«Я устала быть и папой, и мамой» — с болью сказала Марина, поставив ультиматум мужу после десяти лет борьбы за семью

Сайт для Вас!

— Знаешь, что больше всего ранит? — Тамара, задумчиво помешивая сахар в кофе, начала разговор. — Когда талантливый человек сам себя погребает под своими ошибками.

Марина молчаливо смотрела в окно своей любимой кофейни. Октябрьский вечер наполнил город приглушёнными оттенками, зажигая огоньки витрин.

— Ты вспоминаешь его выставки? — подруга продолжила. — Пять лет назад о нём говорили как о восходящей звезде фотографии.

— Вспоминаю, — тихо ответила Марина. — Но какая от этого польза?

Ещё десять лет назад она полюбила его работы прежде, чем почувствовала влечение к самому человеку. Случайно зайдя на выставку, она задержалась перед снимками. Городские пейзажи и случайные прохожие — ничего особенного, но подача была невероятной! Каждый кадр рассказывал отдельную историю, каждый портрет отражал характер.

Алексей подошёл к ней тогда сам:

— Тебе нравится?

— Очень, — она повернулась и утонула в тёплых глазах цвета карего дерева.

Это было похоже на кино — любовь с первого взгляда, бурный роман, свадьба спустя всего полгода. Их называли идеальной парой: она — успешный менеджер в крупной фирме, он — талантливый фотограф с большим потенциалом.

— Когда произошёл перелом? — спросила Тамара.

Марина задумалась. Всё происходило не сразу, а постепенно. Сначала появилась Юля — прекрасная, долгожданная дочка. Алексей был без ума от неё, фотографировал каждое движение и строил планы.

— Нужно расширяться, — говорил он. — Хочу открыть свою студию. Я уже нашёл помещение…

Марина, конечно, поддержала его. Взяла кредит, помогла с ремонтом. Студия просуществовала восемь месяцев.

— Знаешь, это не моё, — однажды заявил он. — Коммерческие съёмки душат моё творчество. Хочу попробовать что-то другое.

Новое так и не появилась. Ни первое «другое», ни последующие попытки.

— Вчера я его попросила уйти, — вдруг призналась Марина.

— Что? — Тамара чуть не уронила чашку.

— Дала неделю на сборы. Попросила уехать к матери.

— А что с Юлей?

— А в чём тут дело? Ей уже восемь, и так папу она видит редко. Он постоянно занят своими проектами, своими идеями…

Тамара внимательно посмотрела на Марину:

— Ты серьёзно?

— Более чем. Сегодня утром проснулась и осознала — больше не выдержу. Десять лет всё тяну одна — работа, быт, ребёнок. А он… он даже не замечает этого.

Вечером того же дня Марина пришла домой раньше обычного. В квартире пахло незнакомым ужином — Алексей редко готовил, только когда хотел загладить свою вину.

— Мама, папа сделал макароны с сыром! — поздравила радостно Юля. — И пообещал помочь с проектом по искусству.

Марина молча кивнула, разбирая сумку. В голове продолжался разговор с Тамарой, её слова: «Ты уверена? Может, стоит поговорить ещё раз?»

— Ты будешь ужинать? — услышала она голос Алексея из кухни. — Я на всех накормил.

— Нет, спасибо. Уже наелась.

Она прошла в спальню и взяла рабочий ноутбук. Отчёты сами себя не сделают, а завтра — важная презентация.

Через час в дверь постучали тихонько:

— Можно войти?

— Входи, — она не обернулась.

— Марина, я подумал… — Алексей сел на край кровати. — Может, ты права насчёт работы.

— Правда? — она повернулась. — И что же ты решил?

— Мне предлагают контракт с журналом — серия городских репортажей.

— Опять? — она выдохнула с усталостью. — Алексей, в прошлый раз ты тоже горел этим. А потом говорил: «Это не моё, они душат моё творчество».

— Нет, сейчас всё иначе! Там интересная концепция…

Марина закрыла ноутбук:

— Даю тебе неделю. И чтобы тебя у меня в квартире не было.

— Что?

Она достала из сумки связку ключей и положила на стол:

— Собирай вещи и поезжай к маме. Я больше так не могу.

— Ты серьёзно? — он нервно усмехнулся. — Из-за того, что я работу не нашёл?

— Не нашёл? — почувствовала, как внутри что-то закипает. — Ты её даже не искал, Алексей! Десять лет просто плывёшь по течению. «Я художник, я так вижу» — прекрасно! А кто оплачивает квартиру? Кто обеспечивает школу Юли? Кто платит за твои бесконечные «проекты»?,— Какое отношение здесь имеют деньги?

