Свекровь стащила мои украшения, не зная, что это всего лишь копии — настоящие всё это время лежали у неё под носом

— Игорь, ты замечал, что из дома иногда исчезают вещи? — я провела рукой по его растрепанным после ветра волосам. — Будто кто-то устраивает скрытую ревизию.

— Ты опять преувеличиваешь, Лена, — усмехнулся он, глаза заискрились его фирменной тёплой улыбкой.

— Просто ты слишком педантична.
Мой муж всегда умел смотреть на жизнь с позитивной стороны. Даже когда всё шло не так, он находил повод улыбнуться.

Я любила это в нём. И в то же время — это сводило меня с ума. Особенно сейчас, когда я точно знала: что-то было не так.

Сначала пропал серебряный набор кофейных ложек — шесть штук, подарок на новоселье.

Потом исчез кулон из недорогого сплава — для других он ничего не стоил, но для меня был особенным. Затем — брошь, которую я носила всего дважды. Мелочи, но каждая из них — часть моей памяти.

И все исчезновения совпадали с одним событием — визитами Тамары Викторовны. Моей свекрови.

— Может, случайно выбросили вместе с бумагами, — сказал Игорь, когда я упомянула ложки.

— Кулон? Наверное, оставила где-то в магазине, — предположил он.
— А брошь? Ну, может, Лёшка играл и потерял?

Наш десятилетний сын тут же покачал головой:

— Мама, ты ведь не разрешаешь мне трогать украшения! Я помню!

Я не хотела устраивать сцен. Не хотела говорить Игорю, что его мать, эта ласковая и обходительная женщина, просто забирает вещи, что ей нравятся. Без спроса. Регулярно.

Особенно часто она появлялась, когда Игорь уезжал в командировки. «Проведать внука», «подсобить по дому». После её визитов — снова что-то исчезало. Я видела, как она разглядывает мои вещи, с интересом прикидывая… и улыбается.

Но я не хотела обвинять её без улик. Игорь бы не поверил. Для него мать была образцом доброты. А Лёшке совсем не нужно было видеть, как взрослые выясняют отношения.

Я долго думала. А потом решилась.
Если уж это недоверие вкралось в наш дом, я хочу дойти до его корня.

— Знаете, — будто между прочим сказала я за ужином, когда Тамара Викторовна пришла «на чай», — мама оставила мне после себя приличную коллекцию украшений. Там и серьги с камнями, и кольца, и цепочки.

Свекровь на секунду замерла, держа вилку в руке.

— Правда? И много там всего?
— Даже точно не знаю, — пожала я плечами. — Всё лежит в сейфе, надо бы разобрать, давно туда не заглядывала. Память-то уже не та…

Я заметила, как в её взгляде мелькнул тот особый блеск. Интерес. Жадность. Желание.
Игорь знал о наследстве, но в подробности не вдавался.

На следующий день я нашла мастера, который сделал идеальные копии всех украшений. Это обошлось недёшево — но оно того стоило. Оригиналы я решила спрятать… и нашла гениальное место.

Когда Тамара Викторовна попросила присмотреть за её котом, пока она будет в санатории, я взяла небольшой плотный мешочек с настоящими драгоценностями.

Подловив момент, приклеила его скотчем под диван — тот самый, где она сама любила сидеть. Никто туда не полезет. Только я.

Теперь нужно было лишь дождаться подходящего момента.

Он наступил, когда Игорь уехал на два дня в другой город.

Я оставила дверцу сейфа немного приоткрытой — будто забыла закрыть до конца. Копии украшений лежали в коробочках, сверкая под лампой.

— Тамара Викторовна, как хорошо, что вы зашли! — я встретила её с улыбкой. — Лёшка только что закончил уроки, а мне срочно надо к подруге.

— Конечно, Леночка, — ответила она сладким голосом. — Иди, мы с внучком чудесно справимся.

