Некрасиво, конечно, врать родителям, но у нас с мужем просто нет другого выбора. Если мама узнает, что мы живем в своей квартире, то она обязательно начнет лезть с советами, и тогда мы поругаемся.
У мамы очень специфический вкус, от которого я страдала всё детство, пока не смогла громогласно отстаивать свои предпочтения. А свою комнату я ненавидела.
Мама очень любит цветочные узоры, рюши, бантики и кружева. Я не против всего этого, но когда это к месту и в умеренных количествах. Но где моя мама, а где умеренность?
Моя комната была похожа на пристанище психически больной Барби. Всё в розовых тонах, обои с розочками и блестками (и где вообще такое можно было найти?), на окнах шторки с воланами и рюшами в бело-розовую клеточку, тюль с бабочками.
На стуле была накидка, которую мама сшила сама. Там какая-то мягкая ткань типа плюша, розовая, а по краям пристрочена широкая кружевная лента. Сидеть было очень неудобно.
У родителей в квартире ремонт вообще в стиле «вырви глаз». Папа смог отстоять только свой закуток, который отгородил под кабинет. Там всё в спокойных тонах и строгом стиле.
В остальной квартире резвилась мама. Там везде цветы, дикие расцветки, к месту и не к месту всякие рюшечки, оборочки и прочее кукольно-пряничное великолепие.
Лет в четырнадцать я пыталась отстоять свою комнату, требуя сделать ремонт по моему вкусу. Родители тогда планировали ремонт, но надо было отстоять свои желания.
У меня это получилось частично. Я отстояла обои в комнате и занавески, пообещав, что если мама сделает по своему вкусу, то я всю комнату завешаю плакатами рокеров и панков, которых она не переваривала.
Но плед, накидки на стулья, шкаф — всё было выбрано мамой, и всё мне не нравилось, потому что было аляпистым и слишком кукольным.
Я не пацанка, но и переизбыток розового, кружев и прочего «девчачьего» вызывал у меня тоску. Мечтала уже переехать в свою квартиру, где всё будет так, как хочу я.
Мы с мужем после свадьбы снимали квартиру. Так получалось, что раз пять нам приходилось переезжать. Каждый раз мама приходила в гости и находила в квартирах недочеты, что меня совершенно не удивляло.
То ей мрачно, то ей пусто, то ей скучно, вот была бы ее воля, она бы всё переделала. Слава богу, ее воли не было. Мы говорили, что хозяева даже перестановку делать запрещают, такие злые люди.
Это было не так, но маму нужно было как-то тормозить в ее дизайнерском энтузиазме. Она вздыхала, говорила, что хозяин барин.
— Ничего, вот будет у вас своя квартира, я помогу вам навести в ней уют, — мечтательно щурилась мама.
Меня пугал такой ее настрой: уж я-то знаю, что означает в ее понимании уют. Муж, когда впервые оказался у моих родителей в гостях, долго удивлялся, что я в такой обстановке смогла вырасти с нормальным вкусом.
Полгода назад нам с мужем представился отличный вариант купить свою квартиру. Мы накопили определенную сумму денег, ипотеку нам одобрили, и мы переехали в свое жилье.
Но родителям о том, что это уже наша квартира, не сказали. Причем ни моим, ни мужа, а то свекровь может на радостях и проболтаться, я ее знаю.
В квартире сделали тот ремонт, который сами хотели. Моей маме, которая громко возмущалась такой «безвкусной серости», сказали, что так решили хозяева, а мы за скидку просто помогали делать этот ремонт.
Врать — плохо, нам и самим сложно держать в секрете такую новость: всё-таки мы купили свое жилье, очень хочется похвастаться, но мы знаем, к чему это приведет.
Мама начнет настаивать на «нормальном» ремонте, который мы точно не оценим. А если мы будем отказываться (а мы будем), мама огорчится и обидится на нас.
Зачем нам портить с ней отношения? Сейчас-то всё у всех хорошо. Мама тешится надеждой «правильно» отремонтировать нашу квартиру, мы спокойно платим ипотеку и живем в уюте, который сами же и создали.
Всё-таки есть ложь во спасение. Наш вариант — это как раз подтверждение этой фразы. Когда-нибудь мы скажем правду, но в ближайшие пару лет не планируем.
