«Я же не вру, мама! У меня даже нормального имени нет» — с вызовом заявил Владимир, обрушив семейную тайну на мать

На семидесятом году жизни Тамара Сергеевна Иванова ощутила утомление от постоянных забот.

Её сын Алексей, которому было тридцать семь, работал санитаром в районной больнице и всё ещё проживал с ней, похоже, не планируя создавать свою семью.

Желающих познакомиться с ним и тем более связать с ним жизнь было совсем немного.

Что могло привлечь женщин в мужчине большой возрастной категории, который краснел при виде любой женщины и поспешно убегал от неё?

К тому же он был молчалив, замкнут и смотрел на окружающих исподлобья.

Алексей вызывал у женщин необъяснимое опасение.

Кроме того, он был непривлекателен.

Однако как сын он был безупречен — всю свою скромную зарплату отдавал матери, аккуратно вручая ей деньги.

В доме он сам мылил посуду и подметал пол.

И относился к матери с практически религиозным почтением.

Такое покорное отношение, конечно, доставляло Тамаре Сергеевне удовольствие, но ей вдруг показалось, что жизнь ускользает мимо, а она словно затерялась в своём маленьком мире, живя в тесной квартире скучной и лишённой событий жизнью. — «Ты бы хоть женился, сынок», — говорилa она Алексею почти каждый день. — «Посмотри на соседку Любу Ковальчук, она постоянно поглядывает на тебя.

И наша почтальонша, Нина, каждый раз приходя, интересуется тобой, а ты словно истукан, боящийся взглянуть в глаза девушкам! Как долго мне ещё ждать, когда ты устроишь свою личную жизнь? Мне нужны невестка и внуки!» Алексей, почувствовав серьёзность разговора, хмурился и, запинаясь, стремительно убегал в свою комнату, запираясь там.

— «С тобой ничего не добьёшься и внуков не дождёшься», — тяжело вздохнув, бурчала Тамара Сергеевна.

В её голове возникла идея.

— «Может, я зря жду внуков здесь?» Тамара Сергеевна собрала сумку с подарками и фотоальбомом, попрощалась с сыном и отправилась поездом на противоположный конец страны.

Долгое время ей пришлось преодолевать бездорожье, болота и топи, но наконец она достигла дома своей троюродной сестры.

Надежда — высокая, худощавая женщина восьмидесяти лет с бесстрастным лицом — сидела на крыльце своей ветхой избушки, перебирая грибы в ведре.

Гнилые и некрасивые она выбрасывала в сторону, остальные чистила и измельчала в большой таз.

Тамара Сергеевна вошла во двор и громко позвала:

— «Ну, здравствуй, Нада!»

Хозяйка вздрогнула, вскочила и, собрав всё, собралась убежать в дом.

Однако быстро собравшись с мыслями, она внимательно взглянула на гостью:

— «Тамара Сергеевна, это ты?»

— «Это я, Надюшка. Прошло уже больше тридцати лет с тех пор, как я тебя видела. Раньше ты выглядела лучше.»

— «И ты тоже ужасно постарела», — ворчала Надежда, раздражённо убирая тазы и ведра с крыльца. — «Заходи в дом, коль пришла. Но сахара у меня нет — всё на варенье пустила, теперь чай не с чем пить.»

Тамара Сергеевна отмахнулась, заходя в избу:

— «Мне твой сахар не нужен, у меня диабет. А вот варенье налей, я очень люблю чай с вареньем.»

Женщины вошли в дом, и Тамара Сергеевна, дождавшись чай, осмотрела стены, покрытые плесенью, которая формировала целые «картины», и удивлённо произнесла вслух.

— «Ты всё ещё живёшь в доме прадеда? У вас что, и переселений никаких не было?»

— «Какое переселение, ты что?» — отпив неаппетитного чая из железной кружки, ответила Надежда. — «Приходила жилищная комиссия, осмотрела дом, решила, что ещё можно жить, и предложила немного денег на ремонт.»

После короткой паузы и небольшого глотка чая, Надежда вздохнула:

— «Я зря Владимира усыновила. Может, если бы он был сиротой, ему дали бы квартиру.»

Тамара Сергеевна аккуратно поставила чашку с недопитым чаем на застарелый стол.

Чай на вкус был почти непригодным к употреблению.

— «Какая у вас здесь вода невкусная. Запах, будто от тины.»

Надежда усмехнулась:

— «Это действительно вода из пруда с тиной. Я беру воду на плохом пруду.»

Тамара Сергеевна закричала и коротко качнула головой.

— «Ой-ёй, меня недавно вылечили от лямблий.»

