— Ну я же тебе говорил, что мать все мне оставит, а ты не верила. Так что зря приехала, ой зря! Назад уедешь не солоно хлебавши.
Тимур рассмеялся. Видно было по его лицу, что он испытывает настоящий восторг от того, что удалось обвести сестру вокруг пальца, да так лихо, что та и не заметила.
А ведь именно Аида ухаживала за матерью последние месяцы, престижную работу бросила, потому что мама не хотела с сиделкой быть.
А сегодня Аида растерянно стояла возле стола, где брат уже подписывал документы. Пожилой нотариус даже не смотрел по сторонам. За свою профессию он повидал предостаточно семейных дрязг.
— Тем более ты сама знаешь, мама всегда меня любила больше. Я был ее любимым сыном, а ты бесплатной сиделкой. Дурa ты, Аидка. Была ты ее и осталась.
Тимур встал, крепко сжимая в руках папку, потом легонько щелкнул ею сестру по лбу, хохотнул насмешливо, а затем вышел.
Аида так и стояла, не в силах оторвать себя с места. Под хмурым взглядом нотариуса женщина вышла на улицу. Она выглядела смущенной, расстроенной и раздосадованной одновременно. Взгляд был потерянным, а в душе разворачивался колючий зверь обиды.
Как мама могла так поступить? После всего того, что для нее сделала Аида? Карьерой пожертвовала, личной жизнью, все лекарства оплачивала, врачей, дорогие больницы, обследования.
За все то время, пока мама лежала в постели, не в силах подняться, скованная предательской болезнью, сынок ее объявился всего несколько раз, да и то, чтобы денег выпросить.
«Аида, ты на брата не обижайся, ему деньги нужнее, он мужчина, ему семью кормить. А ты выйдешь замуж, тебя твой муж обеспечивать станет»: снова прозвучала в голове коронная фраза матери, которая готова была оправдывать любое поведение сына, лишь бы он приехал еще.
В последние две недели, когда состояние матери стало хуже, Тимур так и не приехал. Отнекивался по телефону, что ему некогда, разводил руками, мол, он человек деловой и занятой, а его отвлекают.
Мать все грезила, что сын приедет, ему нужнее, важнее, чем дочери. А после того, как мамы не стало, опять все расходы легли на хрупкие плечи Аиды.
Тимур ни копейки не дал, даже не предложил. Когда сестра сама попросила, открестился, повторяя, что это не его заботы, и вообще, у него дел невпроворот. Знала бы мама, какой у нее сын на самом деле, может, и не оставила бы ему все.
Теперь у Тимура была квартира. Пусть и не в центре, но зато большая трешка с ремонтом. У него был дом загородный, который можно было использовать только как дачу. А еще счет с деньгами, вот только Аида понятия не имела, сколько там.
Если судить по поведению брата, денег было с лихвой. Не прошло и двух месяцев после получения наследства, как Тимур купил себе хорошую машину и часто приходил к сестре похвастаться, не упуская возможности показать ей, что Аида облажалась.
— А я тебе говорил, нечего с ней возиться, все равно не оценит. А ты все над ней тряслась, вот и получай! Кто ничего не делал, все получил! — расхохотался брат, сочувственно хлопая сестру по плечу.
Первые недели Аида часто плакала от того, как несправедливо обошлась с ней мама. Но потом становилась все спокойнее, старалась не обращать на это внимание.
Вернулась к работе, опять трудилась над повышением, мечтала о том, что брат когда-нибудь все поймет. Не его заслуга в том, что мать так самозабвенно грезила его счастьем. И может быть, судьба подарит брату детей, которые точно так же оставят его в болезни, как он свою маму.
Но как-то раз в квартиру Аиды постучали. Женщина посмотрела в глазок и увидела того, кто яростно тарабанил, пугливо оглядываясь по сторонам. Распахнув дверь, Аида даже слово сказать не успела. Брат ворвался в квартиру, тяжело дыша, поглядывая на нее, словно на ожившего призрака.
— Я у тебя до утра побуду! — буркнул он, в очередной раз оглянувшись.
Знала Аида, что брат опять в какие-то проблемы вляпался, но не хотела в этом участвовать. Хватит с нее заботы о близких.
На следующее утро Тимур долго не хотел уходить. Заговаривал о деньгах, о бизнесе, спрашивал, нет ли у сестры накоплений. И странно было слышать про накопления от человека, который только получил внушительное наследство.
