— Да что же это такое, Виталик? — голос мамы дрожал, хотя она старалась говорить ровно. — Я ведь стараюсь ради вас, а в ответ только упрёки.
— Мама, подожди, не кипятись, — Виталий нервно поправил рукав рубашки. — Давай спокойно обсудим. Мы уже не можем жить в таком режиме… Мы с Олей…
— Ох, да знаю я, что у вас за разговоры! — перебила она. — Не раз слышала, как шепчетесь.
Ольга стояла рядом и машинально перекладывала детские кофточки на полке. Казалось, ей и сказать нечего, но вдруг она повернулась к свекрови и выдала:
— Татьяна Николаевна, ну это же ненормально, что вы тут всё время находитесь. Мы с Виталиком взрослые люди, у нас своя семья, свои привычки. А вы не даёте нам дышать!
— Оля, тише, — Виталий попытался ухватить жену за локоть, но она вырвалась.
— Нет, я не буду молчать! — Ольга всë же взяла тоном ниже.— Каждый день одно и то же: «Олечка, не забудь надеть детям свитера. Олечка, обед должен быть горячим к часу! Олечка, стирай только этими порошками!» Я устала следовать чужим указаниям. Виталий, скажи ей уже напрямую.
Мама побледнела и выпрямилась.
— Да вы сначала подумайте, кого вы гоните! Кто хозяйство вам тянул, когда вы с малышами не справлялись? Когда Петю надо было на массаж возить, а Маша приболела, кто в очередях сидел? Ведь если б не я…
— Я признаю: вы помогали. И за это спасибо. Но сейчас всё изменилось, дети большие, — Ольга старались говорить спокойнее, хотя внутри, казалось, всё пылало. — И вы, Татьяна Николаевна, тоже уже устали, это видно. Вам ведь нужно отдыхать, следить за собой. А у нас…
— Что у вас? — мама обвела комнату взглядом. — Что у вас может быть такого страшного, что мне нельзя остаться?
— Мне не хочется ругаться, но, мама… — Виталий тяжело вздохнул. — Мы думаем, что тебе пора вернуться в свою квартиру. Если нужно, мы поможем деньгами и всем остальным. Если не справляешься, найми уже сиделку. У нас сейчас просто… в нашей квартире тебе не место.
— Что?! — воскликнула мама, глядя на сына так, будто он её предал. — Это ты мне говоришь?
— Мама, я не хочу тебя обидеть. Просто время такое… — пробормотал Виталий, но тут Ольга вмешалась:
— Пора уже заканчивать с этим, иначе мы всегда будем жить втроём, как в коммуналке. Я не хочу так.
— Значит, «найми сиделку и уезжай»? — мама горько усмехнулась. — Вот и всё, чего я заслужила?
На несколько долгих секунд все замолчали, переглядываясь, словно в недоумении, как дошло до такого. Казалось, ещё недавно они жили одной семьёй, где царила поддержка и взаимовыручка, а теперь — открытый конфликт, в котором нет места компромиссам.
Но всё началось не сегодня.
***
Когда у них родилась Маша, Виталий работал в автосервисе и частенько пропадал там дотемна: то срочный ремонт, то клиент наехал с претензиями. Ольга еле приходила в себя после родов. Мама, то есть Татьяна Николаевна, сама предложила приехать на месяц-два, чтобы помочь.
Ольга тогда и не думала противиться. Виталий-то доверял матери, знал, что она умеет находить общий язык с детьми.
Сил Ольге, конечно, не хватало: Маша капризничала, плохо спала. Первые недели казались непрерывной вереницей пелёнок, бутылочек, бессонных ночей. А тут мама Виталия взяла на себя часть забот.
— Оля, выдохни, — говорила она, впихивая ей тарелку супа. — Ты теперь молодая мать, а я свою работу сделала. Мне не трудно в магазин сбегать, кашку тебе сварить, пол подмести.
— Татьяна Николаевна, вы прямо волшебница. Не понимаю, как бы мы без вас! — Ольга с удовольствием принимала предложенную помощь.
— Да что уж там. Мне-то что, я дома всё равно одна. Силы есть — помогу.
На первых порах всё было замечательно. Даже когда через три года родился Петя, мама без вопросов снова переехала к ним. Малыш родился недоношенным, требовались врачи, курсы реабилитации и особый уход.
Ольга в тот период буквально на грани выгорания находилась, а Виталий уже устроился на новую работу: денег было больше, зато свободного времени ещё меньше. Мама полностью взяла на себя быт: стирала, готовила, убиралась. А Ольга могла хоть чуть-чуть поспать между походами с Петей по медицинским центрам.