— «Что это?» — Надежда наклонилась вперёд, будто плохо слыша, потом махнула рукой: — «Не бойся, я воду через марлю процеживаю и кипячу, да и Владимир недавно примус починил.»

Тамара Сергеевна, сидевшая с выражением отвращения, внезапно вспомнила о причине визита и оживилась.

— «А где, собственно, Владимир?» — спросила она.

— «Владимир? Он пошёл на рыбалку.»

— «Интересно, каким он стал… »,— В комнате на стене висит портрет, иди, взгляни.

Тамара Сергеевна с учащённым сердцебиением и, прижав руки к груди, направилась к большой яркой фотографии на стене.

Снимок внимательно наблюдал за ней необычайно красивый молодой человек.

Не удержавшись, Тамара Сергеевна воскликнула, разводя руками:

— Ой, ну он ведь очень похож на молодого Ковалёва!

— Все так говорят. Очень красивый мальчик, девушки за ним ходят толпами. А как твой сын?

Тамара Сергеевна пришла в себя и присела на диван.

В этот момент пружины дивана вонзились в её тело, послышался скрип мебели, и поднялась пыль.

— Как же? Работает, не курит, не пьёт, заботится обо мне. Мне можно гордиться — вырос у меня идеальный сын. А чем же занимается красавец Владимир? Где трудится? Женат? Есть ли у него семья?

— В общем, он у нас лентяй. Работать не хочет, только плясать и выступать мечтает. В клубе числится, праздники проводит, танцует и поёт. Вроде бы, работа спорная.

Да уж, из соседних сёл к нему приезжают, просят вести свадьбы и юбилеи. Так что он еще и тамада. А вот стыдно сказать, Владимир за небольшую плату развлекает одиноких дам постарше.

Надежда кивнула и продолжила:

— Недавно случилось одно — его пассия, пятидесятидвухлетняя женщина, родила ребёнка. Всю жизнь в бесплодном браке была с покойным мужем, а с Владимиром сошлась — и дочь родилась! Представляешь? Теперь требует, чтобы Владимир женился и признал ребёнка, а иначе грозит подать на алименты.

Тамара Сергеевна ахнула, прикрыв рукой рот:

— А Владимир что решил?

— Да что он… Желания жениться на женщине, которая могла бы ему быть матерью, нет.

Пока Тамара Сергеевна осмысляла услышанное, Надежда приблизилась к ней:

— Может, и к лучшему, что ты приехала, Тамара Сергеевна. Это материнское чувство тебя сюда позвало. Ведь ты для Владимира мать больше, чем я. Я ему говорила, что не родная.

Тамара Сергеевна испугалась:

— И что же? Как он воспринял этот рассказ? Наверное, ненавидит и никогда не прощает меня?

— Нет, Тамарушка, он зла не таит. Даже собирался накопить денег и отыскать тебя и брата. Я объяснила, что тебе некуда было идти, пришлось прятать свой грех.

— Да, — сдерживая слёзы, ответила Тамара Сергеевна. — Как же я могла оставить своего ребёнка? Ведь мой покойный муж, который тогда отбыл срок, мог догадаться о моей неверности. Он бы погубил нас обоих. Когда же он вернулся, ничего не заподозрил, и уж тем более не узнал, что я отдала сына тебе.

— Ты спасла и меня, — улыбнулась Надежда. — Я не могла родить после пятого развода, стала никому не нужной. А твой Владимир сделал мою жизнь светлее.

***

Владимир появился лишь под утро.

Тамара Сергеевна, не находясь сна на матрасе у окна в зале, отчётливо слышала, как он прощался с девушкой.

На улице светлело, петухи громко кричали, и она выглянула в окно.

Красивый молодец, обаятельный юноша, стоял у ворот с не менее милой девушкой, нежно касался её кудрей и целовал в сладкие губы…

«Какой же у меня красавец сын!» — подумала она, и сердце её забилось сильнее.

«Вроде бы, я отдала Надежде не того сына!» Наконец Владимир закончил прощание и вошёл в дом.

Тамара Сергеевна вышла навстречу с лёгкой улыбкой.

— Здравствуйте. Гости у нас? А я и не знал, — сразу весело сказал Владимир.

— Это твоя мать, — донёсся голос Надежды с печи. — Я же тебе рассказывала, — прогудела она, зевая.

Магия момента встречи с сыном рассеялась.

Тамара Сергеевна сердито глядела на печь.

Однако Владимир не растерялся, взял её за руку, поцеловал пальцы, выпрямился, приободрился и, очаровывая улыбкой, произнёс:

— Значит, вот какая вы, мама… Как я мечтал узнать вас! Вот бы ещё встретиться с братом!,Тамара Сергеевна облегчённо улыбнулась: она ждала срывов, упрёков и слёз от оставленного сына, но тот преподнёс ей настоящий сюрприз.