Перед уходом я незаметно включила камеру, спрятанную за горшком напротив сейфа. Мне не нужна была ловушка — только правда.
Если она действительно решит это сделать…

— Бабушка, сыграем в шахматы? — донёсся голос Лёшки, когда я вышла.

Я просидела в кафе два часа, пытаясь не грызть ногти. Может, я ошибаюсь? Может, я просто мнительная?

Когда я вернулась, Тамара Викторовна уже собиралась уходить.

— Леночка, ой, я совсем забыла! Мне нужно срочно в ЖКХ, там сегодня короткий день!
— Но ведь ещё рано… — начала я.

— Они закрываются раньше! — она уже надевала пальто. — Забегу потом!

Лёшка вышел с недоумённым лицом:
— Мама, она всё время куда-то смотрела, даже в шахматы толком не играла.

Я сразу направилась к сейфу. С виду — всё на месте. Но когда я его открыла, что-то внутри подсказало: что-то не так.

Не хватало трёх украшений.

Я достала телефон, включила запись. Сначала — тишина. Потом — Тамара Викторовна, осторожно подходящая к сейфу.

Смотрит по сторонам.

Открывает дверцу.

Руки с благоговением перебирают коробочки. Останавливаются.

Те самые три предмета — браслет, подвеска и серьги — исчезают в кармане её кофты.

Я выключила запись и глубоко вдохнула. Всё. Доказательства есть.

Через пару дней — семейный ужин. Все будут в сборе.

⸻

Дом свекрови всегда казался мне стерильным музеем. Всё по местам, всё идеально.
В гостиной уже были её дочь Вика с мужем, и брат Игоря с женой.

— Проходите, садитесь, — весело сказала Тамара Викторовна. — Я как раз достаю своё фирменное жаркое!

На ней была простенькая подвеска. Не та. Своё она не надела.

— Лена, а что там с маминым наследством? — неожиданно спросила Вика. — Говорят, у тебя настоящая коллекция!

Я заметила, как свекровь вздрогнула. И момент настал сам собой.

— Да, кое-что есть, — я поставила чашку. — Вот только недавно обнаружилось, что несколько украшений пропали.
Пауза.

— Как неприятно, — пробормотала Тамара Викторовна. — Может, ты сама их куда-то переложила?

Я достала телефон.

— Поэтому я решила установить камеру. И посмотреть, кто бывает рядом с сейфом.
Все взгляды обратились ко мне. Я включила видео.
Лицо свекрови застыло, когда она увидела себя на экране, крадущуюся к сейфу, перебирающую украшения… и кладущую их в карман.

— Это… я просто хотела посмотреть… потом вернуть… — голос её дрожал.

— Через несколько дней? В тайне от всех? — спросила я.

Игорь медленно поднялся.

— Мама… это ведь не впервые, да? Всё то, что исчезало раньше — тоже твоих рук дело?

— Лёшенька, ты не понимаешь… у неё всё есть… а я…

— Мы предлагали помощь десятки раз, — перебил он. — Ты отказывалась. Но красть — это нормально?

Лёшка тихо сказал:
— Бабушка, воровать — плохо.

Тамара Викторовна осела на стул.

Я достала мешочек.
— А ещё… оригиналы были спрятаны здесь. У тебя. Под диваном.

Я высыпала настоящие украшения на стол.
— То, что ты взяла — копии. Я хотела тебе помочь. Даже думала отдать часть. Но теперь…

Она не сказала ни слова. Только смотрела, будто проваливаясь внутрь себя.

Игорь взял сына за руку:
— Мы идём домой. Мама… не звони мне. Я сам свяжусь, когда буду готов.

Мы вышли из дома. Тишина за нашими спинами была оглушительной.

В машине он долго молчал. Потом:
— Спасибо.
— За что?
— За правду. Даже если она такая горькая.

Он сжал мою ладонь.
— Мы справимся, — сказал он.

Я улыбнулась.
— Думаю, да. Правда освобождает.

Мы ехали сквозь вечерний город. Домой. В дом, где снова будет спокойно.