«Я не обязана терпеть всё, что вам вздумается» — с решимостью заявила Тамара, готовая разорвать оковы семейных ожиданий

Когда Игорь внезапно стал звонить Ольге по три раза в день.

А я — дура — решила, что это просто брат проявляет заботу… Она поднялась, глядя на них обоих. — Ладно.

Живите пока.

Но предупреждаю: моё терпение не бесконечно.

Игорь выдохнул с облегчением, а Ольга улыбнулась с чувством победы.

Тамара это заметила — и внутри что-то лопнуло.

Да, совсем чуть-чуть.

И я сама покажу, что значит — когда терпение иссякло.

Прошла неделя.

Семь долгих, вязких, словно карамель, дней.

Тамара отмечала их, будто заключённый делает зарубки на стене.

Ольга полностью обжилась.

Она уже не казалась «гостьей», а стала хозяйкой во всех смыслах.

На кухне стояли её баночки с витаминами, на полке в ванной — гель от растяжек, а в коридоре возвышался огромный пакет с детскими вещами.

Тамара каждый раз спотыкалась о него и мысленно клялась, что однажды этот пакет отправится в окно.

И вот — кульминация.

Вечером Тамара вошла в гостиную и увидела.

Прямо посреди комнаты стояла новая детская кроватка.

Белоснежная, блестящая, украшенная бантиками.

Символ окончательной капитуляции её квартиры. — Что это за чудо-юдо? — Тамара застыла в дверях.

Ольга радостно хлопнула по бортам. — Кроватка!

Нам свекровь помогла купить.

Сказала, ребёнку нужно своё место. — Нам? — Тамара прищурилась. — Кому это «нам»?

В этот момент в комнату вошёл Игорь, неся ещё один пакет. — Там, смотри, красиво же? — сказал он с наивной гордостью, словно мальчишка, притащивший щенка домой. — Красиво? — Тамара саркастично рассмеялась. — Конечно, прекрасно!

Особенно то, что эта кроватка стоит в МОЕЙ гостиной. — Ну а где ещё? — растерялся Игорь. — В коридоре тесно, на кухне тоже… — Положи её к Ольге в кровать! — резко прервала Тамара. — Пусть ребёнок сразу привыкает к маминым привычкам.

Ольга обиженно округлила глаза. — Ты говоришь так, будто мой ребёнок — ненужная вещь. — Нет, — холодно ответила Тамара. — Ненужная вещь — это ваша привычка принимать решения без меня.

Игорь сел на диван, сжал виски. — Тама, ты осознаёшь, как это звучит?

Это же семья…Туры для семейного отпуска — — Ну да, — перебила Тамара. — Кровь.

Только у меня от вашей «семьи» эта кровь уже так стучит в висках, что таблетки не помогают.

Ольга вздохнула с наигранной болью. — Знаешь, Тама, иногда мне кажется, что ты ревнуешь… — Ревную? — Тамара усмехнулась. — К кому?

К твоему «бывшему»?

Так ведь ты сама говорила, что он сбежал быстрее, чем ты успела штаны натянуть. — Тама! — вскочил Игорь. — Не преувеличивай! — А что? — не сдавалась она. — Я здесь живу, Игорь.

Я!

И я хочу знать, почему решение о кроватке приняли без меня.

Он замялся, заморгав. — Ну… Я думал, ты поймёшь. — Я всё понимаю, — голос Тамары срывался. — Я понимаю, что у тебя есть мать, которая всегда права, и сестра, которая всегда жертва.

А жена — где-то там, в подвале ваших приоритетов. — Не преувеличивай! — Игорь ударил кулаком по колену. — Ты же знаешь, я стараюсь для лучшего! — Для кого?

Для неё? — Тамара ткнула пальцем в Ольгу. — Для своей мамочки, которая считает, что я «неправильная жена»?

Ольга прижала руки к животу, словно пытаясь защитить его от ядерного взрыва. — Ты жестокая… Вот честно… Может, именно поэтому у тебя нет детей… Наступила мёртвая тишина.

Даже телевизор, работавший фоном, будто выключился сам.

Тамара сделала шаг вперёд.

Её голос был тихим, но острым, словно нож. — Ещё раз скажешь это — и никакая кроватка тебя не спасёт.

Игорь вскочил между ними. — Всё!

Стоп!

Я больше не позволю! — Он обвёл взглядом обеих женщин. — У нас тут ребёнок! — У нас? — Тамара подняла руки. — Опять это «у нас»!