— Я как раз планировала сегодня возвращаться домой и хотела пригласить тебя поехать вместе со мной.

Она не успела закончить фразу, как сын подбежал, крепко обнял её и, прижимая к груди, с радостью произнёс:

— С огромным удовольствием поеду к вам! Так жду встречи с братом, сил нет! Всю жизнь мечтал узнать брата!

Счастливая, Тамара Сергеевна приложилась к родному плечу и со слезами радости вздохнула.

— А Надежда не возражает? — вспомнила она.

Из кухни Надежда ответила:

— Я не буду против! Забирай своего сорванца прямо сейчас и уезжайте! Он мне весь мозг извёл, оставил без последнего белья и в долгах, пусть теперь и вашу жизнь немного испортит!

Тамара Сергеевна, всё ещё счастливо улыбаясь, посмотрела на сына, а он, невинно улыбнувшись в ответ, покрутил пальцем у виска:

— Мама-Надежда в последнее время совсем ум теряет.

***

Владимир быстро адаптировался в новой семье.

Приехав, он обнял и горячо поцеловал в обе щеки озадаченного Алексея и похлопал его по плечу.

— Вот мы и встретились, брат, наконец-то. Сколько тебе лет? Уже 37? А мне недавно исполнилось 34. Кто я?

Ухмыляясь, новый член семьи посмотрел на «матерь».

— Серьёзно? Ты и правда не знал, что у тебя есть брат?

Потом, посмеявшись, он обнял брата и подмигнул Тамаре Сергеевне, после чего ринулся осматривать Кременчуг в поисках работы — о чём сообщил своей новой семье в тот же вечер.

— Завтра иду на собеседование в центр культуры. Только есть проблема с пропиской, её у меня нет! А у вас есть своя квартира. Мама, ты меня там зарегистрируешь? Я ведь теперь тоже часть вашей семьи. А то выгляжу как бомж.

Тамара Сергеевна была несколько ошарашена, но пообещала сразу на следующий день отправиться в паспортный стол и оформить временную прописку Владимиру.

***

Едва успев освоиться, Владимир познакомился с соседкой — именно с той Любой Ковальчук, с которой Тамара Сергеевна хотела познакомить сына Алексея.

Он сразу же завязал с ней тёплые отношения, и спустя месяц Люба пришла к нему с просьбой жениться.

— Я жду от тебя ребёнка, — призналась она, смущённо стоя у входной двери.

Владимир ахнул:

— Что?

Их разговор слышали все — и Тамара Сергеевна, которая сразу вышла в прихожую и пригласила Любочку на чай, и Алексей, который, как выяснилось, давно питал чувства к Любе, но боялся в них признаться.

Вот такая у него была боязливость.

Ему нравилась Люба, но подойти он к ней никак не решался.

***

Владимир громко выражал своё возмущение:

— Как же ты так могла, Люба? Я не ожидал от тебя такой подлости! Мы знакомы всего месяц, а ты уже собралась рожать от меня ребёнка. Я что, умолял тебя стать матерью? Или говорил о совместной жизни?

Впредь хорошо подумай, какие «сюрпризы» другим не нужны! (Тамара Сергеевна, невольно наблюдая за случившимся, подумала про себя: «Вот негодяй! Вот это талант! Едва-то приехал, а уже очаровал кучу девчонок. Мечта моя сбылась — внучат не обойдусь!»). Тем временем Владимир, своим чувственным и хорошо поставленным голосом, продолжал утешать разрыдавшуюся девушку:

— Перестань плакать, Люба! Подумай лучше о том, на что мы будем жить? Я здесь никто. Одна ошибка — и меня выгонят с работы, тогда я могу пуститься во все тяжкие, злиться на тебя и на невинного ребёнка. А потом как я увезу тебя в глухую деревню, где даже воду провести не могут? Там тебе придётся иметь дело не только с ребёнком, но и с моей сумасшедшей старой матерью. Так что не делай нам всем хуже. Проверь свою фертильность — и молодец. Говорят, женщины после родов цветут, и вдруг ты найдёшь свою судьбу. А меня забудь.

— Ты мерзавец, — закричала Люба.

— Да, такой я и есть. Знаешь почему? — развёл руками Владимир. — Меня самого бросили. Представляешь? Родная мать родила меня тайком и отдала глухой сестре.

Тамара Сергеевна, слушая, побледнела.

— Владимир! — растерянно прошептала она.