— Именно! Я вовсе не о деньгах говорю — речь об ответственности. Когда в последний раз ты забирал дочь из школы? Посещал родительское собрание? Или просто готовил нормальный ужин, а не эти макароны с сыром?

В коридоре прозвучали тихие шаги — это была Юля. Марина снизила голос:

— Я устала быть и папой, и мамой. Устала каждый вечер придумывать ответ на вопрос «а где папа?». Устала верить твоим бесконечным обещаниям «вот-вот».

— И что теперь? — он произнёс с глухим оттенком в голосе.

— Теперь ты собираешь свои вещи и едешь к маме. Будешь видеться с Юлей по выходным, как все нормальные разведённые отцы.

— Мы разводимся?

Марина посмотрела на супруга — он был всё так же красив, но в глазах уже не горели мечты, а застыла растерянность:

— Не знаю. Правда, не знаю. Но мне нужна пауза. Наверное, и тебе тоже.

Ольга Петровна встретила сына у дверей своей квартиры. В руках у Алексея находились чемодан и рюкзак с фототехникой.

— Что произошло? — спросила она лишь это.

— Марина выгнала меня, — он прошёл в комнату, где ничего не изменилось с его школьных лет. — Можно пожить у тебя какое-то время?

Мать без слов кивнула и удалилась на кухню. Через полчаса позвала к ужину.

— И давно это всё началось? — спросила она, разливая чай.

— Что именно?

— Твои проблемы с Мариной.

Алексей пожал плечами:

— Да никаких проблем вроде нет. Просто она одержима деньгами и карьерой. Не понимает, что творчество нельзя ограничивать.

Ольга Петровна внимательно посмотрела на сына:

— А ты осознаёшь, что именно она держит всю семью на себе?

— Мам, на чьей ты сейчас стороне?

— На твоей, сынок. Вот почему и задаю вопросы. Помнишь свои выставки? Какие были у тебя планы?

Конечно, он помнил. Пять лет назад его работы выставлялись в ведущих галереях города. Критики восхищались, предлагали контракты. А потом…

— Потом всё пошло в сторону коммерции, — признался он. — Свадьбы, корпоративы… Это же не искусство.

— А что для тебя искусство, Алексей? Твои нереализованные проекты? Знаешь, ты очень похож сейчас на отца.

— При чём здесь отец?

Ольга Петровна встала, достала из серванта старый альбом:

— Посмотри здесь. Ему на этих снимках тридцать пять — твой нынешний возраст. Он был талантлив, строил планы. Но потом всё стало «не то», «не так»…

Алексей листал альбом. С пожелтевших фотографий на него смотрел молодой человек, поразительно похожий на него.

— Я другой, мам.

— Другой? — она горько улыбнулась. — Он тоже так говорил. И я, словно Марина сейчас, всё держала на своих плечах. Работала на двух работах, чтобы поднять тебя.

В кармане завибрировал телефон. Появилось сообщение от Юли: «Пап, ты завтра придёшь? У меня концерт в школе».

— Концерт? — он с растерянностью посмотрел на мать. — Какой концерт?

— День учителя, — ответила та спокойно. — Юля тебе неделю назад говорила. Я сама слышала.

Он вспомнил — действительно говорила. Но тогда, задержавшись над новыми фотографиями, только кивнул, не вслушиваясь.

— Знаешь, в чём разница между талантом и успехом? — неожиданно спросила мать. — Талант — это потенциал. А успех — это труд. Ежедневный, настойчивый, часто нелюбимый.

Прошла неделя, которая промелькнула, словно один день. Алексей впервые за долгое время оказался один на один с собой — и с непреклонной правдой матери.

Каждое утро он провожал Юлю в школу — раньше он даже не догадывался, что дочь любит по дороге рассказывать истории о своих друзьях, учителях, книгах.

— Пап, помнишь, как ты меня фотографировал, когда я была маленькой? — однажды спросила она. — У меня даже целый альбом есть. А потом… потом фотографии прекратились.

Он помнил: каждый день её первого года жизни был запечатлён в новом кадре, наполненном своей историей. А потом…

— Прости, солнышко. Я был занят.

— Чем именно, пап?

Простой детский вопрос ранил сильнее любых упрёков Марины.

