«Значит, ты выгоняешь меня из моей квартиры, Игорь?» — Тамара стояла в шоке, осознавая, как рушится её мир

— Мне всё равно, что ты думаешь! Это мой дом. Мой! А ты привёл чужую женщину и решил, что теперь она здесь главная?!

— Тамара, не кричи, ребёнок услышит… — Игорь выглянул в коридор. — Он ведь понимает.

— А кто вообще спрашивал его мнение? — Тамара указала пальцем туда, откуда доносился звук мультиков. — Кто дал разрешение ему быть здесь? Ты хотя бы предупредил меня, прежде чем они переехали?

Нина стояла у раковины спиной к ним, медленно вытирая кружку. Она не вступала в спор и не уходила, словно каждое её движение было заранее спланировано.

— Тамара, я прошу просто спокойно… — начал Игорь.

— Нет! — резко перебила она. — Ты не просишь. Ты молчишь, пока здесь всё ломают: мои вещи выбрасывают, шкафы переставляют, мою одежду меняют на их! Разве так решают проблемы?

— Я же говорил, что они останутся с нами в любом случае, — пробормотал он. — Это не произошло внезапно.

— Ты сказал — «на пару дней», — Тамара сжала пальцы в кулаки. — А теперь она ведёт себя так, будто здесь её дом! Ты считаешь это нормальным?

Нина повернулась.

— Может, хватит устраивать сцену на кухне? Мы же взрослые люди. Если есть претензии, давай обсудим их спокойно.

— Спокойно? — Тамара горько рассмеялась. — Ты просто зашла и стала делать что хочешь. А от меня ждёшь, что я буду молчать?

— Я зашла? — Нина приподняла бровь. — По-моему, это твой брат всё решил. Или ты думаешь, что он сам ничего не может?

Тамара бросила взгляд на Игоря — тот снова опустил глаза, уставившись в пол, будто там скрыта была правда.

— Ты просто воспользовалась им, потому что у него есть крыша над головой, — тихо сказала Тамара. — Вот и всё.

— Это уже оскорбление, — спокойно ответила Нина. — Если хочешь остаться здесь, тебе придётся научиться разговаривать без унижений.

Наступила тяжёлая тишина.

— А, может, тебе лучше уйти? — вдруг произнёс Игорь, не поднимая головы. — Ты ведь всё равно недовольна.

Тамара замерла.

— Что ты сказал?

— Просто… ты постоянно злишься. И тебе сложно. Может, тебе будет легче жить отдельно…

Тамара смотрела на него, не веря своим ушам. Будто одним движением разрушили их мир.

— Значит, ты выгоняешь меня из моей квартиры, Игорь?

— Я не выгоняю… Я просто…

— Мама бы тебя не узнала, — тихо сказала она.

— Не начинай про маму, — буркнул он.

— А кто, если не я, заботился о тебе? Когда месяцами сидел без денег, кто покупал еду? Я? Или она?

— Я не просил…

— Конечно, ты никогда ничего не просишь. Ты просто молчишь, пока другие всё делают за тебя. А теперь ты нашёл кого-то, кто займёт моё место, и считаешь, что я должна уступить?

— Хватит, — вмешалась Нина. — Мы не обязаны терпеть твои истерики. Поговорим, когда успокоишься.

Тамара внезапно схватила любимую кружку со стола — старую, с облупленным рисунком сирени — и со всей силы бросила её в мусорное ведро. Раздался громкий грохот.

— Поговорим, когда я успокоюсь? — повторила она. — Ты в моём доме. Ладно. Поговорим.

Она вышла в коридор, схватила куртку, натянула ботинки и выбежала из квартиры.

На улице было серо, с неба медленно падал мелкий колючий снег. Тамара стояла у подъезда, дрожа и часто дыша, словно только что пробежала марафон. В голове была пустота.

Она посмотрела на окна своей квартиры. Нет, уже не своей.

