«Я впервые воровала. Марина уговорила» — призналась Ольга, скрывая страх и стыд перед коллегами

Ольга оказалась в эпицентре жестоких перемен лихих девяностых. Музыкальная школа, где она отработала пятнадцать лет, была подвергнута реформированию. В итоге она превратилась всего лишь в филиал с ограниченным количеством ставок – Ольгу уволили. Лучшие онлайн-курсы

Никто не учёл её заслуги, регалии её учеников, а также то, что она одна воспитывает двоих школьников.

– Время нынче такое, – развела руками Тамара. – Я тоже ухожу.

Тамара уходила на заслуженный оплачиваемый отдых – пенсию. А Ольга – в неизвестность.

О сбережениях и речи не было – как накопить, если одна тянешь двоих детей? Мать умерла три года назад, и они жили вместе.

Обращение к бывшему мужу не дало результатов. Скорее, наоборот – испортило настроение. Муж кричал, как обычно, жаловался на свои проблемы и утверждал, что все беды из-за бывшей, хотя они уже больше пяти лет не вместе.

Немного денег неожиданно помогла дать Нина Ивановна, бывшая свекровь, несмотря на натянутые отношения после развода с её сыном.

– Мам, а не пойти ли мне на работу? – глаза Сергея, большие и голубые с густыми ресницами, заблестели. Эх, лучше б он девочкой родился!

– Что? Да это же глупости! Школу бросать?

– Но жить-то как-то надо. Надо кормить Елену…

Ольга посмотрела на четырнадцатилетнего сына – настоящий мужчина, хоть и тонкие руки и шея.

– А куда бы ты хотел пойти?

Сергей оживился.

– На рынке ребята помогают: грузят, убирают… Сейчас там много новых торговцев…

– Стоп, Серёжа. Давай лучше ты будешь ходить в школу. С работой я разберусь. Весной, когда будем сажать картошку, твоя помощь очень понадобится. Участок давно не пахан.

В ломбарде – два кольца и кулон с цепочкой. После нескольких дней поисков работы по всему Кременчугу Ольга уже почти согласилась пойти и на рынок. Там требовались продавцы овощей, но ей это совсем не подходило – она не умела торговаться.

Но тут соседка подсказала, что в их районе открылось небольшое производство лепки пельменей. Там работа на сдельной основе – сколько сделаешь, столько и получишь.

И она направилась туда.

Хозяйка нескольких таких мини-фабрик, Екатерина, была строгой дамой:

– Медкнижка есть? Отлично. Но медлительностью не снисходим, нужно выполнять план. И еще – пельмени своим сотрудникам я продаю со скидкой, но если увижу воровство…

– Да что вы!

Обговорив условия, уже на следующий день Ольга пришла в небольшое прохладное помещение с полуподвальным расположением на другом конце Кременчуга, в тесную комнату без окон с длинным столом, холодильниками и техникой у стен. Здесь замешивали тесто, лепили пельмени вручную, заморозили изделие, а фарш с утра привозили из другого места.

Она вспомнила уютный кабинет в музыкалке с инструментами, блестящими кубками и дипломами на столе, а также любимой цветущей алламандой на полке. Становилось грустно, но…

Старший сын Сергей всё понимал и терпеливо ел каши и пустые супы – на мясо денег не хватало давно. А вот Елена… ей было восемь лет, она жаловалась, плохо ела и просила что-то вкусное.

– Нет денег пока, Елен.

– А когда будут? Скоро?

– Скоро…

Елена вздыхала:

– Ах, так колбаски хочется. Верка вчера принесла бутерброды в школу. Ксюхе дала, а мне нет. Пахло так вкусно… Мам, мы ведь тоже скоро купим, правда?

– Конечно, купим. Потерпи немного.

Женщины в подвале, кто в белых халатах, кто в своей одежде, но все с пестрыми косынками, сидели за одним большим столом. Почти все. Лишь двое трудились в специальной машине, замешивая тесто. Одна из них – бригадирша Оксана, она же принимала фарш, продукты и передавала замороженные пельмени грузчикам.

Руки девушек двигались слишком быстро, чтобы разглядеть процесс – как из рук выходил готовый пельмень. Ольге объяснили технику работы. Ничего сложного, как дома. Но ее темп был явно медленнее. В первый день она сделала вдвое меньше, чем самая медлительная шестнадцатилетняя девочка Ирина, дочь одной из сотрудниц.

