петя, ты не забыл, что у Семы День Рождения через неделю?
— Здравствуй, мам! Я включаю на громкую связь.
Сема – это внук Алены Марковны от старшей дочери. Марина с Петей были сводными, и отношения с сестрой у моего мужа были довольно прохладные. Та давно была замужем, но, как я слышала, не слишком удачно. Ее единственный сын Семен учился с тройки на двойку в восьмом классе, не спешил навещать бабушку, кроме как, чтобы стребовать с нее денег на свои хотелки. Не работающая уже два года как свекровь главным источником дохода своего видела не пенсию, а зарплату младшего сына.
— Вы должны скинуть деньги на подарки родне — Заявила мне свекровь
— Я помню, мама. Сейчас же сброшу на подарок. — Ответил за меня муж, отключив звонок по громкой связи.
Я вздохнула, замешивая тесто на грибной пирог. Опара отлично поднялась, и тесто выходило на загляденье пушистым и послушным в моих руках. Грибы покорно томились под крышкой в глубокой сковороде на сливочном масле с луком и чесноком.
— Сколько скинешь Семе? — осторожно поинтересовалась я у нахмурившегося супруга, как раз открывающего приложение мобильного банка.
— Пять тысяч. Думаю, этого более, чем достаточно. — ответил Петя.
— Тоже так считаю. Если мы сбросим, бабушка добавит, родители – вполне неплохой подарок выйдет купить. — Поддержала я мужа.
Когда пирог уже отправился в духовку, у Пети снова зазвонил телефон. Я вытерла руки о полотенце, и подала мужу гаджет. Тот тоже поспешил воспользоваться полотенцем, так как мыл посуду, помогая мне на кухне.
— Да, мама! — супруг снова нажал на значок громкой связи на экране, чтобы я могла слышать весь их разговор с матерью.
— Петя, как ты мог так мало послать? Какие-то жалкие пять тысяч! Я хотела внуку телефон хороший. Он прошлый разбил в школе и теперь с совсем старым ходит. Ты же знаешь, как важно подросткам нормальную технику иметь. — Свекровь говорила на повышенных тонах, и муж поморщился.
— Мама, у Семена есть мать и отец. Мы с Верой ему дядя с тетей. Все скинутся, и будет ему телефон. Недорогой, конечно. А дорогой в этом возрасте и не надо, потому что снова разобьет.
— Он просил меня определенную модель, чтобы быть не хуже всех в классе! — не сдавалась Алена Марковна, — Ты что, на родного племянника жалеешь? И не стыдно тебе перед матерью? Я тебя растила, кормила, ночами не спала…
В ход пошла тяжелая артиллерия, которую Аленка Марковна применяла в крайних случаях. Она всегда давила на то, что дался ей сын тяжело. Это было правдой отчасти, ведь Петя в детстве был беспокойным ребенком, нередко хватал в садике самые разные хвори, терял ключи, и хлопот с ним, с маленьким, хватало.
Но ведь это родители выбирают заводить детей, и нелогично потом требовать с них, чтобы те положили жизнь на родительские нужды и хотелки. Тем более со стороны свекрови это и правда была какая-то странная блажь, а не необходимость.
— Мам, я скинул пять тысяч. Больше нет. А и было бы, не дал. Все, пока. Мы через час идем в магазин Кристине форму выбирать. — Петя повесил трубку, прекрасно понимая, что сейчас разговор перерастет уже в полноценный скандал со слезами и упреками.
Я покачала головой, и обняла мужа, прижавшись щекой в его лопатке:
— Ты все правильно сделал, любимый. Она перешла все границы уже.
— Я знаю, Вера. Надеюсь, что-то до нее дойдет после этого разговора.
Когда пирог испекся, я достала его, накрыв вафельным полотенцем, чтобы остыл и «отдохнул». Мы всей семьей отправились покупать дочке форму, и провели еще один хороший выходной. Чтобы отметить покупки, после похода по магазинам пошли в кафе, заказали большую пиццу, картошку фри, молочные коктейли.
Кристина радовалась новым босоножкам и красивым лакированным туфелькам в горошек, что очень шли к темно-синим форменным платьям. За канцелярией я планировала сходить с дочкой сама, чтобы не гонять зря Петра. У того понедельник всегда выдавался очень напряженным, муж уставал.
С тех пор свекровь больше не звонила и не писала. Как мы потом узнали, внуку она все-таки купила тот телефон, который он хотел. Откуда взяла деньги, меня мало интересовало. Надеялась только, что хватило ума у пожилой женщины в кредит не залезть. С нее бы сталось.
Мы спокойно зажили своей жизнью. Кристина быстро освоилась в школе, завела новых друзей. Ей очень повезло с первой учительницей, которая, хоть и была строгой, но знания давала отлично и никогда не ругала детей напрасно. Она была требовательной и справедливой, и дочке нравилась.
Весной мне вдруг стало нехорошо. Особенно по утрам.
Запах рыбы вовсе не переносила, сразу становилось дурно. Жутко хотелось соленых огурцов, каперсов и оливок. Последние я вообще ела банками, не в силах остановиться. К тому же стала просыпаться по ночам от голода, и, украдкой, пока домашние мои спят, кралась к холодильнику слопать холодную, круто посоленную крупной морской солью котлету с черным хлебом. Как-то меня подстерег муж, и, улыбаясь, сказал:
— Предлагаю завтра купить тест на беременность. Чую, пора порадовать Кристину, что скоро у нее будет братик.
— Или сестренка! — с полным ртом смешно ответила мужу я.
Я и сама собиралась завтра сделать то, что предложил Петя. Уже неделю подозревала беременность. Тест показал две ярко-розовых полоски.
Митька родился точно в срок – настоящий богатырь весов четыре двести. Кристина в мелком души не чаяла, и, казалось, радовалась брату больше всех в нашей семье.
Я смотрела, как дочка позванивает погремушкой и воркует с Митей, что лежал в манежике и улыбаясь, старался схватить цепкими пальчиками яркую игрушку. Петя обнимал меня, прижимая к своему боку, и я всем существом чувствовала его чистую и бескорыстную любовь. Это ли не счастье?
