«Ты предаёшь родную мать?»

Марина спешила вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени.

Утро шло по стандартному сценарию — спешка, сборы на работу, поцелуй супруга. Уже на выходе она вспомнила о кошельке.

«Опять бегом», — раздражённо подумала она и вернулась в квартиру. Ключ мягко провернулся в замке.

В прихожей Марина застыла. Из спальни доносились приглушённые голоса — муж и его мать.
«Снова заявилась с утра пораньше», — пронеслось у неё в голове. Но следующая реплика заставила её похолодеть.

— Саша, ты же понимаешь — она тебя не любит. Просто пользуется. А девочка… — женщина понизила голос. — Я уверена, она не от тебя.

Марина прислонилась к стене, колени подогнулись, сердце грохотало в горле. Она надеялась, что муж возмутится, встанет на защиту семьи. Но услышала лишь неуверенное:

— Мама, ну хватит…

— Что “хватит”? Я мать, я вижу! Посмотри на Алиску — ничего твоего! Ни внешности, ни характера. Упрямая, как она!

Марина не стала дослушивать. На цыпочках вернулась к двери, тихо прикрыла её, а потом громко хлопнула, будто только что вошла.

— Любимый, я кошелёк забыла!

Голоса в спальне моментально стихли. Когда Марина вошла, её встретила сцена почти идиллическая: свекровь «зашла просто так», а муж якобы собирался на работу.

— Ой, Мариночка! — защебетала Елена Аркадьевна. — Я тут мимо шла, решила заглянуть…

«Ничего», — подумала Марина, улыбаясь. — «Будет вам проверка такая, что мало не покажется».

На работе день тянулся бесконечно. За компьютером Марина машинально отвечала на письма, но мысли были далеко.

Перед глазами стояла утренняя сцена.
«Десять лет вместе», — думала она. — «А всё никак не угомонится».

В обед она заперлась в туалете и расплакалась. Не от обиды — от злости.

Вспомнила, как рожала Алиску, как Саша держал её за руку, как плакал, увидев дочку. А теперь? Позволяет матери разрушать их семью?

— Нет, — шепнула она в зеркало. — Так просто я не сдамся.

Вечером она задержалась на работе, дожидаясь, пока свекровь уйдёт — та имела привычку заходить после шести «проведать внучку».
Дома Марина была молчалива. Саша косился на неё, но молчал.

— Ты устала? — наконец спросил он.

— Немного. Знаешь, я подумала… Может, стоит переделать комнату Алиски? Ей уже надо больше пространства для учёбы.

— Сейчас не время для трат, — начал он, но осёкся под её взглядом.

— Конечно. Ты прав. Ваша мама считает, я только и думаю, как тратить твои деньги.

Он побледнел:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Совсем ничего, милый.

Ночью, когда он уснул, Марина достала коробку с документами. Свидетельство о браке, о рождении дочери, медицинские справки… И то самое заявление — признание отцовства, написанное его рукой.

«Посмотрим», — подумала она, фотографируя бумаги. — «Кто кого переиграет».

На следующий день Марина взяла отгул. Заверила копии документов у нотариуса, потом заехала в банк. Выписка показала — за последние пять лет её вклад в бюджет семьи был весомым.

Вечером она позвонила:

— Елена Аркадьевна, приходите завтра на ужин. Вся семья. Поговорим.

На следующий день Марина готовилась, как к бою. Любимый борщ свекрови — пусть подавится. Яблочный пирог по особому рецепту — тот, что она никогда не могла повторить. Стол — сервизом, подаренным Еленой Аркадьевной.

Алиска помогала расставлять тарелки:

— Мам, а почему бабушка придёт? У неё ведь не праздник.

— Иногда взрослым нужно поговорить, солнышко.

— Опять ругаться будете? — вздохнула дочка.

Марина обняла её:

— Нет. Просто пора поставить все точки над «и».

В шесть вечера прозвенел звонок. Свекровь пришла, как на приём к королеве — в костюме и с выученной улыбкой.

— Мариночка, как вкусно пахнет! Только не говори, что это полуфабрикаты…

— Что вы, всё своими руками. Как учили.

Саша пришёл последним. Был напряжён. Марина заметила, как дрогнула его рука, когда он наливал воду.

— Алиска, — мягко сказала она, — иди, поиграй. Нам нужно поговорить.

Когда дверь за дочкой закрылась, Марина достала папку и положила на стол.

— Что это? — натянуто улыбнулась свекровь.

— Бумаги. Вы были правы. Пора поговорить о том, чей ребёнок Алиска.

— Я всегда говорила, тест нужен…

Марина развернула копию заявления:

— Вот подпись вашего сына. Он признал Алиску своей дочерью в роддоме. Добровольно.

— Это ничего не значит! Он тогда был растерян!

— Мама, хватит, — вдруг сказал Саша.

— Что «хватит»? Я пытаюсь тебя спасти! Эта женщина…

— Эта женщина — моя жена. И мать моей дочери.

Марина достала выписку:

— А это мои взносы в бюджет. Никакая я вам не альфонс.

Свекровь вспыхнула:

— Как ты смеешь!

— А вы как смеете? Десять лет вы разрушаете наш брак. Сеете сомнения, лезете, манипулируете!

— Саша, слышишь, как она со мной?

— Слышу. И согласен с каждым словом.

Наступила тишина.

— Ты предаёшь мать?

— Нет. Я прекращаю предавать свою семью.

Он встал, положил руку на плечо жены:

— Прости, Марина. Надо было раньше.

— Вот значит как?! — взорвалась свекровь. — Она тебя против меня настроила!

— Нет, мама. Это ты пыталась нас разлучить. Хватит. Уходи. Пока не научишься нас уважать — не приходи.

Из комнаты выглянула Алиска:

— Пап, вы с бабушкой теперь не будете общаться?

Марина почувствовала, как сжалось сердце.

— Иди сюда, родная. Бабушке нужно немного подумать.

Елена Аркадьевна села обратно. Без своей маски она выглядела… уязвимой.

— Алиска, солнышко, — пробормотала она, обняв девочку.

— Всё будет хорошо, бабуль, — прошептала та.

Марина взглянула на мужа. В его глазах — надежда.

— Мама, — сказал он, — мы не хотим ссор. Мы хотим договориться.

Свекровь обняла внучку, молчала. Потом тихо вытерла глаза:

— Может… может, поужинаем? Борщ правда вкусно пахнет…

— Конечно. Алиска, давай тарелки.

⸻

Прошло полгода.
Марина стояла у окна. На улице Елена Аркадьевна учила Алиску лепить пирожки. Они смеялись.

— Любуешься? — Саша обнял её.

— Кто бы мог подумать.

После того вечера свекровь изменилась. Сложно, постепенно, но старалась. Предварительно звонила. Спрашивала совета. Ходила к психологу.

— Я тобой горжусь, — сказал он. — Ты могла всё разрушить. А ты спасла нас.

— Ради Алиски. Ради всех нас.

Во дворе раздался смех.

— Мам, пап! Идите! Бабушка покажет, как лепить!

Марина и Саша переглянулись:

— Пойдём?

— Конечно. Мы — семья.

Иногда достаточно просто набраться смелости — и всё изменится.