Тени уже вытянулись длинными и густыми полосами, когда автобус, ежедневно преодолевавший путь из пыльной и шумной Таращи в спокойную сельскую глубинку, с характерным шипением пневматики остановился у знакомого столба с облезлой синей табличкой.
Дверь распахнулась, и на землю ступила она.
Тамара.
Утомление после двадцатичасовой смены санитарки в городской больнице тяжело давило на плечи, отдаваясь ноющей болью в пояснице.
Воздух, пропитанный ароматом скошенной травы и дымком из печных труб, стал первым утешением для её измученной души.
А он — вторым.
Он стоял там, как всегда, каждый день и каждый год.
Его высокая, крепкая фигура словно срослась с этим местом у остановки, став его неотъемлемой частью, живым ориентиром.
Владимир.
Увидев её, лицо его, обычно строгое и сосредоточенное, засветилось внутренним светом — таким тёплым и искренним, что даже вечерние сумерки, казалось, отступали.
Без слов, с присущей ему почти рыцарской нежностью, он принял из её рук изношенную рабочую сумку, их пальцы на мгновение соприкоснулись, и этого короткого прикосновения хватило, чтобы снять часть усталости.
Они направились по грунтовой дороге, ведущей к дому — их дому.
Не торопясь, в унисон, их шаги задавали тихий, уверенный ритм общего бытия. — Какая же красивая пара, — с придыханием и лёгкой завистью прошептала одна из соседок, гревшихся на закатном солнце на завалинке. — Он-то, Владимир наш, прямо богатырь из сказки, плечи какие широкие, взгляд твёрдый.
А она… настоящая красавица, хоть и годы уже не те.
И откуда только силы после таких смен берёт — вся как будто светится. — Вот, повезло Тамаре, точно с каким-то приворотным корнем, — подхватила вторая, щурясь вслед. — Молодого себе приписала, сколько лет вместе живут, а он всё не наглядится, словно с луны упала.
И не пара они, гляньте — он же на десять лет моложе её!
Да даже больше!
Тамарина соседка и близкая подруга Ирина, женщина с живым характером и доброй душой, не выдержала. — Наталья Ивановна, Людмила Петровна, когда вы уже утихомиритесь?
Самим-то не надоело языком чесать?
Десять лет вместе, как одна душа!
Десять!
И с каждым днём Тамара у нас только молодеет и расцветает рядом с мужем, а вы тут скоро от собственной зависти и душевной нищеты в труху превратитесь!
Завидуйте молча!
Тамара с Владимиром уже ушли далеко и не слышали привычного шума.
Они шли, её рука покоилась в его крепкой ладони, а его плечо было прочной опорой, к которой она могла прислониться в любой момент.
Пятнадцать лет назад её жизнь не была дорогой — скорее непролазной, заболоченной тропой, по которой, вязнув, она теряла последние силы.
Тогда её не звали «Тамара», а презрительно — «Тамарка, жена алкаша».
Первый муж, некогда смелый парень, полностью растворился в зелёном змее.
Сначала она сопротивлялась.
Выливала бутылки, умоляла, плакала, прятала деньги.
Но в ответ получала удары, синяки, презрительные оскорбления и полное разрушение всего, что пыталась сохранить — семью, уважение, чувство собственного достоинства.
Последней каплей стал вечер, когда он, не найдя денег на выпивку, разбил любимую мамину вазу и, рыча, замахнулся на собственного сына.
В ту же ночь, собрав скромные пожитки, она выставила мужа за порог полуразвалившегося домика, который сложно было назвать домом. «Езжай к родителям, к своей мамочке.
Ты не муж, а обуза».
Он уехал в город и вскоре исчез, как многие до него.
С ней остались двое детей: пятнадцатилетний Алексей, в чьих глазах подростковый максимализм сменился…
Семья обернулась отвергнутыми мечтами и предательством.
Сможет ли любовь преодолеть недовольство и предвзятость?
Пробуждение к новой жизни начинается с нежности.
Как можно быть такой жестокой, когда речь о семейных спорах?
Я стала сильнее, чем когда-либо думала.
Любовь может стать злом, если её неправильно понять.