— Да, я с тобой развелась. А что? Ты должен понять, у меня ребёнок, сын. А ты только что освободился. Я не хочу его травмировать, — сказала Матвею Алина, кода он вернулся домой из мест заключения.
— Но это и мой ребёнок! И как же быстро ты меня забыла-то, милая! — он не ожидал такого приёма.
— Мне не нужен муж зэк. Как ты не поймёшь? Мы с тобой давно чужие. Я тебя больше не люблю.
— Ну ты же знаешь, что я не виноват! Что меня подставил Борис, который захватил нашу с ним фирму. Ты же всё знаешь. Как ты могла? Предательница! Так ты с ним теперь? Значит, вы вместе всё это и организовали!
— Убирайся отсюда! Ты мне больше никто! Обвинять он меня ещё будет! Вон из моего дома! Иначе сейчас полицию вызову.
…После трёхлетнего отсутствия Матвей вернулся в родной город. Так получилось, что он не мог все эти годы видеться с мамой. А теперь, в преддверии Нового года, решил приехать. Навестить родные палестины.
Настроение было так себе. На улице слякоть — плюс один, мама приболела, ни один из старых друзей не брал трубку.
— Да что ж такое! Куда они все провалились? Вот и приезжай на родину, а поговорить-то и не с кем, — недовольно пробурчал Матвей.
— А ты пройдись по городу, может, и встретишь кого-нибудь, — предложила мама. — Прогуляйся, сынок, до Нового года ещё три часа, время есть. А вернёшься — и за стол сядем.
— Мам, ну какой стол? Что ты выдумываешь? Тебе вон лежать надо, а не возле стола суетиться.
Матвей вышел на улицу из душной квартиры.
Внезапно пошёл снег. Крупные снежинки кружились словно в каком-то волшебном вальсе. И не беда, что они таяли, даже не успев долететь до земли. Всё равно это было очень красиво. И даже сказочно. Как в детстве.
«А снег идёт, а снег идёт», — звучали в голове строки какой-то популярной песни, которую крутили сейчас все радиостанции.
Матвей остановил такси. Повинуясь велению сердца, поехал туда, куда его тянуло со страшной силой все эти годы.
Мужчина так проникся романтикой летящего снега и музыкой, что даже представил себя в сказке. Прекрасным принцем, спешащим к своей возлюбленной. Романтика предновогоднего вечера так действовала, что ли?
Подъезжая к заветному дому, Матвей ощутил, как сильно заколотилось сердце. Он вернулся в свою юность.
Правда, совершенно не представлял, сможет ли он здесь застать свою первую любовь. Ведь когда-то в этом доме жили родители Милы, а сама она, наверное, уже давным-давно замужем и живёт в каком-нибудь дворце.
Тем не менее, он попросил водителя остановиться. Тот, объезжая огромную лужу, чтобы высадить Матвея на более-менее сухом месте, внезапно окатил женщину с огромной хозяйственной сумкой, которая в этот момент переходила дорогу.
Матвей вышел из машины и направился к тётке, хотел извиниться перед ней за столь невнимательного и неаккуратного водителя.
— Простите, пожалуйста, нас за то, что вам досталось. Такая погода, просто жуть. Даже не верится, что Новый год через каких-то пару часов наступит. Кстати, с праздником вас! — стараясь не глядеть на женщину, произнёс он.
А потом боковым зрением увидел, как пристально она на него смотрит. Просто глаз не отрывает. Как будто пытается узнать.
— Матвей, ты? — спросила странная тётка в лохматой шапке и затёртом пуховике.
Он наконец-то посмотрел ей в лицо. И его осенила догадка — Мила! Он ещё сомневался, раздумывал, не хотел узнавать в этой постаревшей женщине любовь своей юности.
— Мила? Неужели ты? А я и не надеялся, если честно. Думал, что ты давно уже в другом месте живёшь.
— Да, я понимаю. Изменилась, трудно узнать. А я вот так и живу здесь, представляешь? — устало улыбнулась она. — Ну, что будем тут стоять. Прошу в гости. Правда, у меня ничего нет к новогоднему столу, только с работы вот иду. Но продуктами затарилась, так что по-быстрому что-нибудь сейчас сообразим.
Они прошли в квартиру, с которой у Матвея было связано столько романтических воспоминаний, что от нахлынувших чувств защипало в носу.
Когда Мила сняла свою нелепую одежду, он наконец-то её узнал по-настоящему. Конечно, это была она. Его первая и, как недавно выяснилось, единственная любовь.
За те годы, что он её не видел, Мила, конечно же, изменилась. Но это всё равно была она! Её глаза, серые, с чёрными точками по всей радужке… Её тёмные вьющиеся волосы, которые сейчас были собраны в небрежный пучок… Её губы…
А ещё этот глубокий, полный тревоги взгляд. Он помнит его… Помнит, как она смотрела, когда Матвей уезжал из родного города, как ему казалось, на время.