Однако вскоре руки музыканта приноровились и нашли свой ритм – Vivacissimo. В голове звучала музыка, а руки бодро выполняли дело.

– О, Олечка! Ты скоро Марины обгонишь.

Оля улыбнулась.

Марина здесь была передовиком. Она была подругой бригадирши Оксаны, а остальные женщины шептались, что та часто приписывает ей работу с излишком.

Всю систему Ольга быстро поняла: оформлены были не все, хозяйка скрывала налоги, а в фарш, вероятно, добавляли соевые компоненты. Тем не менее пельмени были вкусными, качественными и дорогими.

Оля несколько раз брала пельмени домой в счёт зарплаты, но скоро отказалась – даже со скидками частые покупки могли привести к отсутствию зарплаты в конце месяца.

И так первый месяц осталась без денег.

– Это за октябрь, дорогая, – смотрела сверху вниз бригадирша Оксана. – С ноября ты у нас. Мы платим с задержкой.

Женщины кивали – так и есть…

Ольга сделала вид, что не огорошена. Ну что же, такова жизнь. Но на сердце стало тяжелее. Опять идти к бывшей свекрови, выслушивать претензии и просить хоть в долг… Или обратиться к Людмиле Петровне, соседке, которая всегда помогает, но у неё сейчас проблемы с сыном – пьёт, лежит в больнице… А Антонина, подруга, ей уже должна деньги и ждёт возврата, а Ольга придёт за новой суммой. Нет, хоть эту задержку удастся пережить…

Выхода не находилось, дома кончались продукты, а Ольга продолжала лепить пельмени в подвале на другом конце Кременчуга.

Ну а чем заняться женщинам, сидящим за столом целый день? Руки давно работали «на автомате», а разговоры шли о своем, женском.

– Сегодня у Оксаны новая прическа. Видно, из салона пришла, – обсуждали бригадиршу в отсутствии Марины, принимая товар.

– Наверное, перед Алексеем старается.

– Мужик не поддаётся её чарам, но она его добьётся, – смеялись женщины.,Ольга сразу поняла, о ком идёт речь. Это был грузчик, который доставлял фарш и забирал уже готовую продукцию. Его лицо показалось ей отдалённо знакомым, но вспомнить, где именно она его видела, не удалось. Впрочем, это неудивительно – Кременчуг у них небольшой.

– Зачем он ей? – наивно возразила молодая Ирина. – Она же бригадир, такая модная, а он просто грузчик.

– О, ты не понимаешь, Ирина, – ответили ей. – Любой мужчина пригодится женщине, особенно такой – холостой и непьющий. К тому же он стал грузчиком совсем недавно, а до этого был известным музыкантом.

– Ну и что, – стояла на своём Ирина, – сейчас он всё равно грузчик.

В этот момент в голове у Ольги заиграла музыка, и пред глазами возникла картинка. Областной джазовый оркестр! Точно!

Этот Алексей в блестящем чёрном концертном пиджаке играл на аккордеоне. Где она встретила его? Дважды: однажды на областном концерте, посвящённом празднику, и ещё на конкурсе пианистов, где, кажется, он выступал одним из организаторов. Да, именно так…

Значит, он родом отсюда? Значит, тяжёлые времена разрушили областные музыкальные коллективы… Очень жаль. Их оркестр был прекрасным – творческим и профессиональным. Тогда, возвращаясь с концерта, Ольга испытывала настоящий восторг.

– А у тебя, Олечка, почему такая худенькая? – спросили вдруг.

– Сейчас легко не располнеть, времена другие, – ответила она.

За столом уже всем было известно, что она одна воспитывает двоих детей. Её жалели, вздыхали и качали головами. А сама Ольга всё размышляла, где бы взять деньги хотя бы на месяц, чем накормить детей.

Свои запасы они постепенно доедали. На рынке она покупала мелкую картошку подешевле, на которой и держались. Иногда Ольга позволяла себе не экономить и брала детям пельмени – хоть немного, но побаловать малышей. Ведь когда весь день лепишь сотни пельменей, а не съел ни одного, мир кажется несправедливым.

Однажды в рабочий день она столкнулась в узком коридоре с тем самым грузчиком. Он нёс тяжёлую коробку, а она — блюдо с фаршем.

