За Алину в этой компании держались, как говорится, «руками и ногами». И понятно, почему.
Во-первых, она была хорошим специалистом, несмотря на молодость.
Во-вторых, пунктуальным и гипер-ответственным человеком.
В-третьих, Алина была вежливой и доброжелательной, у нее со всеми коллегами сразу сложились хорошие отношения.
Но, главное, — она была готова работать за не самую высокую зарплату, потому что этой работой дорожила очень сильно.
Алина была вдовой, ее мужа не стало два года назад. Она осталась одна с дочкой Евой. Конечно, государство назначило пенсию «по утрате кормильца», только это не могло вернуть Алине ее любимого Володю, а Еве — папу.
К тому же, получилось так, что Алина, действительно, осталась с малышкой совсем одна. Ее родители покинули этот мир больше десяти лет назад, а Володя был воспитанником детдома, своих родных не знал вовсе.
Конечно, Алине очень повезло, что Еву удалось быстро устроить в детский сад — сначала на полдня, а потом и на весь день, а самой найти вот эту работу: и по специальности, и в десяти минутах пешком от дома и садика.
Попробуй-ка, найди вторую с такими условиями! Как бы не так! В общем, повезло.
Когда Алина знакомилась с Ириной Петровной, своей будущей начальницей, она сразу озвучила то, что одна воспитывает четырехлетнюю дочь. Что помочь вообще некому.
Что нанять няню с ее зарплатой — непозволительная роскошь, а времена добрых бабушек-соседок, готовых посидеть часок-другой с чужим ребенком в случае форс-мажора, давно канули в Лету.
Теперь пенсионерки предпочитали «не брать на себя такую ответственность» даже за хорошее денежное вознаграждение.
»Сама я болею редко, — говорила Алина, — Ева тоже, тьфу-тьфу, довольно здоровый ребенок. Ну, за исключением аллергии. Но если она заболеет…» — «Да-да! — сочувственно закивала Ирина Петровна, — Конечно! Все понимаю! Ну не звери же мы! Я сама двоих воспитываю.»
Вот так Алина и стала трудиться в «Орион-Инвест», филиале московской компании. И вполне благополучно работала уже больше года. Пока не произошла эта история.
Началось все в понедельник утром, в семь часов — именно тогда Алина будила Еву, чтобы девочка спокойно собралась в сад. «Мамочка, горло болит,» — с трудом проговорила Ева и шмыгнула носом. — «Здрасти! — всплеснула руками Алина — очень вовремя!..» — она потрогала лоб малышки: чуть тепловатый.
Однако насторожило Алину то, что у дочки были ледяными ладони и стопы — это всегда было явным признаком повышающейся температуры.
Алина ободряюще улыбнулась Еве, пробормотала, что «ничего страшного, скоро все пройдет» и отправилась на кухню — звонить Ирине Петровне.
»Ты с ума сошла! — заорала та, когда поняла, о чем говорит ей сотрудница,
— Ты это специально, да? Ты что, другого времени не нашла, да? Почему именно сегодня-то?.. Ты что, забыла про начальство из столицы?» — «Я все помню, — вздохнула Алина.
— Извините, пожалуйста, но прийти я не смогу. Боюсь, что через несколько часов Еве будет совсем плохо. И я вам несколько раз говорила, что не надо все завязывать на меня одну — я вполне могла все объяснить Лене, и она бы сегодня прекрасно провела презентацию.
» — «Пока я начальник, давай я сама буду решать, на кого и что завязывать! Ты сегодня нужна на работе. В десять ноль-ноль ты должна стоять в конференц-зале рядом с включенным компьютером и проектором и улыбаться нашему московскому руководству.»
»Послушайте, Ирина Петровна, — Алина вздохнула, — Ну нет у меня возможности сегодня приехать… Предчувствие у меня нехорошее… Вы уж простите. Все материалы в моем компьютере, флешка с презентацией — в верхнем ящике стола. Может, все-таки, Лена успеет ознакомиться? Там нет ничего сложного. Всю работу я сделала, осталось только прочитать текст и показать слайды…»
»Так, еще раз. Что с твоим ребенком?» — «Насморк… горло, — с каждым словом Алина говорила все менее уверенно, понимая, как жалко звучат ее слова. — Температура сейчас в районе тридцати семи, но…»
»Значит так, — в голосе Ирины Петровны зазвенел металл. — Ты берешь такси и едешь на работу. Дочь берешь с собой. Твой доклад — двадцать минут. Плюс вопросы. Ну полчаса в итоге. За это время с девочкой ничего не случится.