Вечером он открыл старые флешки и взялся просматривать архивы. Вот их впервые встретились с Мариной — она смеётся, разглядывая его работы на выставке. Вот свадьба — счастливые, молодые. Первые шаги Юли, её первый день рождения…

Потом фотографии становились всё реже. Зато появлялись папки с незавершёнными проектами: «Городские истории», «Лица метро», «Архитектура будущего»…,— Что ты делаешь? — заглянула в комнату мать.

— Просматриваю старые фотографии.

— И как ощущения?

— Знаешь… — он замялся. — Кажется, я действительно всё испортил, правда?

Мать села рядом и сказала:

— Не всё. Пока ещё нет.

На следующий день позвонила Марина:

— Алексей, нам нужно поговорить.

Они встретились в той же кофейне, где когда-то обсуждали свадьбу.

— Мне предложили повышение, — она смотрела в окно, избегая его взгляда. — В Одессе. Новый отдел, серьезный проект.

— Ты согласилась?

— Думаю над этим. Там неподалёку хорошая школа, Юле должно понравиться.

— Значит, вы переезжаете? — внутри что-то оборвалось.

— Пока не решила. Но… — наконец взглянула на него. — Алексей, я должна думать о будущем. О будущем Юли.

— А как же я?

— А что ты? У тебя есть работа? Планы? Что-то реальное, а не очередной гениальный проект?

Он хотел возразить, но вспомнил слова матери о разнице между талантом и успехом.

— Дай мне шанс, — неожиданно произнёс он. — Последний.

— Зачем?

— Помнишь журнал, который предлагал контракт? Я согласился.

Марина удивленно подняла брови:

— Правда?

— Да. И… — достал телефон, показал галерею. — Смотри.

На экране были фотографии Юли: из школы, прогулок, за уроками. Обычные моменты, но запечатлённые с любовью и вниманием к деталям.

— Это мой новый проект. Называется «Один день из жизни моей дочери».

— Ты хочешь сказать, что всё это время фотографировал нашу дочь? — голос Марины смешался с удивлением и недоверием.

— Каждый день, — листая снимки, ответил Алексей. — За эту неделю многое понял. Будто открыл её заново — нашу дочь. И тебя. И себя.

На фотографиях жизнь, которую он раньше не замечал: Юля задумчиво грызёт карандаш над домашним заданием, смеётся с подружками после школы, кормит голубей в парке.

— Редактор журнала проявил интерес, — продолжал он. — Говорит, можно сделать целую серию. «Один день из жизни современного ребёнка» — взгляд изнутри, через призму отцовской любви.

Марина молчала, внимательно рассматривая снимки. Она вспоминала те кадры — старые, с первых лет жизни Юли. Там была такая же любовь и внимание к деталям.

— Что дальше? — спросила она наконец.

— Контракт подписан на полгода. Еженедельные публикации, потом выставка. Уже есть предзаказы на фотоальбом.

— Алексей, — подняла взгляд она. — Я уже слышала подобное много раз. Громкие планы, перспективные проекты…

— Поэтому я принес вот это, — он достал из папки документы. — Подписанный контракт, график съёмок. Аванс уже перевели.

Она медленно перелистывала бумаги:

— Ты серьёзно?

— Очень. И ещё… — замялся он. — Я поговорил с риэлтором. По поводу Одессы.

— Что именно?

— Там тоже нужны фотографы. У журнала есть филиал, они готовы перевести контракт. И… я нашёл несколько фотостудий, где ищут преподавателей.

Марина смотрела на мужа с удивлением. Перед ней сидел тот самый Алексей, в которого она влюбилась десять лет назад — уверенный, с горящими глазами.

— Знаешь, что мне сказала мама? — грустно улыбнулся он. — «Талант — это дар. А успех — это труд». Я боялся этого труда, боялся стать «коммерческим», и в итоге пропустил самое важное.

— Что именно?

— Жизнь. Нашу жизнь. Как Юля растёт, как ты строишь карьеру… Я ждал какого-то вдохновения, особенного момента. А он был рядом — в простых вещах.

За окном кофейни начался дождь. Они сидели молча, наблюдая, как капли стекают по стеклу.

— Я не прошу вернуть всё, как было, — наконец говорил Алексей. — Просто… дай мне возможность быть рядом. В Киеве или в Одессе — неважно. Хочу наверстать упущенное.,Марина долго не говорила, внимательно изучая контракт. В её голове вертелись мысли — сколько раз она уже видела его воодушевление, сколько раз доверяла…

— Алексей, — наконец выдохнула она. — Ты осознаешь, что в Одессе придется начинать с абсолютного нуля? Ни старых связей, ни поддержки ждать не стоит.