– Ой, я сейчас…, – посторонилась Ольга, но обойти так, чтобы не перевернуть блюдо, не представлялось возможным. Тогда он поставил коробку на пол, взял блюдо у Ольги и аккуратно поставил его на коробку. Потом, немного устав, опёрся руками на колени.

– Не раздавите! – беспокоилась она о готовом продукте.

– Нет, только из морозилки можно, – улыбнулся он и, подняв голову, добавил: – Я Вас знаю. Вы у нас во Дворце с ученицей играли – Шуберта, кажется.

– Да, – подтвердила Ольга, – с Наташей Горбуцовой. Она талантлива и поступила в консерваторию. Только профессия сейчас… Я тоже помню Вас – Вы джаз играли в оркестре. Тогда я была восхищена. Но, видимо, и у Вас не лучшие времена…

– Да, времена джаза прошли, сейчас моден блюз, – ответил он, выпрямившись.

– Блюз?

– Правильно. Говорят: джаз — когда хорошему человеку хорошо, а блюз — когда ему плохо.

– Вот это классификация! – улыбнулась Ольга.

Он взял у неё блюдо с фаршем и донёс до зала. Женщины притихли и переглянулись.

Как только он отошёл, Марина сразу спросила:

– Почему это Алёша тебе таскает тазики, а мне ни разу?

– Просто столкнулись, пришлось разойтись… – отмахнулась Ольга.

Ей не хотелось рассказывать о прошлой связи, тем более что всем было известно: Алексей нравился Оксане, и Марина, конечно, не упустит случая поделиться своим мнением с подругой.

– Ну-ну, а я думала, глаз на тебя положил, – с улыбкой поправила Марина свою косынку.

– Нет, просто случайность, – ответила Ольга.

Она не была особенно рада такой помощи – теперь будут сплетни.

Но Алексей при встрече всё же улыбался ей чуть шире, искал взглядом, приветствовал рукой.

Однако вскоре обсуждения стали неактуальны. Оксана ходила мрачной. Женщины шептались: на их участке значительная недостача. Оксана рычала, подгоняла, заставляла экономить фарш.

– Да что вы! – почти плакала Ирина, которую ругали за избыток фарша в изделиях. – Разве можно класть так мало?

Ольга молчала, кажется, она догадывалась, откуда берётся недостача. Продукция уносилась тайно: под одеждой, в сумках, в лифчиках. Она не раз замечала такие движения. Видела в щель туалета, как Наталья прятала кулёк с фаршем в шаровары на животе. Живот у неё был заметно округлый. Ирина с матерью тихо обсуждали и прятали мясо в сумках, а Ольга случайно оказалась за углом и всё услышала.

Марина уходила в холодильную и возвращалась с тяжёлой сумкой, унося её по лестнице будто с важным поручением. Потом оттуда выходила Оксана. Видимо, они воровали вместе.

Через некоторое время ситуация как-то улучшилась, им не сообщали о решениях и итогах, и работа продолжалась в прежнем режиме – счет шёл на пельмени: десять, сто, тысяча…

Ольга пыталась решить свои проблемы, съездила к бывшей свекрови, но получила отказ. Точнее – предложение, которое для свекрови казалось единственно правильным: на время отдать детей ей.

Ольга поблагодарила, улыбаясь, но от предложения отказалась.

– Зря ты так, Олечка! Твои амбиции дороже здоровья детей, – спокойно заметила свекровь.

На холодной декабрьской улице слёзы потекли по лицу Ольги. Она вытирала их мокрой перчаткой и решительно уходила подальше от того дома, зная, что никогда туда не вернётся.

Отдать детей… Они что, вещи? Как им это объяснить? Они ведь всё понимают – сказками не отделаться. Нет, нужно искать другой выход. Она позвонила знакомым, но у всех свои проблемы. Ольга никого не осуждала.

Почти как в военные годы… Денег хватало только на хлеб. Соседка Людмила Петровна, привезя капусту из деревни и зная о положении Ольги, поделилась с ней. Но на хлебе и капусте далеко не уедешь…

Она варила макароны тёмного, почти синего цвета, жарила лук и украшала блюда из этих макарон. В магазинах тоже всё пустело. На полках стояли трёхлитровые банки с зелёными помидорами, килька в томате и «Завтрак туриста».

Зато появились бульонные кубики – наверно, чтобы обмануть голодный желудок. Появились и Баунти с другими новыми лакомствами. Дети тех родителей, кому удалось быстрее адаптироваться к новым условиям, таскали их в школу, дразнили и соблазняли остальных.

