Двадцать восемь лет совместной жизни научили меня понимать мужа без слов. Знала, когда он проснётся, какую рубашку предпочтёт надеть, и что скажет, увидев свой любимый завтрак.
Наш сын Андрей давно живёт отдельно со своей семьёй. Иногда приезжает в гости с женой и детьми, наполняя дом звонким смехом и суетой.
В такие моменты я особенно остро ощущаю, как быстро летит время.
Первые звоночки
— Тань, не видела мою новую голубую рубашку? — спросил как-то Валера, копаясь в шкафу.
— Какую голубую? — я удивлённо посмотрела на него. — У тебя же нет такой.
— Как нет? Я же на прошлой неделе купил. Такая светлая, с тонкими полосками.
Я молча смотрела на мужа. За последний месяц это была уже третья новая рубашка, о покупке которых я слышала постфактум. Раньше мы всегда ходили в магазин вместе.
— На работе оставил? — предположила я, стараясь не выдать своего беспокойства.
— А, точно! — он хлопнул себя по лбу. — Там и оставил. Ладно, я побежал, сегодня важная встреча.
Его важные встречи участились в последнее время.
Как и задержки на работе. Валера стал чаще заглядывать в зеркало, обзавёлся новым одеколоном. Возрастной кризис, что уж там.
— Тань, я сегодня попозже буду, — сообщил он вечером по телефону. — Совещание затягивается.
— Хорошо, — ответила я, глядя на часы. — Ужин в микроволновке разогреешь.
В тот вечер он пришёл от него пахло женскими духами. Лёгкий, едва уловимый аромат. Но я почувствовала. Сердце ёкнуло, но я промолчала.
— Слушай, а давай в отпуск махнём? — предложила я через неделю за ужином. — Светка путёвки нашла недорогие, на море.
— Не могу сейчас, — он даже не поднял глаз от тарелки. — Проект важный на работе, сама понимаешь.
— Ну хоть на недельку…
— Тань, правда не могу. Поезжай со Светкой, отдохнёшь, развеешься.
Я смотрела на его поседевшие виски, на знакомые морщинки у глаз. Когда он успел так измениться? Или это я не замечала перемен, погрязнув в ежедневной рутине?
Путёвку я всё-таки купила.
Сборы
Вечером перед отъездом я собирала чемодан, а Валера сидел в кресле, уткнувшись в телефон.
Раньше он всегда помогал мне собираться, подшучивал над количеством вещей, которые я брала с собой.
— Лариса Петровна из бухгалтерии говорит, море сейчас нежное, — как бы между прочим заметила я, укладывая купальник.
— Да? А откуда она знает? — рассеянно спросил муж, не отрываясь от экрана.
— Вернулась недавно из того же отеля, куда мы со Светой едем.
— А, ну хорошо, — он встал и потянулся. — Пойду в душ. Завтра рано вставать, проект нужно закончить.
Отдых
Море действительно оказалось чудесным. Бирюзовые волны лениво накатывали на берег, солнце щедро делилось теплом, а вечерний бриз приносил прохладу и умиротворение.
— Тань, ты сегодня какая-то задумчивая, — заметила Света за завтраком на третий день отдыха. — Всё хорошо?
— Да так, мысли разные, — я помешивала остывший кофе. — Слушай, а во сколько твой рейс был, тот, который отменили?
— В 14:20, — ответила подруга, намазывая джем на тост. — Хорошо, что успела на другой перебронировать, а то сидела бы дома. Представляешь, они за три дня до вылета отменили, безобразие просто!
Что-то не складывалось. Валера говорил, что в тот день у него важная встреча в офисе была… А офис находится в получасе езды от аэропорта, неужели так сложно было подвезти.
— Пожалуй, мне нужно домой вернуться.
— Что? — Света чуть не поперхнулась. — С ума сошла? Мы же только начали отдыхать!
— Предчувствие какое-то… нехорошее, — я старалась говорить спокойно.
Вечером, лёжа в постели, я перебирала в памяти события последних месяцев. Сон не шёл. В голове крутились обрывки разговоров, взглядов, случайных фраз. Утром я купила билет на ближайший рейс домой.
Возвращение
Дверь поддалась легко. В прихожей царил полумрак. На вешалке — незнакомая женская куртка. Тонкая, светлая. Я замерла, не решаясь сделать шаг вперёд. Сердце отбивало рваный ритм.
Из спальни доносился приглушённый смех. Наша спальня.
— Валерочка, ты такой забавный, — женский голос, низкий, бархатистый.
— А ты самая красивая, — голос мужа, которого я знала почти тридцать лет.
Время остановилось. Воздух стал вязким, тягучим. Я медленно поставила чемодан у двери. Каждое движение давалось с трудом, будто под водой.
— У нас теперь две недели полной свободы, — продолжал Валера. — Танька на море укатила.
— А вдруг вернётся раньше? — в голосе незнакомки слышалось притворное беспокойство.
