И расскажешь всё, как было.
В полиции.
Мы сели в машину.
По пути в отделение Владимир позвонил кому-то, кратко изложив ситуацию.
Его голос звучал твёрдо и решительно.
Я поняла, что бабушка была права.
Это была не просто стена.
Это была скала.
В отделении «профессор», оказавшийся безработным актёром по фамилии Новиков, быстро сдался.
Он рассказал всю схему, которую придумал Игорь: инсценировка болезни, поиск «врача» через общих знакомых, вывод денег.
Он даже отдал оставшиеся у него средства и написал признание в обмен на помощь следствию. — Теперь Игорь, — сказал Владимир, когда мы вышли из здания. — Он обвиняется в мошенничестве в особо крупном размере.
Как только он вернётся, его задержат.
Деньги мы вернём.
Часть, по крайней мере. — А квартира? — с надеждой спросила я. — С квартирой сложнее, — нахмурился Владимир. — Сделка была законной.
Ты сама всё подписала.
Но я что-нибудь придумаю.
Я же юрист.
Он отвёз меня домой, настоял, чтобы я выпила горячего чая. — Тебе необходимо отдохнуть.
Я буду держать тебя в курсе.
И, Ольга… не вини себя.
Ты просто любила.
Когда он ушёл, впервые за много дней я ощутила не отчаяние, а тихую, злую решимость.
Я больше не жертва.
Они пробудили во мне то, о чём я сама забыла. *** Следующие две недели прошли, словно в тумане.
Заявление на развод.
Встречи со следователем.
Звонки от общих с Игорем друзей, не веривших в произошедшее.
Владимир постоянно был на связи, решал юридические вопросы, поддерживал.
Он нашёл способ оспорить сделку.
Выяснилось, что в момент продажи я находилась в состоянии аффекта, вызванного умышленным введением в заблуждение о смертельной болезни мужа.
Это была сложная юридическая конструкция, но Владимир ухватился за неё крепко.
Он нашёл свидетелей, подтверждавших моё подавленное состояние, приложил показания актёра Новикова.
Игоря и его возлюбленную задержали прямо в аэропорту, загорелых и довольных.
Когда на допросе он увидел меня, не проявил ни капли раскаяния. — Оля, ну ты чего?
Я же для нас старался!
Хотел жизнь наладить!
Ну, оступился, с кем не бывает?
Простишь ведь?
Я смотрела на этого чужого, жалкого человека и испытывала лишь брезгливость. — Нет, Игорь.
Не прощу.
Никогда.
Суд по расторжению сделки купли-продажи квартиры состоялся через месяц.
Новые владельцы, пожилая пара, оказались порядочными людьми.
Узнав всю историю, они не стали настаивать и согласились аннулировать договор при условии полного возврата денег.
Деньги, к счастью, удалось арестовать на счетах Игоря и его любовницы.
В день, когда я получила решение суда и новые документы на квартиру, плакала от счастья.
Я стояла у окна в бабушкиной квартире, которая вновь стала моей, и смотрела на город.
Вечером приехал Владимир.
Он принёс бутылку шампанского. — С победой, — сказал он, протягивая бокал. — С нашей победой, — поправила я. — Без тебя я бы не справилась.
Мы долго сидели на кухне, обсуждая всё и ни о чём.
В какой-то момент он взял мою руку. — Ольг, я знаю, что сейчас, возможно, не время… Но я не могу больше молчать.
Все эти годы я думал о тебе.
Когда ты позвонила, сначала разозлился.
Но потом понял, что это шанс.
Шанс всё исправить.
Он смотрел на меня своими серьёзными, честными глазами. — Бабушка говорила, что за тобой я буду как за каменной стеной, — улыбнулась я сквозь слёзы. — Она была права. — Так может, попробуем построить что-то за этой стеной? — тихо спросил он.
Я промолчала, просто наклонилась вперёд и поцеловала его.
Это был поцелуй, которого я ждала десять лет.
Прошло несколько месяцев.
Игорь получил реальный срок.
Я была свободна.
Мы с Владимиром делали ремонт в бабушкиной квартире, превращая её в наше гнёздышко.
Сегодня утром тест показал две полоски.
Владимир ещё не знает.
Я планирую сказать ему об этом сегодня вечером, прямо здесь, в этих стенах, где когда-то жила любовь моей бабушки, и где теперь рождается наша.
А вы смогли бы простить такой обман ради сохранения семьи?
