«Тепло, которое приходит со временем»

Виктория училась в выпускном классе, когда отец привёл в дом новую женщину. Мама ушла из жизни два года назад, и девушке казалось, что никто и никогда не сможет заменить её — веселую, красивую и такую любимую…

Виктория не могла понять, как отец после мамы решился привести в дом эту «чудачку», как она мысленно называла Галину, его новую жену.

Она была невзрачной, молчаливой хозяйкой, вечно ходившей в одном и том же халате. Ни эмоций на лице, ни косметики! Монотонно выполняла все домашние дела и заботилась об отце.

Виктория старалась держаться подальше от мачехи, сама за собой ухаживала и практически не пересекалась с ней. А совместные семейные обеды по выходным казались пыткой.

Но это длилось недолго — вскоре девушка окончила школу и уехала из родного Кропивницкого, поступив в художественное училище. Она всегда хорошо рисовала, а любимый портрет мамы, созданный незадолго до её ухода, забрала с собой.

Студенческая жизнь увлекла её встречами, спорами, весёлыми вечеринками. В общежитии у Виктории появилось много подруг, было невероятно весело! С отцом она поддерживала связь, а вот Галину даже не поздравила с днём рождения.

Но та, неожиданно, прислала ей открытку — забавную, с изображением слоника. Виктория прочла поздравление, скривив губы, и убрала этот «шедевр» подальше. А спустя два года произошли события, изменившие её жизнь.

Сначала не стало отца… Единственного близкого ей человека. Бабушек и дедушек у неё уже не было. Это гнетущее слово «сирота» давило на сознание тяжёлым грузом.

После похорон Виктория уехала, не оставшись в квартире с мачехой даже на одну ночь. Её слова «Это и твой дом, Виктория» звучали странно. Одолжение делает, сердобольная.

Но эти слова не забылись. Иногда, особенно когда соседки по общежитию разбегались кто куда, на неё накатывала тоска по родителям и по родному дому, который когда-то был таким уютным, тёплым… Она вспоминала запах детства в тех стенах, где теперь жила эта серая мышь Галина.

Но вскоре в её жизни появился Андрей. Он поддержал её, вытащил из состояния апатии и пригласил жить к себе. Виктория заканчивала учёбу уже у него. Он даже обустроил для неё небольшую мастерскую в своём просторном доме.

После окончания училища Виктория творила, словно одержимая. Она не замечала ничего вокруг, полностью уходя в свои картины.

Могла пропадать в мастерской до глубокой ночи. Только иногда сталкивалась с окружающей её реальностью, но даже тогда не замечала, как Андрей охладел к ней.

Ему казалось, что её искусство вытеснило его из её жизни. Он пытался поговорить, но Виктория отмахивалась.

Тогда она написала его портрет, который его напугал: мрачные тона, жёсткие черты лица, взгляд исподлобья. Он увидел в себе кого-то демонического.

Андрей работал режиссёром в театре, злым человеком себя не считал, но вот ветреным — возможно. Так или иначе, вскоре у него начался роман с молодой актрисой. Скрывать было бессмысленно, и он прямо сказал Виктории, что ей пора съехать.

Она удивлённо взглянула на него, потом молча пошла собирать вещи, попросив лишь оставить у него временно мольберт, краски и холсты. Андрей согласился.

Но идти ей было абсолютно некуда.

«Это и твой дом», — вспомнились слова Галины.

«Что ж, пора разбираться», — подумала Виктория, твёрдо решив потребовать свою долю квартиры. Всю дорогу до родного Запорожья она проревела. «Пусть только попробует мне перечить!» — думала она с досадой.

Выйдя из автобуса, она неудачно оступилась, тяжёлая сумка потянула вниз, и она подвернула ногу. С трудом добралась на такси до дома, поднялась на четвёртый этаж, изрядно хромая. Нога распухла и болела.

Галина открыла дверь и ахнула:

— Что с тобой?!

Она тут же приложила лёд, сделала компресс, перевязала ногу. Виктория отказалась ехать в травмпункт, сухо поблагодарила и ушла в свою комнату. Закрыв дверь, она упала на кровать. Слёзы душили её, а присутствие в доме этой женщины угнетало.

Она слабо представляла, как начнёт разговор о разделе квартиры. Неминуем скандал… Виктория поморщилась и заснула только под утро.

Проснувшись, она услышала шаги Галины и запах выпечки. С трудом поднявшись, она добралась до ванной, привела себя в порядок и вышла на кухню.

— Нам надо поговорить, — сказала она без лишних эмоций.

— Сначала поешь, — ответила Галина, положив на тарелку две румяные ватрушки и налив чаю.

Потом присела на одно колено, осторожно ощупала её ногу.

— Уже лучше, — сказала она, — опухоль спала. Может, всё же сделать рентген?

Виктория отдёрнула ногу и покачала головой. Она встретилась взглядом с Галиной. В её глазах было беспокойство и… доброта.

Женщина присела напротив:

— Если хочешь делить квартиру — дели. Я приму любое решение. Мы можем обменять её на две маленькие, а мебель можешь забрать, это же память твоих родителей.

Виктории стало неловко.

— Пока я не готова, — сказала она. — Но, возможно, останусь, найду работу, а там посмотрим.

— Я не буду тебе мешать, живи, работай.

И вдруг Галина заплакала, прикрыв лицо ладонями. Виктории стало её жаль. Она осторожно погладила женщину по плечу.

— Ну, будет вам. Не плачьте. Уживёмся как-нибудь.

Она прошла в гостиную, и вдруг увидела на стене огромный портрет в позолоченной раме. На берегу моря она, мама и папа — смеющиеся, счастливые, бегущие от волн.

Галина вошла и заметила её взгляд.

— Я заказала этот портрет, когда не стало твоего отца… Вы здесь такие счастливые. А мне этого всю жизнь не хватало…

У Виктории ком подступил к горлу. Она села рядом с мачехой, обняла её и тихо сказала:

— Спасибо. Простите меня. Давайте оставим всё, как есть, в память о них.

Виктория устроилась работать в художественную школу. А через год вышла замуж за замечательного человека. Она переехала к нему, решив не делить родительскую квартиру.

Галина стала ей если не родной, то по-настоящему близкой. Она искренне полюбила и Викторию, и её мужа, и особенно маленького Тимура, считая его своим внуком.

Иногда для того, чтобы перестать видеть в человеке врага, нужно просто присмотреться к нему, проявить немного тепла — и, возможно, обрести друга на всю жизнь.