Ольга уже пекла лепёшки из муки, воды и соли. В то же время росли долги: за квартиру, за питание в школе, у подруги… Она ходила к учительнице, извинялась, просила подождать. Та вздыхала и не давала гарантии, что питание у детей сохранится.

– Тут у нас тоже не благотворительный фонд, знаете ли, – говорила учительница.

Сергей затеял происки. Он принес молоко и батон, рассказывая, что заработал деньги, делая домашнюю работу Анисимову Кольке. Ольга поверила. Но вскоре опять молоко, булка, шоколадка для Елены. Она хорошо знала Сергея: прятал глаза, демонстрировал веселье, а внутри была тревога.

Оказалось, он крадёт в магазине: прячет бутылку в рукав куртки, булку – под одежду. Ольга сильно ругала его, пугала уголовной ответственностью, просила больше так не делать и даже плакала.,Пельмени продолжали формироваться один за другим. Аллегро.

– Оль, ты что, правда голодаешь?

– Почти. Уже не знаю, что с этим делать. Нервы на пределе… Сын на меня сердится.

Ольга с Мариной аккуратно раскладывали пельмени в холодильник.

– Вот ты странная женщина, работаешь с мясом и при этом детей голодом моришь. Курицу и свинину имеешь, а всё равно…

– Что вы хотите сказать? Что я краду? – Ольга оглянулась.

– Боже! Какое страшное слово! Видишь же, у нас тут тазов с мясом сотни килограммов. Твои дети несколько котлет съедят — и всё. Нам же нельзя терять. Да мы не одни у хозяйки, у неё же по области много точек. Думаешь, мы только за зарплату работаем? У всех семьи, и детей голодать оставлять — большой грех для матери! Пусть каждый день немного возьмёт… Много ли тебе надо?

Ольга послушалась совета. В самом деле, ей требуется лишь немного — положить для запаха в суп, да по котлетке детям.

Сколько именно лежало в пакете, который она тайком положила в холодильник под халат, а позже пересунула в сумку? Менее килограмма.

В сумке оказались сменная обувь, книжка, которую Ольга читала в пути, теплая шаль, которую иногда накидывала в подвале на пояс, кошелек. Кулёк с фаршем легко затерялся среди всего этого, а страх засел под ребрами и бился слишком часто.

До окончания смены оставалось около пятнадцати минут, некоторые уже стали собираться домой, прибираться на рабочих местах, мыть руки. Все ходили туда-сюда, подводя итоги.

Внезапно в подвал спустилась хозяйка Екатерина с мрачным лицом. За ней следовал Алексей. Оксана с приветливым выражением пошла навстречу.

Все притихли и заняли свои места — рабочий день ещё не закончился, но работы на столах уже не было.

Начальство ненадолго ушло в подсобку. Ольга посмотрела на Марину, та быстро отвела взгляд. Она надеялась на поддержку, но осознала, что её подставляют.

– Прошу всех оставаться на местах. Сегодня будет проверка. Простите, но необходимо выяснить, кто крадет фарш. Нетерпение накапливалось. Мы все женщины и прекрасно понимаем друг друга. Поэтому проверим всё: сначала одежду, потом личные вещи, сумки и пакеты. Обращаемся к вашему пониманию…

– Ну наконец-то! – смело воскликнула Наталья. – Нужно найти вора.

– Мы не против, — добавила Ирина, — только пусть мужчина остаётся за дверью.

– Я сейчас заберу кое-что, — кивнул Алексей и пошел в холодильник.

Ольга заметила, как всё лицо её пылает, пыталась взять себя в руки. Что теперь делать? Признаться сразу? Но сил не хватало. Она оцепенела и действовала по привычке.

– Все сумки сюда, пожалуйста.

Марина собрала сумки и отнесла в коридор. Оксана внимательно осматривала каждую, быстро и ловко. Она знала «места хранения» — проверяла под резинкой штанов, лифчики, карманы. Всю унизительную процедуру принимали с юмором, чтобы легче переносить. Только Оксана оставалась хмурой.

Затем Екатерина проверяла сумки и отпускала домой. Все шли в подсобку, надевали верхнюю одежду и тихо покидали помещение, бросая взгляды на начальство и тех, кто ещё не проверен.

