Как загнанный зверь, Семён искал выход из сложившейся ситуации. Он испробовал все способы, надеялся на милость и прощение супруги.
Он завязал с выпивкой, не раз приходил с повинной, но Вера гнала его прочь. Семён не сдавался.
Подкарауливал у подъезда, падал на колени, игнорировал любопытные взгляды жильцов. И умолял, умолял со слезами на глазах простить его.
– Уйди, окаянный! Пусти! Дочка проснётся и испугается. Пусти! Она одна дома!
– Вер, ну прости меня. Я не могу без вас, – умолял Семён жену.
– Если ты не отстанешь, я в милицию заявление подам. Скоро нас официально разведут, так что забудь сюда дорогу. Никогда! Слышишь? Никогда не забуду и не прощу тебе маму!
Единственной радостью у Веры осталась дочка. Несмотря на неутешительные прогнозы врачей, когда Кирочке сняли гипс, она начала ходить. Специалисты в белых халатах были ошарашены.
Чудеса случаются. Случаются даже очень, когда столько сил, терпения, заботы и любви мать отдаёт своему единственному ребёнку. Только истинная вера в хорошее творит невозможное.
Казалось, все трудности остались позади. Главное, что дочка начала ходить, и теперь можно подумать о детском садике. Но, как говорится, беда одна не приходит.
— Вера, у вашей дочери опять шла кровь из носа. Вам необходимо срочно пройти обследование! — ошеломила воспитательница детского сада мать Кирочки, когда та пришла за ребёнком.
— Как — опять? — растерянно спросила Вера. — Хорошо, завтра же пойдём к доктору.
Вера снова испытала знакомое чувство безысходности в кабинете врача, который держал в руках результаты анализов её дочки. Всё как тогда, когда у её мамы внезапно случился приступ.
— Но почему? Как это могло произойти? — с трудом шевелила губами Вера, хотя ей хотелось кричать. — Может, это ошибка? Может, что-то напутали?
Кирочка тихо спала в своей кроватке, словно никакого страшного диагноза и не было. А мать не могла сомкнуть глаз.
Где же справедливость? Почему жизнь Веры превратилась в поезд, неуправляемый, летящий под откос? Почему на долю маленького ребёнка выпадает столько испытаний? Ведь казалось, что худшее уже позади. Что делать теперь? Как поступить?
В головы Веры всплывали слова врача. Он сказал, что костный мозг не вырабатывает тромбоциты, свертываемость крови нарушена, отсюда и кровотечения. По медицинским показаниям вы не можете стать донором для своей дочери.
Вера как в трансе сидела с закрытыми глазами в темноте на кухне, качалась из стороны в сторону. Из-за её сомкнутых век текли горячие слёзы.
Шорох за входной дверью заставил её напрячься. Несколько секунд Вера прислушивалась, затем приняла решение.
— Заходи, — прошептала она хриплым голосом гостю в ночи.
— Я вам с дочкой продукты принёс, думал, утром найдёте, — заговорил Семён и протянул пакет.
Вера его не дослушала. Она ушла и растворилась в темноте квартиры. Семён робко переступил порог, поставил пакет у стены и потянулся к выключателю, но Вера остановила его.
— Не включай свет! — всхлипнула она из кухни, где едва пробивался свет уличных фонарей. Семён снял ботинки, задвинул их в угол и, словно виноватый кот, пересёк коридор. Остановился в дверях кухни, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди.
Вера погрузилась обратно в своё состояние до прихода Семёна.
— Вер, любимая. Я не могу без вас, — шептал он.
— А я уже и с собой с трудом могу, — еле слышным голосом произнесла Вера.
Её дыхание стало тяжелее, ком подступил к горлу. Она больше не могла держать в себе эмоции и переживания. Беззвучный плач заставил Семёна содрогнуться. Он присел перед женой, взял её лицо в руки.
— Вера, родная, что случилось? Тебе плохо? Ну скажи, не молчи! — умолял он.
Но она не могла вымолвить ни слова. Лишь задыхалась, переваривая накопившиеся эмоции, и тихонько плакала.
— Прости меня! Прости за всё!