— Что «Владимир»? Ну? — воскликнул он, размахивая руками. — Я же не вру, мама! У меня даже нормального имени нет, только глупое — «Владимир». Если бы я родился в обычной и любящей семье, меня звали бы Андреем или Дмитрием. Или хотя бы Болеславом! Это ваша вина, мама, что я вырос негодяем. Вы испортили мне жизнь! Оставляя женщин рвать на себе волосы от угрызений совести.

И с этими словами, не глядя назад, Владимир ускакал покорять Кременчуг дальше.

С каждым днём он вёл себя с матерью всё более раскованно и нагло.,И даже позволил себе задать ей вопрос:

— А что это вы, мама, стали отбирать у Алексея зарплату? На что вы ее тратите? А ты, Алексей, почему ведёшь себя как капризный ребёнок? Ну-ка, мама, выверни карманы и верни деньги обратно!

Тамара Сергеевна, которая копила деньги на старость, не ожидала такого поворота событий. Она раздражённо возразила:

— Да ты, мальчишка, совсем обнаглел. Забываешь, кто тебя сюда привёз? Я тебя взяла в семью, но могу и обратно отправить, в самую глушь, к лямблиям!

— О, так вы ещё и угрозы начали, мама?

Намеривался конфликт.

Алексей, который раньше обычно молчал и не смел повышать голос на мать, вдруг молча поднялся и стукнул кулаком по столу.

— Брат останется жить с нами, и это окончательное решение. А вы, мама, возвращайте деньги. Вы сильно упали в моих глазах. Как вы могли столько лет умалчивать о том, что у меня есть брат?

— Сыночек, Алексёшик… Что с тобой случилось? Ведь я же твоя любящая мать. А это — искушающий змей. Он соблазнил твою Любаньку, теперь встречается с Нинкой… Он испортил всех твоих невест. Нужно прогнать его отсюда! — голос Тамары Сергеевны дрожал, она подошла к сыну и строго протянула руку:

— Верни деньги мне, мама.

Тамара Сергеевна достала из кармана половину суммы и швырнула на стол.

— Я дала тебе тридцать тысяч гривен, а тут только пятнадцать.

Тамара Сергеевна пожала плечами:

— Остальное осталось у меня, на что же я буду покупать продукты и оплачивать квартиру? Ты ведь тоже живёшь в моей квартире, значит, должен участвовать в расходах.

Алексей повернулся и направился в её комнату, там порылся под старым матрасом на кровати и, найдя мамин тайник, забрал его с собой.

— Ах так? — рассердилась Тамара Сергеевна. — Тогда я для вас больше не мать!

— Теперь я буду решать семейные вопросы, — твёрдо заявил Алексей.

Владимир обнял его:

— Вот это поворот! Давно пора, так держать, брат!

Эпилог

Тамара Сергеевна, утратила контроль над ситуацией в семье, быстро сдалась.

Она заперлась в своей комнате, потеряв всякий интерес к происходящему, большую часть времени лежала. Вскоре Алексей взял на себя все домашние обязанности.

Он готовил ей бульон и поил с ложечки, как капризного малыша.

Тамара Сергеевна злобно смотрела на него:

— Предатель! Ты выбрал этого прохвоста вместо меня. Ах, зачем я привезла Владимира сюда, мы с тобой так ладили без него!

— Мы и сейчас не испытываем разногласий, мама, — удивился Алексей.

— Ну да! Ты все деньги у меня забрал! Никогда не буду прежней, пока не вернёшь их обратно!

— Мама, — виновато произнёс сын. — Мы с Любой решили пожениться.

— Что? А то, что она скоро родит от твоего брата, тебе ничего не говорит?

Алексей смущённо улыбнулся и покачал головой:

— Так это же мой племянник, значит, ребёнок мне не чужой. Знаешь, мама, Люба приходила сюда каждый день, чтобы увидеть Владимира. Она плакала, а я её утешал. Вот так доутешался, Люба полюбила меня.

— Ы-ы, — зло протянула Тамара Сергеевна и резко вскочила с кровати. — Ты полный идиот! — не удержалась она. — Люба и без всяких утешений давно на тебя поглядывала! Ах, этот Владимир меня добил, а теперь взялся тебя дурить! Нет, время лежать закончилось, нужно держать оборону. Где он?

— Брат, ты имеешь в виду?

Алексей снова улыбнулся.

— Он ушёл развеяться в ночной клуб.

— Да что? А откуда деньги взял?

— Я дал ему сам.

— Будь честен, сынок, он у тебя деньги выпросил?

— Не выпросил, а попросил. Что я, брату денег не дам?

Тамара Сергеевна покачала головой.

Она поднялась и начала приводить себя в порядок.

Ей теперь некогда было лежать, скоро рождение долгожданного внука, нужно было покупать пелёнки…