И оставляет после себя полный беспорядок и множество обид.
Он осознаёт, что ранил меня, обидел тебя и даже Настю.
Хотя он ее почти не знал.
Есть девочка, и ладно.
А теперь, мне кажется, твой папа что-то понял.
Поэтому он не знает, как с вами разговаривать и что сказать.
Не держи на него злость.
Просто будь рядом столько, сколько сможешь.
Ему это поможет. — Мам, а Настя… Она останется с нами? — Да, сынок.
Этот вопрос даже не стоит обсуждать.
Совсем скоро документы будут готовы, и она официально станет моей дочерью.
Так же, как и ты, моим ребенком по закону.
Хотя бы это твой папа успел сделать правильно и своевременно.
Мы бы ни за что с этим не справились сами, но он попросил своих друзей, с которыми служил, помочь мне. — Тебе страшно? — Да, Тимофей.
Мне всё ещё страшно. — А чего именно ты боишься? — Смогу ли я полюбить её… Заботиться — да.
Но этого недостаточно!
И я понимаю, что нужно было думать об этом раньше.
А теперь… — Мам, помнишь, бабушка как-то говорила, что раньше в русском языке не было слова «любить».
Было только слово «жалеть».
А ты Настю жалеешь.
Ты сама мне это говорила.
Наталья не нашла слов в ответ.
Она молча обняла сына, шмыгнула носом и пошла искать ключи от машины, которые кот закинул под диван.
Пора было ехать в детский сад за Настей.
Прошёл ещё год.
Жизнь постепенно приходила в порядок.
Наталья планировала отпуск и уже приобрела путёвки, мечтая о море, когда произошло то, что расставило всё по местам, заставив всех в маленькой семье понять, кем они друг другу являются.
Настя заболела.
Прямо перед отъездом.
Ей стало плохо ночью, но она не стала будить Наталью.
Не захотела тревожить.
Молча металась в жару, отталкивая от себя прижимавшегося к ней кота.
Лорд сначала пытался устроиться рядом, а затем обиженно махнул хвостом и ушёл в комнату Тимофея. — Что с тобой? — Тимофей, увлечённый своей любимой компьютерной игрой, не сразу понял, чего хотел от него царапающий за ногу Лорд.
Кот вёл себя странно, и Тимофей решил проверить, почему тот не спит спокойно рядом с Настей, а кричит без причины среди ночи.
В комнате у матери было почти темно.
Только слабый свет ночника, который Наталья всегда оставляла, зная, что Настя боится темноты, слегка освещал помещение.
Настя лежала на сбившихся простынях и тихо всхлипывала.
Сначала Тимофею показалось, что она спит.
Он тихонько подошёл к её кровати и шепнул, опускаясь на колени рядом: — Ань, что случилось?
Проснись!
Не плачь!
И только когда Настя повернулась к нему, и Тимофей увидел её испуганные глаза, он понял — что-то не так.
Сестра не спала.
Ей просто было плохо. — Эй, малыш!
Что с тобой?! — впервые за всё время, что Настя жила у них, Тимофей потерял слова.
Он протянул руку, коснулся её щеки и чуть не закричал, настолько она была горячей. — Мама!
Наталья тут же проснулась.
Подскочила, ничего не понимая, и бросилась к кровати Насти. — Девочка моя, что с тобой?!
Боже, какая высокая температура!
Тимофей, дай мне телефон!
Нужно срочно вызвать скорую!
И снова история повторилась.
Только теперь Наталья провела дни и ночи у кроватки дочери, а не сына. — Как она, мам? — звонил Тимофей, который взял на себя заботу о бабушке, Лорде и еде для Насти.
В больнице девочка отказывалась есть, а дома Наталье удавалось уговорить ребёнка съесть хотя бы пару ложек супа. — Лучше, Тимофей!
Доктора говорят, что идёт на поправку. — Что готовить на завтра? — Твой знаменитый куриный бульон.
Сынок, я даже не думала, что ты такой хороший повар! — Ты многое обо мне не знаешь, мама!
Передавай Ане привет!
Я пошёл на рынок за курицей.
После выписки Тимофей приехал в больницу, чтобы помочь матери справиться с вещами и Настей.
Автобус, как назло, застрял в пробке, и Тимофей чуть опоздал к тому времени, на которое его просила приехать мама. — Тимофей! — маленькая вихрастая девчонка стремительно бежала по аллее, раскинув руки.
И Тимофей вдруг осознал, что больше не хочет называть эту девочку малышкой.
Это была его сестра.
Его Настя.
Та самая, которая прижималась горячей щекой к его ладони, прося о помощи, которая робко смеялась, разговаривая с ним по телефону и благодарила за суп, которая просила дать трубку Лорду и долго что-то говорила коту, думая, что он её слышит и понимает.
И впервые, наверное, за всё время, что он провёл рядом с сестрой, Тимофей понял — эта девочка ему родная.
Поэтому он больше не раздумывал.
Раскинул руки, ловя Настю, поднял её на руки и спросил: — Ну, как ты, малышка?
Хочешь домой? — Хочу! — Отлично!
Там тебя Лорд уже ждёт.
Зови маму, и поедем!
И Наталья замрёт, услышав звонкий голос Насти, которая впервые легко и свободно назовёт её так же, как и Тимофей: — Мама!
Иди к нам!
