— А меня в пятнадцать лет отец продал. – Призналась на пятничных посиделках “женского клуба” дама Л, тридцати восьми лет. И не побледнела даже.
На кухне, где мы заседали у другой нашей Л., установилась тишина. Только что говорили о романтике, о красивом, плохого никто не вспоминал, и на тебе – отголоски харасмент-скандалов докатились, не только докатились, по голове ударили. И что там харасмент – тут статьи покруче будут, уголовные.
Потому как…мы ведь знали ее родителей, все. И отца, дядь Вову, подтянутого, моложавого, бодрого, несмотря на преклонный свой возраст, выгуливающего одновременно Светкиных сорванцов и такс. И маму ее, Светлану Ефимовну, пекущую удивительные пирожки с капустой, светлой старушкой ее назвать никак язык не поворачивается, потому что старушка она очень ядовитая, языкастая и вредная, и как Светкин муж с ней живет – никто из нас не понимает.
— Да ладно, не смотрите так. – Отмахнулась она. – На самом деле, все хорошо вышло. Мама тогда… умерла. Года не прошло, отец пить начал, весь мамин бизнес, что был, прос…рал, тогда легко было, еще и задолжал знакомым. И немного вроде… Но ему то ли звонили, то ли ездили.
А у него был родственник дальний. Дядя Вова. Отец говорил, тот все может, потому что в чинах. И вот как-то его привел, все просил – либо посади тех, кому я должен, либо мне денег дай, чтобы я рассчитался и заново все раскрутил. Типа, ты богатый, ты все можешь.
Дядя Вова отвечал – нет таких денег, и не посажу никого, не придумывай.
До сих пор помню – отец тогда кричал, начал хватать мамины чашки, в стенке стояли, а потом меня за руку ухватил и к дядь Вове подволок. Говорит, давай ты мне денег, а я тебе ее, смотри, какая выросла.
Ой, девки… — передернуло Л. – Вот тогда мне по-настоящему жутко стало. А дядя Вова, он сказал – а что, давай.
Я ревела, думала, в милицию побегу, а меня там убьют, или сначала изнасилуют и убьют. Сами помните, что в девяностых-то рассказывали.
Мы дружно кивнули, подтверждая – помним.
— А дядь Вова меня домой к себе увез, жена его двери открыла, на меня зареванную смотрит. Он ей и говорит – вот, мне продать пытался… Куда ее, говорит? Отцу оставишь – и не найдет потом никто.
У них детей не было, а я вот так у них и прожила, пока отец с перепоя не умер. Боялась поначалу жутко, и дядь Вову, и отца.. Тетя Света меня в школу водила и оттуда забирала, чтобы он ничего не сделал, они мне за курсы в медицинский платили, чтобы поступила, и потом… Вот так и живем, папа, мама, я, вот за Ромку потом замуж вышла…
Так же дружно, как кивали, мы потом ревели полвечера. Может быть, виноват был ром, который неосмотрительно добавляли в чай. А может быть то, что истории такие – они как жемчужины в грязи, иногда мелькают…И если после них человечество не начинаешь любить (слишком много грязи), то мелькает мысль: если кто-то там наверху есть, то он прощает людям грехи потому, что находятся иногда такие дядь Вовы и тети Светы…
Источник: liwli.ru
