В народе говорят, что глупая свекровь теряет сына, а умная приобретает дочь. Свекровь Олеси, Анна Игоревна, была, без сомнения, женщиной умной, но дело тут было не только в уме.
Просто… вот как-то так получилось само собой, что Олеся сразу стала для нее если не дочерью, то родным человеком — точно. Такое бывает.
Отношения с Максимом у Олеси складывались не так, чтобы просто. Всякое бывало. Оба были молодыми, неопытными, а Максим, к тому же, был не в меру вспыльчив и имел привычку обижаться по пустякам.
Он никогда не подходил мириться первым, не просил прощения, даже если понимал, что откровенно неправ и даже не старался погасить конфликт, напротив, всеми силами раздувал его.
Олеся же, напротив, считала, что худой мир лучше доброй ссоры. Ей проще было где-то промолчать, чего-то не заметить, самой извиниться, независимо от того, кто был виноват, а кто нет.
Она не любила выяснений отношений и даже разговор на повышенных тонах ее очень пугал. Безусловно, с Максом ей было непросто и, наверное, это был тот случай, когда семья держалась на ее терпении, понимании и, конечно, любви.
»Мы сами виноваты, — разводила руками Анна Игоревна, — единственный ребенок… В детстве болел сильно, избаловали… Ну вот такой он… Понимаю, как тебе нелегко… И понимаю, как ему с тобой повезло… И Максиму постоянно об этом говорю…» — и свекровь обнимала Олесю.
Прошло два года. У Макса и Олеси родился сын. Теперь поводов для раздражения у молодого отца было еще больше: ребенок часто и громко плакал, Олеся никак не могла похудеть, да и внимания мужу уделяла гораздо меньше, чем раньше.
«Подожди немножко, — уговаривала она, — это же не навсегда… Дети растут. Через полгодика станет легче…» — «Полгодика? — трагично восклицал Макс, заламывая руки. — Но ведь это полгодика моей жизни!..»
Олеся снова уговаривала потерпеть, хотя на самом деле не очень понимала, что тут страшного. Владиком занималась она сама, мужа о помощи практически не просила.
Да и малыш не был слишком уж беспокойным — ну да, по ночам приходилось два раза вставать, чтобы его накормить, но никаких многочасовых укачиваний он требовал, как и истерик не закатывал, плакал только «по делу» — когда был голодным или мокрым.
К тому же, очень выручала Анна Игоревна. Через день она приносила в контейнерах еду: отдельно для Макса, отдельно для кормящей Олеси. «Мне нетрудно приготовить, а ты лучше лишний час отдохнешь,» — говорила она.
Раз в неделю Анна Игоревна выбиралась на рынок, где у проверенной старушки брала деревенский творог и сметану: «Это для Олеси! — предупреждала она, — Ей нужнее!» А потом выходила на улицу с коляской, где, в зависимости от погоды, гуляла час или два. «Тебе надо отдохнуть,» — говорила она невестке.
Но и это было не все. Она часто приносила подарки Олесе: специальный травяной чай для кормящих, витамины, теплые колготки, какое-то средство для укрепления ногтей (Олеся жаловалась, что у нее ногти стали очень ломкими), специальный крем без отдушек — чтобы и маме было хорошо, и малышу комфортно.
Олеся была очень благодарна свекрови — все ее подарки были к месту, а помощь существенно облегчала жизнь. И только одно огорчало: отношение Макса.
Он был жутко недоволен. Причем, его раздражало буквально все: почему мамаша приносит подарки только Олесе? Почему фермерских продуктов покупает мало, да еще и родному сыну запрещает их есть? Почему только Олесе надо отдыхать? Он, вообще-то на работу ходит, это его беречь надо и витаминами кормить!
»Вот будешь сам ребенка кормить — куплю тебе витамины! — пошутила Анна Игоревна и тут же пожалела об этом, потому что Максим закатил страшную истерику, что это его семья, и это он устанавливает здесь правила. А мамаша должна сказать спасибо, что ей вообще разрешают сюда приходить.
«Макс, прости, — тихо возразила Олеся, — но это моя квартира. И я всегда рада Анне Игоревне!» — «Ах, твоя? — моментально взвился Макс, — А я здесь никто, получается?» — и Олесе и Анной Игоревной пришлось долго просить прощения и успокаивать его.
В тот раз Макс великодушно простил женщин, но слов Олеси не забыл. Теперь почти при каждой ссоре он напоминал ей, что «это не моя квартира, я могу уйти хоть сейчас!», а, если Олеся просила что-то починить, презрительно бросал: «Я здесь никто! Я не обязан заботиться о чужом доме!» — и Олесе приходилось просить о помощи своего отца или свекра.
Время шло. Владику исполнилось четыре года, а Макс стал просто невыносим. Теперь, когда ребенок подрос, он требовал постоянного внимания со стороны жены. Олеся не имела права разговаривать по телефону с подружками, если рядом был муж.