Она полежит на диване в комнате отдыха. За ней присмотрят Лена и Юля. Поверь, уж как-нибудь справятся. Сказку почитают. Чай дадут. А ты покажешь свою презентацию. Иначе…» — «Я вас поняла,» — вздохнула Алина, чувствуя, что сейчас расплачется.
Она отложила телефон, вытерла слезы, несколько раз глубоко вздохнула и, нацепив веселую улыбку, вернулась к дочери. Глаза Евы нездорово поблескивали, но, в целом, она выглядела неплохо. «Хочешь сегодня вместо садика поехать к маме на работу? — спросила ее Алина. — «Ура!» — закричала Ева и тут же закашлялась. Алина тяжело вздохнула и обняла малышку. Делать нечего, надо ехать. Может, все и обойдется…
Лена и Юля, действительно, с радостью согласились посидеть с Евой. Это было гораздо веселее, чем заниматься рабочими делами, поэтому они оперативно где-то раздобыли фломастеры, распечатали на офисном принтере раскраски из интернета и замахали на Алину руками — иди уже, справимся без тебя!
Презентация прошла прекрасно. Алину засыпали вопросами, но вопросы эти были, скорее из любопытства, чем из желания найти ошибки. Начальство осталось довольным и удалилось на кофе-брейк. «Всё. Можешь быть свободна, — кивнула Ирина Петровна. — Я же говорила, что все хорошо будет».
К сожалению, хорошо все не было. Вернувшись в комнату отдыха, Алина увидела, что Ева спит, а на ее щеках выступил болезненный румянец. Она потрогала лоб девочки и вздрогнула — это была уже не просто повышенная температура.
Это был жар — явно около тридцати девяти. «Все хорошо, она заснула,» — проинформировала Юля. — «Мы порисовали, а потом она стала вялой и сказала, что болит голова,» — добавила Лена. Алина кивнула, поблагодарила коллег и торопливо схватилась за телефон, думая, вызывать ли скорую или все-таки такси. «Наверное, лучше домой,» — решила она.
»Ирина Петровна, вы можете меня увольнять, — позвонила она начальнице ближе к вечеру, — но я взяла больничный. И несколькими днями, боюсь, дело не ограничится. У Евы кoрь.» — «Что? — голос Ирины Петровны сорвался почти на визг. — Как? У нее что, прививки нет?» — «Нет. Я же говорила — у нее сильнейшая аллергия. У нас медотвод от прививок. Звонили из садика — с сегодняшнего дня карантин, у них уже пятеро заболевших. Не мы первые…»
…Прошло десять дней и с высокой температурой свалились Юля и Лена. Когда им озвучили диагноз, они крайне удивились — они искренне считали, что это «детская болезнь», да и вообще о ней сто лет никто не слышал.
Именно поэтому их мамы двадцать пять лет и двадцать три года назад, соответственно, отказались делать плановые прививки, считая, что они крайне вредны для ребенка.
Прошло еще два дня, и сама Ирина Петровна проснулась утром с дикой головной болью, высокой температурой и всеми признаками простуды. «Ну у меня-то не может быть этой болезни! — уверяла она врача, — У меня-то прививка есть! Мне в детсве делали!» — пожилая доктор только разводила руками.
Юля выздоровела достаточно легко, а вот Лена и Ирина Петровна угодили в больницу — у них болезнь протекала с осложнениями, Ирине Петровне сказали, что есть перспектива оглохнуть на одно ухо.
»Вот что, милочка, — сказала она Алине, когда все болящие все-таки более-менее пришли в норму и вышли на работу, — Давай-ка ты увольняйся по-хорошему.
Такого здесь тебе не простят. Ты не будешь здесь работать, это я тебе могу пообещать. Ты всех подставила и чуть до инвалидности не довела. Уйди сама. По собственному. Очень тебе рекомендую.»
Астрологи считают, что лето 2025 года станет особенно удачным для тех, кто родился в определенные…
Сколько боли скрыто за простыми словами?
Только ли родственная любовь способна всё изменить?
Прощание, терзающее душу, в ожидании новой жизни.
Но в один миг разбилась иллюзия, что любимая семья всегда рядом.
Неужели весна заставляет людей терять совесть?