— Татьяна Николаевна, спасибо, я бы в одиночку всё не потянула, — Ольга говорила это искренне.
— Дети — это счастье, — вздыхала Татьяна Николаевна. — И я хочу, чтобы у вас всё получилось. А обо мне не волнуйтесь.
Виталий тем временем всё позже появлялся дома: то на совещании застрянет, то на встречу с партнёрами уйдёт. Денег вроде стало хватать, но семейных выходных было всё меньше.
Мама видела, как Ольга начинает хандрить, как ей не хватает простого тепла и участия от мужа. И она, стремясь сохранить в семье гармонию, брала на себя всë больше. Машу в садик отведет, Петю на прогулку соберëт, Витю уговорит отложить планёрку и сходить в парк с семьёй. И так шаг за шагом, всё крепче она «вростала» в их жизнь.
Всё вроде бы шло неплохо, пока Петя не отметил пятилетие. К тому времени Маша уже ходила в начальную школу, в доме постепенно становилось тише и спокойнее, дети из младенцев превратились в бойких ребятишек.
Ольга выдохнула и впервые за восемь лет ощутила, что не прозябает в бесконечной череде забот, а действительно живёт. И вот именно тогда ей стало тесно — не физически, а морально. В их маленьком, хоть и трёхкомнатном пространстве, свекровь присутствовала круглосуточно. Ольге захотелось чуть больше самостоятельности, хотелось самой управлять семейной лодкой, а не делить штурвал с Татьяной Николаевной.
Виталий замечал это напряжение, но никак не решался об этом поговорить. Он уважал и любил мать, понимал, что без неё трудно пришлось бы всей семье. Но жена всё чаще сетовала на замечания свекрови, которые та раздавала направо и налево.
— Виталь, ты не понимаешь, — уговаривала Ольга мужа вечерами. — Я знаю, что она хотела как лучше. Но мы уже выросли из того возраста, когда с нами нужно нянчиться. Я хочу решать сама, что готовить детям, во сколько их укладывать, какие мультики разрешать. Мы должны учиться справляться без её помощи. Послушай…
— Да всё я слышу, — отмахивался Виталий. — Но как я скажу матери: «Уходи»? Она же может обидеться, она отдала нам столько сил… Даже сейчас сколько на себе тянет.
— Но разве это справедливо? Она тоже имеет право пожить для себя, после всех её усилий.
Виталий не мог найти нужные слова. Он вертелся между двух огней: жена требовала спокойствия и свободы в собственном доме, а мама, привыкшая быть незаменимой помощницей, уже прочно заняла свою нишу. Сам он тоже подуспокоился и привык, что дома чисто, дети под присмотром, а ужин всегда на столе.
Сказать матери «спасибо, теперь ты больше не нужна» — это звучало слишком грубо, почти предательски. Однако напряжение между женой и матерью становилось всё более ощутимым. И вот наконец накопившиеся раздражение и претензии прорвались в тот памятный вечер, когда дети уже спали, а взрослые сошлись в гостиной.
— Так может, я вообще не нужна, да? — громко спросила мама, хотя в глубине души она давно понимала, к чему всё идёт.
— Мама, у нас всё поменялось, — повторил Виталий. — Ты должна понять: дети выросли. Тебе тоже надо отдыхать, а в своей квартире ты сможешь жить, как захочешь. Мы ведь не бросаем тебя — приедем в любой момент. Ну а если вдруг в чём-то будет нужна помощь, найдем специалистов.
— Специалистов? — переспросила мама с горькой усмешкой. — Это как робот — нажал кнопку, и всё за тебя сделают?
— Ну, не обижайтесь. Мы просто хотим… — попыталась снова вставить Ольга.
— Всё, хватит, — оборвала мама. — Нечего тут объяснять. Сын говорил одно, ты говоришь другое, а смысл сводится к тому, что моё присутствие больше не в радость. Знаешь, Оля, а ведь я тоже иногда хотела побыть одна. Но думала, что без меня вам плохо придётся. Меня тут никогда не спрашивали, хочу я или нет полы мыть и снимать кастрюли с плиты. Года четыре-пять я сама себе отпуск не устраивала. Виталий хоть в санаторий съездил пару раз для профилактики, а я?
— Может, нам вместе с тобой отдохнуть? — предложил Виталий, стараясь как-то смягчить ситуацию. — Вдвоём скатаемся к морю?
— Это ты сейчас пытаешься подсластить, да? — мама тряхнула рукой, недоверчиво вскинув бровь. — Пока я вам была удобна, всё хорошо. А как только встал вопрос о том, что я тут «слишком много болтаюсь», вы за один вечер решили «сплавить» меня к себе в пустую квартиру и сказать «найми сиделку, если нужно». Думаешь, мне приятно?
