Она вошла в квартиру, положила сумку и улыбнулась.
Однако в её улыбке не было того тепла, к которому я привык.
Её взгляд проскользнул мимо меня, задержавшись на чем-то за моей спиной, словно там находилось нечто гораздо более увлекательное.
Анна сняла туфли и бережно поставила их у двери.
Затем прошла мимо, лишь слегка касаясь моего плеча.
В этом коротком прикосновении я ощутил холод, совершенно не сочетающийся с августовской жарой за окном. — Добро пожаловать, — произнёс я, стараясь сохранить привычный тон. — Как прошла поездка? — Нормально, — ответила она, распаковывая чемодан. — Только очень устала.
Приму душ и лягу спать.
Что-то в её голосе насторожило меня.
За четыре года совместной жизни я научился улавливать тонкие нюансы её настроения.
Сейчас в её голосе чувствовалась отчуждённость.
Будто она говорила с посторонним, а не со своим мужем.
Я наблюдал, как она тщательно раскладывала вещи.
Раньше после командировок она всегда делилась впечатлениями.
Рассказывала о коллегах.
Говорила, как скучала.
Теперь же Анна была погружена в себя.
Как будто часть её осталась там, в Одессе. — Ты какая-то иная, — сказал я, опираясь на дверной косяк.
Она на мгновение остановилась.
Затем продолжила разбирать вещи. — Просто устала.
Дорога выматывает. — Ты ездил туда раньше, но никогда не возвращалась такой измотанной.
Анна обернулась и посмотрела мне прямо в глаза.
В её взгляде мелькнуло раздражение. — Александр, давай не сейчас, — сказала она, взяв полотенце и направившись в ванную.
Когда дверь закрылась, я сел на край кровати.
Наша квартира, которую мы приобрели в ипотеку два года назад, внезапно показалась мне чужой.
Что-то тонкое изменилось в атмосфере.
Анна будто принесла с собой другой воздух.
За ужином она почти не прикасалась к еде.
Я приготовил её любимый гороховый суп с копчёностями, но она лишь рассеянно водила ложкой по тарелке. — Расскажешь, как всё прошло? — спросил я, нарушая длительную тишину. — Всё обычно.
Встречи, переговоры, — она пожал плечами. — В компании по разработке ПО всегда одно и то же. — Ты после этой поездки стала другой, — заметил я, внимательно следя за её реакцией.
Её рука дрогнула, и ложка зазвенела о край тарелки. — Какая глупость, — попыталась она улыбнуться, но улыбка была натянутой. — Просто устала от работы. — Никогда раньше командировки так на тебя не влияли, — продолжил я. — Обычно ты возвращалась воодушевлённой. — Всё бывает впервые, — она отодвинула тарелку. — Спасибо за ужин, но я действительно не голодна.
Анна поднялась из-за стола и подошла к окну.
Август за окном демонстрировал свою переменчивость — еще час назад светило солнце, а теперь небо затянули тучи.
Казалось, природа отражала моё внутреннее состояние. — С тобой что-то не так, — сказал я, глядя на её спину. — Словно тебя подменили.
Она продолжала смотреть в окно. — Ты слишком драматизируешь, Александр, — её голос звучал холодно. — Я просто устала. — Раньше командировка в Питер не делала тебя чужой.
Она, наконец, обернулась.
На её лице появилась улыбка, но глаза оставались холодными. — Ты всегда видишь то, чего нет.
Я такая же, как и была.
Мне просто нужно время прийти в себя.
Завтра всё будет как прежде.
Но завтра всё не стало прежним.
И послезавтра тоже.
Анна начала уходить на работу раньше меня и возвращаться поздно.
Она стала задерживаться чаще, ссылаясь на срочные задачи и встречи с клиентами.
Чаще стала проводить время с телефоном, улыбаясь каким-то сообщениям.
А когда я подходил, она быстро закрывала экран.
Однажды вечером, пока она принимала душ, я не удержался и взглянул на её телефон.
Экран был заблокирован, но появилось уведомление: «Не могу дождаться следующей недели».
Кто-то оставил её, но теперь она — дом.
Теперь им предстоит построить новую жизнь вместе.
Как много секретов скрыто за закрытыми дверями!
Она наконец поняла, что достойна гораздо большего.
Беспокойство нарастало, как тени за окном, разрывая привычный уют.
Она понимала: пора разорвать цепи, что сковывали её свободу.