«Просто нет. Я больше не хочу в этом участвовать» — с дрожью в голосе заявила Тамара, разрывая тишину конфликта с мужем

К вечеру я уже автоматически отвечала:

– Да-да, конечно. Я ужасная, просто отвратительная.

Игорь пришёл домой с хмурым лицом. Он бродил по квартире, словно призрак, тяжело вздыхая. В конце концов не выдержал:

– Слушай, может… ну дадим ей денег? Мать там совсем с ума сходит, говорит, сердце прихватывает…

Я посмотрела на мужа. Просто посмотрела. Двадцать лет вместе, а он всё тот же мальчик, который боится расстроить маму.

– Игорь, тебе не надоело? – спросила я. – Каждый месяц одно и то же: то Ире на машину, то на ремонт, то на шубу. А теперь – на «лечение» в Одессе. И всегда – «мама волнуется, у мамы сердце».

– Но ведь они действительно много сделали для нас. Помнишь, когда твоя мама лежала в больнице? Моя первая туда прибежала!

– Помню. И как она потом три года это вспоминала – тоже помню.

Он хлопнул дверью спальни. Я села на кухне и расплакалась. От усталости, от обиды, от того, что всё это кажется каким-то кошмаром. Телефон снова зазвонил – Ира. Впервые я просто нажала «сбросить» и добавила номер в чёрный список.

Знаете, что самое неприятное? Глубоко внутри всё равно мучило чувство: а вдруг они правы? Может, я действительно такая жадная и неблагодарная? Но как только вспоминала вчерашнюю ложь про «лечение», становилось немного легче.

С того момента наша жизнь с Игорем словно разделилась на «до» и «после». Вроде бы всё по-прежнему – работа, дом, ужины вместе. Но что-то изменилось. Муж стал часто задерживаться в офисе, а придя домой, молчал или ограничивался формальными фразами. Свой телефон он отключил, общался только по рабочему. Я не дура, понимала – не хочет, чтобы я слышала разговоры с семьёй.

В субботу утром он собрался, якобы на работу. В выходной, представляете! Я не выдержала:

– Игорь, может, поговорим?

– О чём? – он не обернулся, завязывая ботинки в прихожей.

– Сам знаешь. Уже неделю ходишь, как в воду опущенный.

– А что тут говорить? – наконец посмотрел на меня. – Ты ведь всё решила. За себя, за меня, за всех.

Он хлопнул дверью. Я осталась одна в пустой квартире. Села на кухне – в том самом месте, где всё началось неделю назад. Говорят, время лечит. Это ложь. Время только усиливает боль. Каждый день всё отчётливее понимаешь, что сделал не так. Или что не сделал.

Потом был день рождения свекрови. Игорь впервые за двадцать лет уехал туда один. Я весь вечер сидела в Инстаграме и смотрела фотографии с праздника, которые выкладывала Ира. Вот они все вместе за столом. Вот торт, который обычно пекла я. Вот пустой стул – наверное, мой. И от этой мысли становилось так больно, что хотелось кричать.

Я даже не заметила, как заснула на диване. Проснулась от звука ключа в замке – Игорь вернулся. С порога спросил:

– Не спишь? Поешь? Мама пирогов передала.

– Не буду.

– Зря. Вкусные, с капустой. Как ты любишь.

Он остановился в дверях кухни, помялся.

– Мама спрашивала про тебя. Соскучилась.

Я с усмешкой ответила:

– Да что ты! А по телефону звонить разучилась?

– Ну ты же… это… номера все заблокировала.

– А почему бы и нет? – злость поднялась внутри. – Может, потому что ваша Ира собралась в Одессу на деньги, которые якобы просила на лечение? Или потому что твоя мама обвиняла меня во всех смертных грехах?

– Опять это… – Игорь поморщился. – Давай не будем снова…

– Конечно, не будем! – я встала. – Теперь мы вообще ни о чём не говорим. Только пироги передаём. С капустой.

Он ушёл в спальню, а я осталась на кухне, глядя на эти чёртовы пироги и думая – вот так и живём. Муж отдаляется, его семья где-то там празднует без меня, а я словно прокажённая. Самое обидное – я ведь тогда сказала правду. Но никому она не нужна.

Телефон пискнул – сообщение от соседки тёти Оксаны: «Тамара, видела твоего на маминых фотографиях. Такой грустный. И ты там совсем одна. Может, помиритесь? Всё же родня…»

Родня. Как же раздражает это слово.

На следующий день Игорь не пришёл ночевать. Позвонил в десять вечера:

– Я у мамы останусь. Нужно кое-что обсудить.

И сбросил звонок.

Я сидела в темноте и впервые по-настоящему испугалась. Поняла – вот оно, то, чего боялась больше всего. Выбор. Он сделал свой выбор. Не в мою пользу.

Три дня от Игоря не было ни слуху, ни духу. На работе сказали, что он взял отпуск за свой счёт. Телефон не отвечал. Я металась по квартире словно тигр в клетке: то злилась, то плакала, то хотела всё бросить и поехать к свекрови. Гордыня удерживала.

На четвёртый день он ворвался домой бледный и взъерошенный:

– Тамара! Быстрее!