Теперь она — хозяйка.,Однажды вечером Тамара вернулась домой и первой заметила на вешалке чужую куртку. Синюю, пухлую, с ярко-розовой подкладкой. Она ни ей, ни Игорю не принадлежала. Тамара молча прошла мимо и заперлась в ванной.

Именно с этого всё началось.

Раньше всё было иначе. Тамара вставала в шесть утра, чтобы успеть к открытию поликлиники. Завтракала тихо, боясь будить Игоря, который работал на складе, и чаще вставал позже. Она варила кашу, нарезала хлеб — всегда купленный по скидке, составляла список покупок на вечер. Её любимым временем было раннее утро, когда Житомир ещё спал, а кухня казалась единственным живым уголком.

Тамара не выносила беспорядка. Ей был важен порядок: всё должно находится на своих местах — полотенца, тарелки, пледы, даже пластиковые миски.

Игорь всегда отличался мягкостью. В школе над ним издевались, и она его защищала. Когда мама заболела, Тамара взяла на себя всю ответственность: лекарства, очереди, справки. После её смерти они оба словно провалились в пустоту. Тогда Тамара сказала:

— Мы справимся. Главное — вместе.

Он кивнул. Но «вместе» почему-то означало, что она работает, готовит, платит, а он «ищет себя», «пробует разные варианты», «думает о курсах», «временно подрабатывает». Так продолжалось уже три года.

Тамара не была из тех, кто жалуется. Она просто пыталась жить дальше.

Нина появилась как нечто обыденное, будто её приход в их жизнь был неизбежным. Игорь познакомился с ней у друзей. Сначала встречи проходили у Нины. Тамара не возражала. Но вскоре Нина стала «заглядывать». То стиральная машина ломалась, то ребёнок заболел, то работа задерживала — путь к ним казался слишком долгим. Тамара считала: ладно, временно.

Через месяц Тамара вернулась домой и застала Нину, переставлявшую баночки на полках.

— Просто не могу видеть соль рядом с мукой, — спокойно объяснила та. — Мне так неудобно.

Тамара ответила:

— Это моя кухня.

Нина лишь пожала плечами:

— Я просто привела всё в порядок.

На следующий день пропала миска, из которой Тамара кормила бездомного кота. Затем из морозилки исчез контейнер с голубцами, которые она готовила для работы. Никто не объяснил причины. Игорь сказал:

— Наверное, случайно выбросили. Там мало места.

Тамара не умела спорить. Она замыкалась, становилась тише. Начинала мыть полы дважды в день, стирать чаще, перекладывать вещи — словно в порядке можно было найти смысл.

У Игоря и Нины завелась своя жизнь. Он менялся рядом с ней — становился громче, увереннее. Хлопал дверями, говорил по телефону в коридоре. Раздражался, когда Тамара делала замечания.

— Ты уже взрослая, — говорил он. — Зачем цепляешься к мелочам?

Его гардероб изменился: появились новые вещи. В холодильнике появились острый кетчуп, затем хлопья с шоколадом, потом детский йогурт.

Однажды утром Тамара вошла в ванную и увидела: на зеркале теперь стояли четыре зубные щётки. Одна — её, вторая — Игоря, остальные две — чужие.

Это был знак. Никто не спросил, ничего не обсуждал. Просто начали жить так, будто Тамара была лишней.

На собрании в поликлинике главврач Людмила Петровна заметила:

— Тамара, с тобой всё хорошо? В последнее время ты, кажется, не в себе.

Тамара кивнула.

— Всё нормально.

Но ей снились сны, в которых она была гостем в чужом доме. Шла по своей кухне, а там чужие люди, чужие звуки. И она молчала. И никто даже не интересовался, что она чувствует.

Однажды вечером она решилась поговорить с братом.

— Игорь, это ненормально. Это мой дом. Я не против гостей, но они должны быть гостями, а не хозяевами.

Он выдохнул.