— Осознаю. И знаешь что? На этот раз меня это не пугает.

Она внимательно взглянула на мужа. За прошедшую неделю в нем произошли перемены. Исчезла привычная рассеянность с налетом мечтательности, появился некий внутренний стержень.

— Можно? — он достал фотоаппарат. — Хочу сделать твой портрет. Как в самый первый раз, помнишь?

— На той выставке?

— Да. Тогда ты стояла у окна, смотрела на мои работы и улыбалась.

Она невольно улыбнулась и сейчас:

— И ты подошел, чтобы познакомиться…

Раздался щелчок затвора. Еще один.

— Знаешь, что я осознал за эту неделю? — он пролистывал сделанные только что фотографии. — Я забыл, как замечать главное. Гонялся за абстрактными идеями, а жизнь проходила мимо.

Телефон, лежащий на столе, завибрировал — сообщение от Юли: «Мама, папа сегодня сможет помочь? Мне нужна помощь с проектом!»

— Какой проект? — спросила Марина.

— Фотоистория нашей семьи, — улыбнулся Алексей. — Это её задумка. Мы уже занимаемся.

Он показал еще несколько кадров — Юля с альбомом старых снимков, бабушка рассказывает воспоминания, семейные реликвии крупным планом…

— Она у нас действительно талантливая, — отметила Марина.

— Как и ты, — он встретился с её взглядом. — Марина, я знаю, сколько ошибок совершил. Понимаю, что сейчас сложно поверить словам. Но я прошу одного — дай шанс доказать всё делами.

За окном усиливался дождь, размывая город, словно акварель на мокрой бумаге. Там, в потоке машин и зонтиков, оставалась их прежняя жизнь. А здесь, в уютной кофейне, зарождалось нечто новое.

— Договоримся на месяц, — неожиданно сказала Марина.

— Что ты имеешь в виду?

— Я возьму месяц, чтобы обдумать переезд. За это время хочу понять, насколько ты серьезен.

Месяц пролетел незаметно. Алексей трудился как никогда — снимал для журнала, проводил занятия с Юлей, готовился к выставке. Его расписание было заполнено по минутам.

— Смотри, пап, я уже научилась так же! — показывала первые снимки Юля. — А можно мне тоже фотоаппарат?

— На день рождения получишь, — подмигнул он дочери. — Но сначала я тебя научу обращаться с техникой.

Марина наблюдала за ними издалека. Алексей действительно изменился — теперь он не просто находился рядом, а стал по-настоящему частью их жизни.

— Марина, я тут подумал, — сказал он однажды вечером. — В Одессе неподалеку от твоей работы есть хорошая художественная школа. У Юли явный талант к визуальному творчеству.

— Ты уже всё выяснил?

— Конечно. Даже квартиры посмотрел в том районе — есть варианты, которые нам по карману.

Она удивлённо приподняла брови:

— Нашему бюджету?

— Да, — он протянул ей выписку со счета. — Вот первый гонорар за публикации. И предоплата за курс фотошколы — меня пригласили преподавать.

Первая серия его фотографий о Юле имела неожиданный успех. Редактор журнала запросил продолжение, а читатели писали восторженные отзывы.

— Знаешь, что самое удивительное? — говорил Алексей. — Я всегда искал необычные сюжеты, а оказалось — самое ценное рядом, в мелочах и повседневных деталях.

В конце месяца открылась его выставка — «Один день из жизни». Простые моменты, запечатленные с любовью: утро у школьного порога, уроки, игры, семейные ужины.

— Это впечатляет, — сказал главный редактор журнала. — Такая искренность и глубина… Мы хотим продлить контракт ещё на год.

Вечером того же дня Марина сказала:

— Я согласилась занять эту должность.

— В Одессе?

— Да. Начать нужно через два месяца.

Алексей обнял её:

— Мы справимся. Вместе.

И она впервые за долгое время поверила — у них действительно всё получится.

Теперь, спустя шесть месяцев, их жизнь кардинально изменилась. Новый город, новые перспективы. Юля учится в художественной школе, Марина руководит масштабным проектом. А Алексей… наконец достиг баланса между творчеством и реальностью.

— Знаешь, что для меня главное теперь? — сказал он однажды, просматривая очередную серию снимков. — Я больше не боюсь быть обычным. Потому что именно в обычном скрыта настоящая суть.