— Виталий просто хочет уберечь вас от лишней нагрузки, — осторожно добавила Ольга. — Ведь у вас уже болят суставы, нога иногда ноет…
— Да я и так собиралась осенью в поликлинику сходить. Уж как-нибудь сама разберусь.
Татьяна Николаевна заметила, как Ольга сделала нервный вдох. Она явно устала от длительных объяснений, но решилась на последний довод:
— Татьяна Николаевна, честное слово, мы не хотим вас обижать. Просто пора навести порядок в семье. Дети должны жить, зная, что у них есть мама и папа, а бабушка рядом, но у неё своя жизнь. Я хочу наладить наше общение так, чтобы не было скрытого раздражения.
— Что ж, ваше решение понятно. Тут и говорить нечего. Значит, приедут грузчики и перевезут мои вещи?
— Мы тебе поможем, — сказал Виталий. — Завтра всё организую, чтобы лишних трат не было, всё своими силами сделаем.
— Не стоит своих сил тратить. Я и сама справлюсь, — процедила мама. — Сосед Сергей у нас в доме — и машина есть, и здоровье. Позвоню, договорюсь.
На этом разговор оборвался. Ольга пошла на кухню. Мама удалилась в комнату, которую ей когда-то отвели. Виталий остался стоять посреди гостиной, растерянно щурясь на фотографии детей на стене.
***
Когда Татьяна Николаевна впервые переступила порог своей двухкомнатной квартиры после всех этих лет, чувство тревоги смешалось с облегчением. Тихий коридор встретил её знакомыми обоями, на полу лежал коврик, когда-то подаренный подругой. Да, здесь царил привычный для неё порядок, но и чувствовалось, что квартира зачахла от долгого отсутствия хозяйки.
— Может, оно и к лучшему, — пробормотала женщина, осматривая шкафы. — Всякое бывает, люди стареют. Да и им, наверное, действительно проще, когда меня нет.
Она старалась ни на кого не злиться, но в душе оставалось тягучее чувство несправедливости. Когда-то она специально бросила покой и удобства, чтобы поднять внуков, а в итоге вышло, что молодая семья перестала видеть в ней спасение и стала воспринимать как обузу. Однако жалеть себя мама не привыкла. Она всегда жила по принципу: «Главное — чтобы у детей всё было хорошо». И всё же горечь от того, как её выпроводили, не давала покоя.
Телефон зазвонил на второй день. Это был Виталий.
— Мама, ну ты там как? — спросил он с деланой бодростью. — Надо, может, продуктов привезти?
— Да всего у меня достаточно, сынок. Не волнуйся.
— Может, заедем на выходных с Олей?
— Да не надо, — тихо сказала мама. — Отдохните лучше. Знаю я, что у вас теперь много планов.
Виталий осёкся. Он понимал, что мать обижена. Но не знал, как растопить этот холод. А она и не ждала извинений: что толку в словах? Всё уже произошло.
***
Прошло несколько месяцев. Кажется, каждый привык к новой расстановке сил. Мама редко появлялась у сына и Ольги, лишь порой забирала Петю из садика по просьбе Виталия. Приходила, как наемная няня, отводила его домой, а потом сразу уходила, стараясь надолго не задерживаться.
В семье Виталия образовалась та самая «свобода», о которой они мечтали. Однако теперь Ольга ворчала, что приходится и готовить, и прибирать, и уроки у Маши проверять — во всём надо полагаться лишь на себя.
Виталий, кажется, тоже почувствовал, что «маминой опеки» больше нет. Вроде неплохо стало: меньше лишних советов, никто не влезает в их ссоры. Но и поддержка исчезла. Теперь, когда они поругались с Ольгой, некому было мирно предложить чай, некому было заштопать его зимнюю куртку.
Татьяна Николаевна не жаловалась.
— Может, так и надо, — бормотала мама. — А может, не надо было так много им отдавать себя…
Зато теперь у неё, по крайней мере, было время на книги, на сериалы. Могла позвать подругу в гости и не переживать, что суп для детей не готов. И, несмотря на всю обиду, что-то в этом обретённом покое было и приятным, и пугающим одновременно.
Ты потеряла всё, но не себя.
Никто не ожидал, что деньги станут причиной разрыва, который навсегда изменит их жизни.
Ничто не может разрушить семью так, как жадность.
Когда чужие ноги топчут твой дом, где границы?
Я сама никогда не лезу со своими правилами в чужие семьи, но и терпеть не…
Никогда не поздно изменить свою жизнь к лучшему.