Всё-тaku yдалocь пocтавuть Ha Mecто

— Ты опять всё испортила! — Татьяна Алексеевна буквально шипела, выливая солянку из тарелки в унитаз.

— Это есть невозможно. Такое только свиньям дают. Хочешь отравить моего сына?! Я не собираюсь его потом по больницам таскать!

Настя стояла, ошарашенная этой сценой. Три часа на кухне, тонна стараний, и вот результат — еда в унитазе, а свекровь снова изливает недовольство. И всё только из-за того, что Настя добавила в суп бульонный кубик с консервантами и пищевыми красителями.

— Я старалась… — тихо произнесла она, пытаясь хоть как-то оправдаться, но в её голосе не было уверенности.

— Старалась? Ты? — свекровь презрительно скривила губы.

— Ты вообще хоть что-то умеешь? Сколько раз тебе нужно повторять, что мой сын не ест такую гадость! Он у меня с детства с больным желудком, а ты травишь его всякими химическими солянками!

Эти слова стали последней каплей. Внутри Насти что-то резко щёлкнуло, будто невидимая пружина лопнула.

— Знаете что? — неожиданно для самой себя спокойно сказала она.

— Делайте всё сами. Я ухожу.

Она молча вышла из кухни, решив больше не выслушивать очередные оскорбления. В прихожей Настя надела пальто, взяла сумку и вышла за дверь. Её больше ничего не держало.

Настя сидела на лавочке в парке, глядя на темнеющее небо. Холод и ветер её не беспокоили, в голове был всего один вопрос: как она вообще допустила, что всё зашло так далеко?

Вспыхнул экран телефона. Звонил муж, Игорь. Она не спешила брать трубку, но понимала, что рано или поздно этот разговор состоится.

— Алло, Настя, ты где? — в голосе Игоря слышалась обеспокоенность.

— Мама говорит, ты куда-то ушла?

— Я больше не могу жить с твоей матерью, — спокойно ответила она, хотя внутри всё переворачивалось. — У нас есть два варианта: или мы с ней разъезжаемся и живём отдельно, или я ухожу навсегда. Выбирай.

— Ты это серьёзно? — Игорь растерянно замолчал на секунду. — Это опять из-за еды? Ну, скажи, что тебе мешает просто потерпеть?

— Потерпеть? — Настя почувствовала, как в ней поднимается волна гнева.

— Ты даже не представляешь, как я терпела два года. Каждый день выслушивала, что я не так готовлю, стираю, говорю. Хочешь знать, что произошло сегодня? Я три часа готовила солянку. Знаешь, что сделала твоя мама? Она вылила её в унитаз и сказала, что кормить этим можно только свиней!

На том конце линии воцарилось молчание.

— Либо мы снимаем квартиру и живём отдельно, либо я ухожу. Навсегда.

Игорь тяжело вздохнул.

— Ладно. Я приеду, и мы поговорим.

Настя надеялась, что её слова дошли до него. Она больше не могла отступать.

Когда Игорь приехал в парк, Настя сидела всё там же.

— Ты действительно готова уйти из-за такой ерунды? — спросил он, глядя на неё с непониманием.

— Ерунды? — её голос прозвучал сердито. — Ты называешь это ерундой, когда твою жену оскорбляют каждый день, унижают, критикуют всё, что она делает? Ты думаешь, что это нормально? Так должно быть в семье?

Игорь замялся, не зная, что ответить.

— Настя, я просто… — он замолчал, пытаясь подобрать слова. — Ты же знаешь, какая у меня мама. Ну, потерпи ещё немного, я уверен, всё наладится.

Настя посмотрела на него холодным взглядом.

— Я больше не буду терпеть. Или мы съезжаем, или я ухожу. Неважно, что ты скажешь. Я уже всё решила. Я не буду жертвовать своим здоровьем для того, чтобы сэкономить на жилье. Лучше мы будем всю жизнь снимать квартиру, чем так жить.

Игорь, увидев решимость в её глазах, молча кивнул. Он понял, что выбора больше нет.

Через несколько дней Настя нашла квартиру. Она провела всё это время в поисках, осмотрела пять вариантов и, наконец, выбрала подходящее жильё. Когда Игорь пришёл после работы, она уже заключила договор.

— Так быстро? — удивился он, когда вошёл в новую квартиру.

— У меня не было другого выхода. Я больше не могла оставаться рядом с твоей матерью ни дня. Завтра мы переезжаем.

Вещей оказалось немного, почти всё было собственностью свекрови, поэтому сборы прошли быстро. Настя чувствовала, как с каждым собранным чемоданом становится легче дышать. Это была её победа, её свобода.

Но через неделю в дверь новой квартиры позвонила свекровь. Настя открыла ей с настороженностью.

— Ну и как тут у вас? — Татьяна Алексеевна сразу же окинула квартиру взглядом, ища, к чему придраться.

— Грязно у вас, конечно. А холодильник вообще пустой. И что это у тебя тут за полуфабрикаты? Пельмени? Ты снова издеваешься над моим сыном?

Настя почувствовала, как внутри разгорается буря.

— Не трогайте пельмени, — спокойно сказала она, перехватив руку свекрови, пытавшейся выкинуть пачку в мусорное ведро. — В моём доме будут мои правила. И если вам это не нравится, вы можете уйти.

Татьяна Алексеевна была в шоке. Её лицо побледнело, и она только хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

— Как ты смеешь так говорить со мной?! — почти выкрикнула она, но Настя не отступала.

— Я у вас дома не навязывала свои порядки, будьте любезны ответить тем же. Это мой дом, и здесь мои правила.

Свекровь, потрясённая этой неожиданной решимостью, развернулась и с хлопком закрыла за собой дверь. Это была первая реальная победа Насти, её первый шаг к полноценной жизни без давления и унижений.

После того визита свекровь больше не появлялась в их новой квартире. Конечно, она ещё пыталась манипулировать через Игоря, но Настя была готова. Она больше не позволяла себе сомневаться в своём праве на собственное пространство и счастье.

Они с Игорем продолжали копить на собственную квартиру, и хотя это было трудно, отношения между ними улучшились. Они снова стали ближе, как в начале брака, и находили время для себя. Их связь крепла, а страхи, что свекровь может разрушить их брак, исчезли.

Настя улыбалась, когда вспоминала, как два года назад она боялась даже слово сказать Татьяне Алексеевне. Теперь она стала сильнее, и уже никто не мог её сломать.

— Может, ты зря с ней так резко? — как-то спросила её мама, переживая, что конфликт может выйти боком.

— Мам, если бы я не поставила её на место тогда, она бы и дальше разрушала нашу жизнь, — спокойно ответила Настя. — Теперь всё иначе. Я больше не позволю кому-то управлять моей семьёй.

И это было правдой. Настя знала: её счастье теперь в её руках, и она больше не даст никому его отнять.

Источник