Семён обнял жену. Его подбородок дрожал, а недельная щетина стала мокрой от слёз. Он чувствовал тяжесть в сердце, когда просто попытался разделить боль с Верой. Обнявшись, они дали волю своим слезам.
Вера отпустила обиду, которая разъедала её изнутри.
— Любимая! Слышишь? Я тебе клянусь, никогда больше не будешь плакать! Никогда! Обещаю! — уверенно шептал Семён.
— Никогда не говори никогда. Не нужно! — ответила Вера, обнимая его.
Прижавшись лицом к его груди, Вера вспомнила, как однажды он уже клялся, что с ним она будет счастлива. Ведь и она сама когда-то обещала себе, что никогда его не простит. Но несмотря на всё, Вере был нужен Семён. Нужно было плечо, на которое можно было бы опереться.
Она устала быть сильной, устала сражаться с обстоятельствами в одиночку. А впереди вновь борьба за жизнь дочери. Кто, как не он, родной отец, может сейчас помочь ей?
Вера приняла обратно мужа, не обращая внимания на пересуды знакомых и соседей. Ради дочери.
— Уцепилась за штаны! На кой он тебе нужен, алкаш? Ох, Вера, Вера! Я бы на твоём месте… — возмущалась баба Нина.
— Да что вы со своими наставлениями лезете? — пресекла её Вера. — Слава Богу, что вы не на моём месте и никогда не будете. Прежде чем судить, разберитесь в своей жизни. Один сын, да и тот вас видеть и знать не желает.
— Не надо мерить чужую обувь, всё равно не по размеру… Вон как? Дерзкая стала. Ну и живите как хотите, — обиделась старушка и перестала здороваться.
При встрече она выражала презрение и что-то недовольно бубнила себе под нос. Семейная пара не обращала внимания на её поведение.
Семён заметно изменился в лучшую сторону. Он с радостью играл с дочкой, посвящая ей всё свободное время. Сердце Веры сжималось каждый раз, когда они вместе шли с Кирочкой на переливание крови.
А ведь что только они не пережили. Даже этот страшный диагноз, который чуть снова не отнял у Веры самое дорогое в жизни.
Вера запрещала себе думать о плохом. В ней зародилась новая жизнь, за которую она тоже несла ответственность. Она надеялась только на лучшее. Верила, что Кирочка обязательно поправится.
***
Сына Вере было ещё тяжелее рожать. Почки отказали. Четыре дня врачи боролись за жизни матери и ребёнка. Этот период Вера вспоминала как кошмар. И лишь чудом они смогли выжить.
Артёмка рос болезненным мальчиком. До трёх месяцев после рождения у ребёнка не было проблем со здоровьем. А потом начались одни симптомы за другими.
Вера с сыном из больниц не могли выйти. Кирочка была всегда рядом, да и некому было оставить дочку.
Свекровь не желала общаться. Словно внуков не существовало. Из-за детских проблем муж вновь исчезал из дома, задерживался на работе. Ни денег, ни помощи, ни доброго слова. Куда делась любовь? Женщина вертелась как могла. Работала на двух работах.
Измотанная и усталая, она не раз просила мужа оставить их в покое.
— Уходи, прошу тебя. Хватит мотать нам нервы. Дети тебя боятся. Зачем приходишь и мучаешь нас? Помощи от тебя никакой. Я гибну на двух работах. Детей надо кормить, одевать, лечить. А ты? Ради всего хорошего, что было между нами, уйди.
Семён уходил, но потом снова возвращался. Просил прощения у жены. И снова и снова Вера его принимала. Видела, что дети тянутся к нему, особенно маленький Тёма.
— Смотрите, что папа принёс!
Семён доставал игрушки для сына и дочери. Иногда были недели просветления, как говорила Вера, когда муж становился разумным. Но после светлых дней всегда наступала чёрная полоса. И так, уже три года подряд жизнь Веры напоминала бег по кругу.
Она неслась, как белка в колесе, где нельзя просто остановиться и не удариться.
Неожиданно в доме стала появляться практически новая техника, которую на одну зарплату не купишь. Муж иногда оставлял деньги на полочке в коридоре. Деньги хоть и небольшие, но больше, чем нисколько.
Семён, улыбался, объяснял, что подрабатывал и взял всё в рассрочку.