Ольге не до смеха было. Её лифчик вывернули, в штаны не лазили — худые женщины просто пальцами щупали. В коридор вышла Оксана за ними, похоже, чтобы не пропустить момент разоблачения.

– Где ваше? — спросила Екатерина.

Ольга смиренно протянула свою сумку. Как ни странно, спокойствие охватило её. В голове звучала блюзовая мелодия… Честному человеку было очень тяжело.

Ничего изменить уже нельзя, пришлось пережить этот позор — пусть с музыкой. Оправдываться и рыдать не намеревалась. Сейчас напишет заявление, а дальше пусть делают, что хотят. Вся недостача, конечно, свалится на неё. Почему? Всё просто — женская зависть.

Смотреть в сторону Оксаны не хотелось. Ольга взглянула на содержимое сумки краем глаза и уставилась в серую стену.

На стол положили шаль, книжку, тапочки в целлофановом пакете, кошелек, очешник, ключи от квартиры, пакет с остатками хлеба, заколку, помаду… даже давно забытые невидимки.

– А ну-ка! — взяла сумку Оксана, помяла, провела рукой внутри и встряхнула сумку вместе с шалью.

– Нет ничего. Отпускаем, — устало подытожила хозяйка.

У Ольги чуть не вырвалось: «Как нету?» Но подивившись содержимому своей сумки, она поняла — пакета с фаршем нет! А Оксана мешала сумку в руках и сама переставала верить глазам.

Когда они вернулись в зал, Ольга направилась за пальто в подсобку. Куда исчез фарш – она не понимала, а на лице был выражен лёгкий растерянный вид.

Выйдя в коридор, она неряшливо сунула вещи в сумку, вышла на свежий воздух и глубоко вдохнула зимнюю прохладу. Что это было? Как она, порядочная женщина, могла оказаться в такой неприятной ситуации? Чем отличается от Сергея, который ворует из магазина?

И куда же делся фарш? Значит, кто-то знал, что у неё в сумке. Точно не Марина и не Оксана. Теперь она была уверена, что именно они её подставили.

Но кто тогда? Она перебирала знакомых женщин в мыслях, но запуталась ещё сильнее.

Под подъезд подъехала машина, решив скрыть мысли, чтобы дети этого не заметили.

– Мам, я тут… Только не думай ничего плохого, мы на рынке порядок наводили, и вот… Иди сюда.

Ольга сняла обувь и пошла в кухню. Там лежал пакет с овощами: картошка, свёкла, морковь, лук. Она посмотрела на сына, обняла и поцеловала куда-то в ухо. Раньше целовала на макушку, но он подрос. Она верила ему.

– Ну ты не думаешь, что такой большой пакет я из магазина вынес? Мы правда после школы убирались, на овощном складе с ребятами.

– Холодно не было? — села Ольга, ноги не слушались.

– Нет, было жарко.

– Мам, картошку сваришь? — вовремя попросила постоянно голодная Елена.

– Конечно, — Ольга направилась в спальню, глаза наполнялись слезами.

Нервы сдавали. Она на ходу сняла шаль, бросила на стул и полезла за пакетом с обувью. Вдруг рука наткнулась на что-то мягкое и холодное. Заглянув в сумку, вытащила тяжёлый пакет фарша. Он был примерно вдвое больше того, что она положила.

Вот почему сумка казалась такой тяжёлой! Но откуда он взялся?,– Похоже, ребята, картошка будет с мясом… Вот вам, в счет зарплаты, – медленно разложила она фарш на столе.

В тот вечер Ольга никак не могла заснуть. Уже к утру она почти была уверена: её спасителем стал Алексей. Только он мог там возиться, только он мог забрать фарш и положить его потом в сумку. Но для чего?

Работать в этом месте ей больше не светит, это точно. Сегодня же написать заявление. Однако с Алексеем ей обязательно нужно поговорить, хоть и очень стыдно… Как бы только встретиться… Выпадали у Алексея и выходные дни.

И как назло, именно так и произошло. Фарш утром привёз другой грузчик. Ольга решила под конец рабочего дня отдать заявление – оно уже лежало в её сумке.

О вчерашнем разговоры шли мало и словно со скованностью. Никто из сотрудников не обнаружил продукцию. Просто удивительно.

Ольга работала молча, выполняя норму с бешеной скоростью. Голова болела, но это не мешало.