— Не вернётся. Она у меня правильная как часы. Две недели значит две недели.
Они засмеялись. А я стояла в коридоре собственного дома и чувствовала, как рушится мой мир. Двадцать восемь лет совместной жизни превращались в пыль.
— Милый, закажем что-нибудь на ужин? — промурлыкала она.
— Что хочешь?
В этот момент что-то щёлкнуло внутри. Словно переключатель. Боль и обида уступили место холодной ярости. Я развернулась и тихо вышла из квартиры, прикрыв дверь.
На улице было душно. Августовское солнце палило нещадно.
Я села на скамейку в сквере напротив дома и достала телефон.
— Здравствуй, сынок. Нам нужно поговорить…
Разговор с сыном вышел тяжёлым. Андрей сначала не верил, потом возмущался, потом затих.
— Мам, я сейчас приеду, — его голос звучал глухо.
— Нет, милый. Не нужно, — я старалась говорить спокойно. — Я сама разберусь.
— Но как же…
— Андрюша, послушай. Я справлюсь. Просто хочу, чтобы ты знал правду. И… мне нужна твоя помощь. Другая.
Мы проговорили больше часа. План действий складывался чёткий, как математическая формула. Без истерик и драм. Холодный расчёт.
На следующее утро я приехала в банк к открытию. Менеджер, молодая девушка с аккуратным пучком, удивлённо подняла брови, когда я озвучила сумму снятия.
— Татьяна Николаевна, может, оформим перевод?
— Нет, наличными, пожалуйста, — мой голос звучал ровно. — Все средства со счёта.
Пока она оформляла документы, я открыла телефон и набрала номер риэлтора.
— Добрый день, Марина. Мы, к сожалению, больше не будем сдавать комнату, снимите, пожалуйста, объявление.
Следующим пунктом был визит в управляющую компанию. Смена замков — дело быстрое. Особенно если подготовиться заранее.
— Значит, к шести вечера всё будет готово? — уточнила я.
— Да, Татьяна Николаевна. Новые ключи получите у консьержа.
В супермаркете я купила десять больших коробок для переезда. Грузчики должны были приехать через час. Валера сегодня задержится на работе — я точно знала его расписание. У меня было достаточно времени.
Методично собирала его вещи.
На дне шкафа нашла коробку с любовными записками. Чужой почерк, витиеватые буквы. «Моему единственному…» Я захлопнула крышку. Это тоже в коробку.
К четырём часам грузчики закончили перевозить вещи в общежитие. Я расплатилась и вернулась домой. Осталось самое важное.
Достала чемодан — тот самый, с которым Валера ездил в командировки.
Сложила в него самое необходимое: пару костюмов с отрезанными рукавами, белье, испачканное чернилами и, конечно же, измельченные фотографии. К ручке прикрепила конверт с запиской.
В пять пришли мастера менять замки. В начале седьмого консьерж позвонил:
— Татьяна Николаевна, всё готово. Новые ключи у меня.
— Спасибо, Семён Ильич. И… если Валерий Петрович придёт, передайте ему чемодан. Он будет стоять у двери.
Ровно в семь вечера я услышала, как в подъезде хлопнула дверь.
Знакомые шаги на лестнице. Звук ключа, проворачивающегося в замке. Вернее, попытка провернуть ключ.
Тишина. Снова попытка. Звонок в дверь.
— Таня? Ты вернулась что ли? Что с замком?
Я сидела в кресле, глядя на семейную фотографию на стене. Мы были такими счастливыми тогда…
— Таня! Открой!
Звонок затрещал снова. Потом стук в дверь.
— Что происходит?
Я представила, как он стоит там, растерянный, не понимающий. Как замечает свой чемодан. Как открывает конверт дрожащими руками.
«Я всё знаю. Теперь ты свободен. Ключи от общежития у консьержа. Твои вещи уже там. Не пытайся связаться со мной — это бесполезно. И да, общий счёт пуст. Считай это компенсацией за потраченные годы.»
Стук прекратился. Тишина. Потом шаги вниз по лестнице — медленные, тяжёлые.
Я встала и подошла к окну. Валера стоял у подъезда, сгорбившись, с чемоданом в руке. В свете фонаря он казался постаревшим лет на десять.
Пришло сообщение от сына:
«Мам, как ты?»
«Всё хорошо, милый. Всё закончилось.»
Я собрала постельное белье — то самое, на котором заставала их — в большой мусорный пакет. Сначала хотела сжечь, но решила просто выбросить.
А через неделю позвонила Света.
— Танюш, а помнишь того симпатичного профессора из санатория? Который всё пытался с тобой познакомиться? Так вот, он твой номер спрашивал…
— Светка, пожалуй, можешь дать.
Валера пытался звонить еще несколько раз. Сын трубку не брал. Я тоже. Говорить было не о чем.
Позже я узнала, что та незнакомка бросила его, как только поняла, что он остался без денег и жилья. Такая любовь оказалась недолговечной.