Так Тимур и ушел, ничего не объяснив. Разрывалось сердце Аиды. Хотелось нагнать брата, поговорить с ним, помочь, протянуть руку в час нужды. Да только поступил бы он так же? Скорее насмехался бы над ней, нос утер, что он обездоленным помогать не нанимался.
А потом брат пропал. Тимур трубки не брал, на сообщения не отвечал, в социальных сетях отсутствовал. Забеспокоилась Аида, даже хотела в полицию идти.
Словно услышав ее мысли, брат показался на пороге перед рассветом. Под глазом у него красовался здоровенный синяк. Бровь рассечена, и пары зубов по правой стороне уже не было. Аида знала своего брата слишком хорошо. Он пришел с повинной.
— Ну, Аида, раз уж так все сложилось, значит, пора и правду рассказывать.
Тимур вошел в кухню, сел, взялся за голову. На его крупном лице виднелись слезы. Почему-то Аида к нему жалости не испытывала. Сколько раз в своей жизни она просила его о помощи? И сколько раз он действительно ей помог? Уже не в том возрасте была женщина, чтобы прощать даже родного человека просто так. Слишком много было поступков, которые не с самой лучшей стороны Тимура характеризовали. Он хоть и брат родной, да только вел себя хуже, чем чужие люди.
— Ничего мне мать не хотела оставлять на самом деле, — сказал Тимур, и звуки его голоса словно застыли в воздухе…
— В каком смысле?
Тимур еще ниже понурил голову. Да только это больше было похоже на явку с повинной, чем на искренние извинения.
— Подделал я завещание, деньги нужны были. Я же бизнес открыл, думал, поднимусь, а деньги стартовым капиталом послужат. Я же как лучше хотел. Ты меня пойми, я же мужчина, мне будущую семью кормить. Тебе-то что? Выйдешь замуж и все.
Как все было просто у Тимура. И почему-то обязательно муж у Аиды должен быть со своим жильем, видимо, раз ей от матери, по его мнению, не полагалось.
— Подделал я завещание, да хорошо все получилось, комар носа не подточит. Деньги в бизнес вложил, только не на тех людей ставку сделал. Надеялся, что заработаю, покажу тебе, что все не зря. А сам в еще большие долги влез. И дом пришлось продать, и машину, и скрывался какое-то время.
Может, действительно стало стыдно Тимуру, вот он и признался? Может, решил сестре рассказать, чтобы душу очистить? Но когда он продолжил, все иллюзии в душе Аиды растаяли. Не меняются люди. Вот и Тимур не изменился.
— У меня же все готово, бизнес-план, расходы, все расписано. Просто я не на тех людей ставку сделал! Я приехал попросить, чтобы ты машину продала. Я ж тебе все с процентами отдам!
И тут же все надежды Аиды на то, что брат образумился, растаяли. Не хотел он перед ней извиниться, а просто приехал, чтобы в очередной раз денег выпросить.
— Тимур, сколько раз ты приехал, когда я просила о помощи? Сколько раз ты приехал к матери? У тебя зарплата была за сотню, а я всего две тысячи на лекарство попросила, и ты что мне сказал? Что я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно справляться со своими проблемами. Так вот, Тимур, ты достаточно взрослый, чтобы самостоятельно решать свои проблемы!
Видимо, Тимур в своей голове хорошо все рассчитал. А потому, когда сестра ему отказала, выражение лица было столь удивленное, словно он на такой исход даже не рассчитывал!
— Уходи, Тимур.
— Если я за решетку попаду, ты виновата будешь!
— Нет, Тимур, не буду. Это твой выбор, твое решение и последствия твоих действий. А то у тебя все кругом виноваты, один ты святой.
Обиделся Тимур, вылетел из квартиры с угрозами, повторяя снова и снова, что когда он будет при деньгах, сестре точно ни копейки не оставит. Да и не рассчитывала Аида на финансовую поддержку с его стороны. Он и без того красноречиво отказывал ей в минимальной помощи.
Тимур с тех пор не объявлялся. Звонил иногда, рассказывал, что у него все хорошо, он снова в деле, и скоро сестра будет локти кусать, что не помогла ему. Вот только через год действительно слова Тимура оказались пророческими.
Закрыли его на шесть долгих лет. И уже оттуда брат писал сестре слезные письма с просьбой о помощи. А когда она отказывала, то сразу бросался ей угрожать. Вот только Аида ничего плохого ему не сделала. Она всего лишь ответила ему той же монетой.