– Вот это да, Оля, сегодня вы даже Марину обгоняете. Как же так можно лепить – пальцев не видно! Вот что значит руки музыканта! – восторгалась Ирина.

Ближе к обеду случилось нечто необычное. Алексей появился в помещении. Только не в тренировочном костюме и затёртых штанах, а в концертном наряде с аккордеоном.

– Девчата, надеюсь, мое маленькое творчество не отвлечёт вас от работы. Это мое новогоднее поздравление, – произнёс он.

Он присел на табурет и начал играть. Женщины притихли, лишь мелькали их руки. У высокого стола с тестом тише застучала Оксана, не оборачиваясь слушала спиной.

Музыка сначала звучала словно колокольчик, трогая струны души, потом прерывалась, захлёстывала волной, мчалась в глубины сознания. Казалось, она сдвигала какие-то пласты внутри. Кто-то морщился, страдание появлялось на лице, сменяясь радостью и просветлением. Кто-то слушал, молча опустив голову, пустив слёзы. Музыка помогала обрести гармонию с собой.

Знали все, почему Алексей здесь. Знала и Оксана. На сильном музыкальном аккорде она резко сорвалась, убежала в подсобку, вскоре за ней последовала подруга Марина.

Аккордеон Алексея умолк.

Ирина беспрестанно шмыгала носом.

– Как Вы… как Вы играете! Душу тронуло. Я вот не могла спать всю ночь, всё обдумывала. Ведь вчера нас предупреждали, мама с нами знала – будет обыск.

– Ирина! – покритиковала её мать, но с какой-то покорностью посмотрела на аккордеониста.

– Да ладно. Вот и Наталья знала. Да и я. Как будто мы все не догадываемся, что берем домой. Но мы ж не сумками, как некоторые, – пожилая Виктория посмотрела в сторону подсобки.

– Вот именно, – соглашаются все.

– Значит всё понятно, зачем. Если правда знали. Нужно было доказать хозяйке, что наша точка чиста. А Екатерина считала, что проверяет случайно, все в неведении.

– Зачем доказывать, женщины, если нехватка явная?

– Не все знали, – вдруг громко вмешался Алексей и прорезал пространство трагическим аккордом.

Почему вдруг при нём началась речь о тайном и нечестном? Потому что такую музыку может дарить только добрый человек.

– Как не все?

– Так. Например, Ольга не знала, – ответил он.

Все обратили взоры на Ольгу. Она покачала головой – действительно, не знала.

– Ну, так… У тебя ведь ничего не было, правда? – Наталья схватилась за грудь.

Ольга посмотрела в глаза Алексею, он – ей. Вдруг он ударил по клавишам, не позволив ответить, начал играть красивый вальс. С улыбкой на лице, подмигивая Ольге.

В конце рабочего дня Ольга положила заявление на стол. Оксана, с покрасневшим носом, быстро глазами пробежала его, пробурчала про двухнедельный срок отработки.

– Я не по трудовой, значит отрабатывать не обязана. Но очень надеюсь на честный расчёт. Иначе буду жаловаться.

– Не сомневайтесь, получите уже завтра. Только после обеда.

– Спасибо, до свидания, – повернулась к двери Ольга.

– Эй, постой! У вас с Алексеем серьёзные отношения или как? Он ждет тебя у входа… с цветами.

– С цветами? – вдруг её стало жаль женщину, и она честно ответила, – Я пока не знаю. Время покажет…

Алексей подвёз её до дома.

– Я услышал случайно ваш разговор. Они с Мариной всё придумали. Можно было списать всё на Вас. Типа: пришла – и сразу недостача.

– Наверное, Вы не поверите, но я впервые воровала. Марина уговорила.

– Верю… В ваших глазах звучал блюз – плохое настроение настоящего человека. Я сразу понял.

Он смотрел на дорогу, нахмурившись перед следующими словами.

– Оля, простите, что спрошу. Знаю, у вас дети двое. А как у вас с деньгами?

– Как? – усмехнулась она, – Хотела бы пригласить Вас на чай, но боюсь, что его уже нет. И к чаепитию… – улыбнувшись, повернула к нему голову, – фарш не подают. Хоть я вам очень благодарна.

Алексей кивнул.

– Я примерно так и подумал. Тогда я за сладким и за чаем, а Вы поставьте чайник. А там подумаем, как сделать так, чтобы в ваших глазах заиграл джаз – когда хорошему человеку хорошо.