— Тамара, пойми. Мне с ней хорошо. Я с ней… взрослый, что ли. У неё ребёнок. Им тоже нужен дом. Ты же добрая. Справишься.

— Дело не в доброте, — ответила она. — Дело в уважении. Она меня не уважает. А ты позволяешь.

Он отвернулся, как обычно.

— Тамара, этого уже слишком, — сказал Игорь, не отрываясь от телефона.,Тамара стояла возле шкафа в коридоре, держа в руках пакет с вещами, которые она вытащила из нижнего ящика. Вещи были уложены кое-как, а поверх них лежал её халат. В ящике же аккуратно разложились вещи Нины.

— Это мои вещи, Игорь. Мои. Сколько можно?

— Ты этот халат не носишь. Не вижу здесь проблемы, — устало ответил он. — Нина просто привела всё в порядок. Почему ты так раздражаешься?

Тамара швырнула пакет на пол.

— Ты даже не позаботился спросить меня. Вы ничего не спрашиваете. Просто ставите меня перед фактом: теперь будет так. Кто я здесь? Квартирантка?

Из кухни появилась Нина, вытирая руки полотенцем.

— Никто тебя не выгоняет, если ты об этом, — спокойно произнесла она. — Просто, видимо, ты не осознаёшь, что жизнь продолжается. Теперь здесь живёт больше двух человек.

— Я поняла, — резко обернулась к ней Тамара. — Я поняла, когда ты выбросила мои чашки.

— Они были с трещинами, — пожал плечами Нина. — Опасно пить из таких. Я решила, что пора обновить посуду.

Тамара рассмеялась — горько и резко.

— Обновить кухню? Может, составишь список — что ещё выкинуть?

Нина посмотрела на Игоря.

— Ты собираешься с ней поговорить или снова будешь делать вид, что ничего не происходит?

Подняв глаза, Игорь вздохнул и тихо сказал:

— Тамара, может, тебе стоит временно съехать? Сейчас все напряжены, а ты только усугубляешь ситуацию.

Тамара застыла. Наступила тишина.

— Игорь, ты вообще понимаешь, что говоришь? «Временно съехать»? У меня своя квартира. Ты в ней жил, потому что ты мой брат. А сейчас ты меня выгоняешь?

— Не создавай драму, — вздохнул он. — Всё это мелочи. Ты всегда всё преувеличиваешь. Это не по-человечески.

— По-человечески? — сделала шаг к нему Тамара. — По-человечески — это спрашивать. По-человечески — уважать. А вы просто захватили всё пространство. В моей комнате я как посторонняя. Вы даже бельё у меня развешиваете.

— Хватит, — тихо сказала Нина. — Мы с тобой не подружимся, это понятно. Дальше — выбор за тобой. Хочешь жить в конфликте — живи. Но не удивляйся, если однажды тебя вообще перестанут замечать.

Тамара вспомнила ярко, как во сне — больничную палату, мамину руку в своей. Она шептала тогда: «Я буду рядом с Игорем. Всегда. Не дам ему упасть.» Ей было двадцать пять, Игорю — двадцать один.

Он повзрослел. Стал кем-то чужим.

Той ночью Тамара долго не могла заснуть. Лежала, смотрела в потолок. Слышала, как в соседней комнате включали и выключали свет, как малыш кашлял, как Игорь говорил вполголоса: «Да ладно тебе, она не навсегда…»

И вдруг к ней пришло решение. Спокойное и ясное.

Она решила уйти. Не из-за Нины и не из-за Игоря. Ради самой себя.

Решение возникло неожиданно: утром она написала Дмитрию — старому однокласснику, с которым давно не общалась, но который недавно вернулся из армии и искал жильё. Тамара отправила ему сообщение:

— Хочешь, могу сдавать тебе комнату в трёхкомнатной квартире. Но с некоторыми условиями.

— Какими? — спросил он.

— Уберёшь там строгий порядок. Чтобы всё было по расписанию, даже холодильник.

