Но Анна понимала: от неё тепла ждать не стоит.
Свекровь уже распределила своё внимание.
Выделила особое место.
Катя родилась первой — дочь Наташи, сестры Игоря, и по статусу была избранной.
Через восемь месяцев появилась Оля.
Почти погодки.
Почти сёстры, если смотреть на фотографии.
Но в реальной жизни — нет.
Катя воспитывалась в любви бабушки.
Для неё всегда были игрушки, развивающие занятия, кружки, нарезанные фрукты и сладости.
Тамара Сергеевна гонялась за ней по детским площадкам, звонила воспитательнице в детский сад, обсуждала питание и температуру в комнате.
А Оля… просто существовала.
Спокойная, без проблем, не требовала особого внимания.
Свекровь этим пользовалась. — Ты же знаешь, у Кати слабый желудок.
Я ей отдельно приготовлю.
А Оле — что есть, то и поест, — говорила как-то Тамара Сергеевна, снимая кастрюлю с огня.
Анна уже не удивлялась.
Когда приезжали всей семьёй, Оля почти всегда получала какую-то забытость — старую игрушку, оставленную соседскими детьми.
А Катя — что-то свежее, в упаковке.
Кукла с ресничками, набор для лепки, очередной журнал с наклейками.
Иногда прямо при Оле. — Не ревнуй, — бросала бабушка как бы между прочим. — Скоро у Кати день рождения.
А тебе… потом купим.
Но «потом» не наступало.
Или наступало, но без подарка.
Однажды, когда все вместе — Анна, Игорь, Оля и Наташа с Катей — вошли в квартиру, в коридоре раздались быстрые шаги и звонкий голос: — Катя, моя птичка! — воскликнула она, распахивая объятия и бросая полотенце на стол. — Где ты так задержалась, солнышко?
Анна стояла в стороне, держась за руку с Олей.
Девочка повернулась к бабушке, прикусила губу.
Всё внимание обрушилось на Катю: расспросы, ласковые касания по волосам, восхищённые вздохи. — Как ты выросла! — Какая большая стала, не узнать! — Вся в маму!
Фразы сыпались, словно конфетти.
Оля наблюдала молча.
Её никто не заметил. — Привет, бабушка, — тихо произнесла она. — Привет-привет, — бросила та, не оборачиваясь. — Катюнечка, заходи скорее, сейчас налью твой любимый морс.
Анна пыталась заговорить с Игорем.
Не один раз.
Сначала осторожно: — Ты не замечаешь, что мама Кате всегда всё даёт, а Оле — как получится? — Да ну, — морщился он. — Ты придираешься.
Мама у нас с Наташей всегда были ближе.
Это не из-за злости, а… привычка. — А Оля ей разве не внучка? — Конечно внучка.
Просто… Наташа чаще просит о помощи.
Вот и всё.
Анна вздыхала.
Игорь, кажется, искренне не хотел замечать.
Или не мог.
Часто молчал.
Оля росла.
И понимала больше, чем взрослые думали.
Однажды, возвращаясь от бабушки, спросила из-под капюшона: — Мам, а бабушка меня любит?
Анна чуть не споткнулась о бордюр. — Конечно любит.
Просто… бабушки выражают это по-разному.
Оля молчала, глядя в окно.
На следующий день нарисовала картинку: она с мамой стоят в стороне, а Катя с бабушкой держатся за руки.
Над ними — радуга.
Над Анной и Олей — облачко.
Было понятно: она всё видит.
Всё чувствует.
День с клубникой Первоначально планировали поехать на пляж.
День выдался жарким, почти тридцать градусов.
С самого утра солнце било в окна, напоминая: лето не вечно, надо наслаждаться.
Игорь предложил съездить к озеру, взять с собой Олю, поплавать и полежать на песке.
Анна быстро собрала всё за пятнадцать минут — плавки, полотенце, солнцезащитный крем, воду и перекус.
Дочка крутилась в коридоре в панаме и уже дергала маму за руку: «Маам, ну поехали скорее!» Но вдруг зазвонил телефон. — Мам, серьёзно?
Так срочно? — Игорь отвернулся к окну, говорил спокойно, но голос чуть повысился. — Ладно, заедем.
Анна лишь вздохнула. — На дачу? — Да.
Ей что-то нужно.
Сказала — перегорело что-то в щитке.
Заедем быстро. *** До дачи добрались за полчаса.
Жара была густой и липкой.
В машине дышать было тяжело, и Анна предложила: — Пойдём с Олей в беседку, там тень.
А ты иди, разбирайся со щитком.
Беседка находилась на заднем дворе, полуоткрытая, с пластиковыми стульями и столом, покрытым клеёнкой в зелёный горошек.
На столе стояла миска с клубникой.
Ягоды были крупные, свежие, пахли так, что живот сам начинал урчать.
Оля подошла ближе, заглянула в миску. — Можно?