Даже со Владиком следовало играть, пока папа на работе, потому что, когда папа дома, ребенок должен тихо сидеть в своей комнате, а Олеся также тихо сидеть рядом с мужем и ждать — вдруг ему что-то потребуется: чай, подушка под спину или чистая футболка.
Олесю все это устраивать переставало. Да, она по-прежнему старалась избегать конфликтов, но начинала понимать, что Макс видит в этом не любовь и терпении, а слабость. И наглеет. Если бы не Анна Игоревна, которая по-прежнему помогала с ребенком и даже частенько забирала его на выходные… Если бы не ее робкие просьбы «потерпеть»… Олеся с горечью осознавала, что от ее прежней любви к Максу почти ничего не осталось.
Все заменило терпение. И благодарность к свекрови.
Наверное, все это могла довести Олесю до нервного срыва или даже депрессии, если бы Макс в один прекрасный день не объявил, что ему «все надоело», что он еще молод и ему нужна «тонкая-звонкая» и беспроблемная девушка, а не располневшая на два размера вечно замороченная и скучная Олеся.
«Ребенка я оставляю тебе! — великодушно объявил он, — Я же не зверь какой-нибудь! И алименты платить буду, сколько назначит суд, потому что я честный и порядочный человек!» — и пошел собирать вещи.
Удивительно, но после развода Анна Игоревна не стала относиться к Олесе хуже. Напротив, она стала чаще бывать у теперь уже бывшей невестки и внука.
Посоветовавшись с мужем, Анна Игоревна каждый месяц переводила небольшую сумму на счет Олеси. «Это Владику! — отметала она любые возражения, — я прекрасно знаю, сколько денег уходит на ребенка и сколько платит алиментов Максим. «
Сама Олеся тоже часто бывала в гостях у свекров — и дома, и на даче. Они поздравляли бывшую невестку со всеми праздниками и обязательно дарили хорошие подарки. «Ты мама нашего внука и это навсегда! — говорили они. — Ты нам родной человек!»
Конечно, Олеся всегда свои визиты к свекрам согласовывала, чтобы не пересечься с Максом. С той самой «тонкой-звонкой» он успел расстаться и сейчас встречался с новой девушкой.
Об Олесе он даже не вспоминал, как, собственно, и о сыне. «Владику не повезло с папой, зато повезло с бабушкой и дедушкой,» — грустно улыбалась она.
В тот раз поход к бабушке и дедушке тоже был согласован заранее — договорились, что Олеся с сыном придут седьмого марта, потому что Макс со своей девушкой планировал прийти восьмого, но что-то пошло не так. Когда все сидели за столом и пили чай с тортом, раздался звонок в дверь — у Макса изменились планы, и он решил прийти поздравить маму на день раньше.
Увидев Олесю, Макс изменился в лице. «А ЭТА что делает в моем доме? — прошипел он, — Я сколько раз говорил, чтобы она не смела здесь появляться?
Ему — он ткнул пальцем в сына, — Можно, ей — указал на Олесю — Нельзя! Я запрещаю! Она никто! Вам она НИКТО! — он уже кричал. — Не сметь! Я сказал — не сметь! — его взгляд упал на небольшую коробку, перевязанную розовой ленточкой — Ах, еще и подарочки ей? Я же запретил! Подарки — только моей Вике! Все! Неужели так сложно запомнить?!» — он схватил коробку с дивана и швырнул на пол. Внутри что-то жалобно звякнуло. Заплакал испуганный Владик, но макс, не обращая на него внимания, продолжал орать.
Олеся одела ребенка, оделась сама, попрощалась со свекрами — а Макс продолжал истерить. «И чтобы ноги твоей в моем доме не было!» — рявкнул он и захлопнул дверь за Олесей и сыном.
»Лесь, тут такое дело, — на следующий день позвонил свекор, — Ты уж прости… Наверное, тут и наша вина есть… Но Максим — наш единственный сын… Аню вчера в больницу увезли, сказали, предынфарктное состояние… Ты уж не обижайся на нас, но Максим — наш сын. Каким бы ни был… В общем…» — «Я все поняла, — вздохнула Олеся, — не надо вам оправдываться.»
Прошло двадцать лет. Олеся давно вышла замуж, родила двух дочек. Со второй свекровью отношения у нее тоже сложились теплые, Владик называет ее бабушкой, а она его искренне считает своим внуком. С бабой Аней и дедом Толей он больше ни разу не увиделся.
Анна Игоревна тихо ушла во сне через два года после того жуткого скандала, еще через год за ней последовал и супруг. Макс больше не женился. Других детей, кроме Владика, у него нет.
Он не пьет, не курит и не бедствует. Живет в родительской квартире. А в свободное время ходит по врачам: несмотря на то, что ему еще нет и пятидесяти, здоровье начало подводить…
Астрологи считают, что лето 2025 года станет особенно удачным для тех, кто родился в определенные…
Сколько боли скрыто за простыми словами?
Только ли родственная любовь способна всё изменить?
Прощание, терзающее душу, в ожидании новой жизни.
Как трудно выбрать между долгом и матерью!
Но в один миг разбилась иллюзия, что любимая семья всегда рядом.