— Значит, решил приехать, маму навестить? Всё правильно, Матвей. Давно пора. А то болеет она что-то в последнее время, — вывела Матвея из забытья хозяйка. — Сам-то как? Семья, дети есть?
— Семья… Была семья. Да теперь всё в прошлом, — невесело проговорил Матвей.
— Я ведь ничего про тебя не знаю. Только вот друзья твои бывшие говорили, что ты года три уж тут не появлялся. Некогда было или не нуждался в родном городе? — продолжала расспросы Мила.
Ей было очень неловко. Она стеснялась. Своего внешнего вида после тяжёлой трудовой смены. Простой и скромной обстановки своего жилища. А ещё тех чувств, что всколыхнулись в её душе.
— Прости, я тебя оставлю ненадолго. Мне нужно дочку покормить. Сиделка уже ушла. Она с ней днём, а потом я прихожу. Сегодня вот пораньше у меня отпросилась, праздник же. Я сейчас, быстро.
— Дочка? У тебя есть дочь? А почему сиделка? — спросил Матвей и осёкся, увидев лицо Милы.
— Да, у меня есть дочь. Василисе десять лет. Она инвалид, Матвей. Поэтому и сиделка. А я работаю, приходится на двух работах жилы тянуть. Кто-то должен нас с ней кормить. И лечить тоже. Мы с ней вдвоём. Родители умерли один за другим. А бывший муж… Не хочу я про него. Бог ему судья.
Мила убежала на кухню готовить дочери ужин, а Матвей сел на диван и задумался. Вспоминал их знакомство и встречи при луне. Как объяснялся ей в любви, их первый поцелуй. Как же давно всё это было.
А потом сорвался! Господи, да что ж это я с пустыми руками припёрся!
Он быстро накинул куртку и опрометью выскочил из квартиры. Бегом добежал до первого супермаркета и набрал там всего, что пападалось на глаза, — шампанского, мандаринов, конфет в причудливых золочёных коробках, ананас и красную икру, сыр и колбасу.
Возвращался в предвкушении прекрасного вечера.
А когда открыл дверь в квартиру Милы, то увидел как она обрадовалась. И заплаканные глаза увидел.
— А я думала, что ты по-тихому ушёл. Испугался нас с нашими проблемами, — тихо проговорила Мила.
А потом она накрыла нехитрый стол, но он всё равно показался Матвею волшебным. Как будто в детство вернул его. Те же блюда, так же тепло и спокойно на душе.
— Мне нужно маме позвонить, предупредить её, что всё хорошо. И что я задержусь, — Матвей с надеждой глянул на Милу.
— Да, да, конечно, звони. И поздравь от меня с Новым годом, — улыбнулась ему Мила и сразу помолодела на несколько лет.
Как же ей шла эта улыбка! Как же редко она в последнее время так искренне и от души улыбалась!
Матвей рассказал Миле всю свою жизнь. Печальную историю взлёта и падения. И предательства самых близких людей.
Они открыли шампанское и выпили за уходящий год. Да, он был непростым и для Матвея, и для Милы. Но впереди их ждал новый год, полный надежд и желаний. Год, который принесёт им радость и вернёт любовь. Самое главное — не отчаиваться и верить. И тогда обязательно всё наладится. И чудо вернётся в жизнь.
Матвей нашёл работу в своём городе, помогли старые друзья. Они с Милой поженились и теперь живут вместе. Матвею удалось отсудить у бывшей жены часть своего имущества. На деньги от проданной недвижимости они повезли дочку Милы на дорогое лечение, к хорошему специалисту.
А потом сделали добротный ремонт в квартире Милы и маму забрали к себе, чтобы ей не было так одиноко.
Мама стала меньше болеть, потому что почти все её болячки были от одиночества и чувства несправедливости. А теперь с сыночком Матвеем всё хорошо, он счастлив, и маме тоже отрадно.
Пусть они все будут счастливы много-много лет.
- Костя, если ты развестись хочешь, так бы и сказал! Это что за концерт был?…
- Валя, всё решено! В субботу у Аньки на даче собираемся! Хватит, сколько можно откладывать!…
Сидя в любимом кресле Раисы, Эдик с удовольствием следил сейчас за тем, как порхала по…
- О, Василий! Подожди-ка, не спеши, не спеши. Поговорить надо! Возле подъезда на лавке сидела…
Лида торопилась домой. Наконец-то главврач подписал ей долгожданный отпуск. Уж теперь-то она сможет обрадовать своих…
Он чувствовал себя здесь свободно. Почти хозяином. Но не был им. Да и не хотел.…
