«Ты же знаешь, как я тебя люблю…» — сказала с надеждой Игорь, но Анна отреагировала с горечью: «Знаю. И как ты любишь забирать деньги из нашего общего бюджета — тоже знаю»

В борьбе с гравитацией.

Свекровь опустилась на кухонный стул с характерным кряхтеньем. — Игорь сказал, что ты волнуешься.

Зачем же так, Аня?

Сначала поможем с крышей, потом сестра устроится на работу — и всё станет на свои места. — Она уже пять лет «устраивается», — спокойно отметила Анна. — Опыт у неё больше, чем у министра.

А толку ноль. — Ты же понимаешь… семья — это святое.

Анна подошла к окну.

Внизу дети играли с мячом, а какой-то отец тащил за руку шумного сына с велосипедом.

Простая, настоящая сцена.

Та, которой ей так давно не хватало. — Святое — это когда уважают, — тихо произнесла она. — А не когда тебя используют, словно банкомат с улыбкой.

Марина Ивановна откинулась на спинку стула.

Но не сложила руки.

Она никогда не опускает руки.

У них это в крови. — Ой, Аня, не говори так!

Ты своя, не чужая.

Просто… слишком экономная. — Это у меня называется «финансовая ответственность», — усмехнулась Анна. — А у вас: «не даёт — значит, злая».

Когда вечером Игорь вернулся, разговор был кратким. — Ты опять была резкой с мамой, — сказал он, даже не раздевшись. — Я была честной.

А она уже с сумками.

Ты что, разрешил ей здесь жить? — Она всего на пару дней… — Пару дней? — Анна резко повернулась. — У неё уже и пижама, и электрический чайник.

Она собирается остаться на зиму?

Он промолчал. — Слушай, Игорь, либо она уходит, либо мы.

Всё.

Я больше не выдержу.

Он взглянул на неё так, будто впервые увидел в жене не просто бухгалтера, а женщину.

Женщину, уставшую жить чужой жизнью. — Ты серьёзно? — Более чем.

Если завтра её здесь не окажется, я сама соберу вещи.

Он ушёл в комнату, хлопнув дверью.

Анна осталась на кухне, глядя на пустую плиту, где утром разсыпался кофе. «Интересно, сколько ещё должно рассыпаться, чтобы я наконец собрала себя?» Вещи она не трогала.

Знала: если начнёт, остановится только на чемодане.

А чемодан — это уже такси, вокзал, мамино «Ну я же тебе говорила…».

Нет, время ещё не пришло.

Она дала Игорю сутки.

Не чтобы напугать.

Для себя.

Ночь провела, уставившись в розетку.

Игорь спал в зале — рядом с мамой.

Ну, не на одной подушке, конечно, но рядом, на диване.

До поздней ночи они смотрели какой-то пустой сериал, потом шептались.

Наверное, про неё: «какая Анна нервная».

Конечно, а кто она для них?

Спонсор с характером.

С утра, как всегда, Анна проснулась первой.

Даже в выходной — привычка.

Вода закипала в чайнике, на плите грелась каша, и вдруг ей стало ясно: она здесь дома.

Это её стены, её счета, её планы на жизнь.

А они… временные жильцы.

С громкими голосами и бесконечными требованиями.

Из зала донёсся шорох и голос, который Анна уже узнавала с полуслова: — Аня, можно я поставлю стирку?

У вас белья столько — ужас!

Анна вошла.

Марина Ивановна уже раскладывала её кофточку, разглаживая рукав. — Это лён?

Дорогая вещь?

Нужно стирать отдельно, да? — Марина Ивановна, — Анна встала прямо. — Стирка — дело святое.

Но у нас сейчас другие заботы.

Корзина чуть не выпала из рук свекрови. — Игорь, — Анна обернулась к мужу. — Я не шучу.

Либо она уезжает.

Либо я.

Игорь сидел в помятой футболке с растянутым воротником.

И смотрел так, будто впервые заметил: его жена — это не просто дополнение к дивану. — Аня… ну ты правда… это всего на пару дней… — Прошло уже три.

Завтра будет неделя.

Потом месяц.

Вы с мамой — словно сырость: вроде не видно, а стены уже гниют.

Марина Ивановна мгновенно выпрямилась: — Извините, что мешаю.

Я-то думала — у вас семья.