Через минуту пришёл ответ:

— Подходит.

В этот же вечер Тамара собрала вещи — три сумки: одежду, книги, аптечку, чайник и постельное бельё. Всё. Дома Игоря не было. Нина молча стояла в дверях, с насмешкой на лице. Ни слова, ни вопросов.

Тамара остановилась у порога.

— Всё, Игорь, — написала в мессенджере. — Я сдала свою комнату. Живите. Я выбираю себя.

Ответ пришёл через полчаса:

— Тамара, ты серьёзно?,Она не дала ответа.

Небольшая студия на окраине Житомира. Очевидный минимализм в интерьере: единичный шкаф, плита, пол серого оттенка. Всё без лишних украшений, ковров и суеты. Окно выходило на лесопарк. Тамара поставила сумки, подошла к окну, закрыла глаза и глубоко вдохнула.

Тишина.

Спустя неделю в квартире на улице Шевченко, 12, воцарился образцовый порядок.

Дмитрий проявил себя как человек слова. Он принес табличку с расписанием дежурств, организовал отдельные места в холодильнике и убрал все лишние предметы с подоконников.

На третий день Игорь написал Тамаре:

— Этот парень выбросил мои вещи в мусор. Ты что, с ума сошла, что привела его к нам?

Тамара не отреагировала. Спустя несколько часов брат прислал ещё одно сообщение:

— Он сказал, цитирую твоими словами: «Ты просто жил, Игорь. А теперь живи по правилам».

Тамара перевела телефон в беззвучный режим.

В её студии всё было очень просто: один стул, один стол, полка с книгами и белая кружка из «Фикса». Она стояла на подоконнике.

Однажды, проходя мимо магазина, Тамара заметила вывеску «Прокат мебели». Зашла внутрь и арендовала большое мягкое кресло. На следующий день его доставили. Оно выглядело почти нелепо в маленькой комнате, но она поставила его у окна. Вечером села в кресло и заснула прямо там.

Впервые за долгое время она смогла действительно расслабиться.

Нина написала ей лишь однажды.

— У тебя вообще есть совесть? Это же твой брат.

Тамара удалила сообщение, не дочитав до конца.

В одну субботу, заходя в магазин «Магнит» у своего дома, она столкнулась с бывшей соседкой, Ниной Викторовной.

— Тамара? Что ты здесь делаешь? Ты же живёшь на Шевченко?

— Переехала, — ответила Тамара. — Решила начать жизнь самостоятельно.

— От брата? — прищурилась Нина Викторовна. — Слышала, он теперь с какой-то женщиной… С характером.

Тамара кивнула.

— Пусть живёт с кем хочет. Главное — не со мной.

В прежней квартире Игорь пытался сопротивляться новому жильцу. Дмитрий не вступал в ссоры, а просто спокойно отметил:

— Правила одинаковы для всех. Либо следуешь им, либо нет.

Игорь стал жаловаться Нине. Нина раздражалась. Сын капризничал. Дом снова погрузился в ссоры, но теперь без Тамары. Через пару недель Нина предложила вернуться обратно к матери. Игорь согласился.

Когда они ушли, Дмитрий написал Тамаре:

— Квартира свободна. Если хочешь, можешь вернуться.

Тамара поблагодарила, но не пришла.

В апреле она приобрела новый комплект постельного белья серо-зелёного цвета, без узоров. В первый же день, застелив кровать, она открыла окно. Нежный ветерок слегка колыхал тюль. Было настолько тихо, что слышно было гудение трансформатора вдалеке.

Тамара сварила гречку без соли. Не из экономии, а потому что ей так нравилось.

Сидя у окна, она наблюдала за вечерним светом. Вдруг на экране телефона появилось сообщение от Игоря:

«Ты вообще нормально спишь после всего?»

Она посмотрела на экран, задумалась и ответила:

— Да. Сплю.

После этого выключила звук.