— Откуда это? Здесь три твоих зарплаты.
Вера нашла в кармане его куртки увесистую пачку банкнот разного номинала.
— Ты что, по карманам шаришь? — возмутился муж.
— Я просто хотела постирать куртку.
— Положи на место и не суй свой нос в мои дела, — рявкнул он.
— Это твои деньги? Ты что, ограбил кого-то? — Её трясла дрожь от волнения.
Она не могла быть в неведении и продолжила допрос. Глаза Веры блестели от слёз, а её воображение рисовало мрачные сцены, каким образом Семён добыл эти деньги.
— Что ты несёшь! «Ограбил»! А ну отдай! Это мои честно заработанные, — Семён выдрал деньги и куртку из её рук и снова запихал банкноты в карман. — Думаешь, я бездельничаю или прогуливаюсь по ночам? Я работаю, уяснила?
— Я тоже стараюсь для семьи, Сём, но благодарности в этом доме не дождешься. Почему ты смотришь на меня, как на врага? Только упрёки слышу. Где ты берёшь такие деньги? Или это авансом на год вперёд?
— Не твоё дело, где! Испортила всё настроение! — сказал он, надевая куртку.
— Куда ты идёшь?
— Куда надо! Пойду пройдусь, успокоюсь. Ложись спать, не жди.
Он ушёл, хлопнув дверью. Снова…
Усталость ушла моментально. Вера напряглась, как перед гонкой. Сердце было не на месте. Интуиция Веры подсказывала, что это ничем хорошим не закончится. Семён сбежал от объяснений не просто так.
Из-за недосыпов и усердной работы ей сразу не удалось понять, откуда такие деньги. И как она раньше не догадалась об этом? Вера не могла уснуть, всё думала, что делать дальше.
Поддатый Семён вернулся чуть за полночь. Ему удалось с трудом снять обувь, ботинки полетели в разные стороны. Он упал спиной на стену и постепенно осел на пол. Заслышав шум в прихожей, Вера сразу пошла к припозднившемуся мужу. Он лежал на полу и храпел.
Быстро отключился, опять перебрал. Она осторожно проверила карманы куртки. Потом брюки. Озиралась по сторонам, надеялась, что деньги могли выпасть в прихожей.
Но денег нигде не было. Её подозрения подтвердились. Он спустил огромную сумму за вечер.
Обида накатила на Веру. Она дала ему пару пощёчин, села рядом на пол и заплакала.
— Дальше так жить нельзя. Я больше не могу терпеть эти выходки. Даже ради детей нет сил на всё это смотреть.
— Я всё отдам! — прохрипел Семён. — Верну! — Он с трудом ворочал языком в пьяном бреду. — Вера! Вера, дай воды! — требовал он хриплым голосом.
В его голове гудело так, будто сидел на трансформаторе. Во рту пересохло, что даже язык к нёбу прилип. Каждый вдох отдавался болью под рёбрами. Конечности не слушались, а перед глазами плыло.
Вера не реагировала на его просьбы. Она продолжала заниматься домашними делами, неспешно готовила завтрак для детей, которые тихо играли в комнате.
Ему пришлось самому подняться с дивана, на который его с трудом закинула ночью Вера, чтобы утром дети не споткнулись о пьяного отца в коридоре и не стали задавать неудобные вопросы.
— Чего? Оглохла? — донёсся шёпот Семёна.
Достигнув кухни с заметной одышкой, он рухнул на стул. Сердце его неистово колотилось. Вчерашние события всплывали обрывками из похмельного тумана. Вера скорчила гримасу от запаха алкоголя, распространившегося по маленькой кухне.
— Налей воды! Жалко, что ли? Не видишь, как мне плохо?
Не глядя на мужа, Вера включила кран с холодной водой, наполнила стакан и со звоном поставила его на стол перед ослабшим супругом. Понимала, что сейчас связываться с ним себе дороже.
— Потише можно? И так голова раскалывается! — сказал Семён.
Он жадно опустошил стакан за несколько секунд. Ему не стало лучше. Наоборот, перед глазами всё замелькало, как будто он выпил что-то крепкое. Тошнота скрутила желудок. Он прикрыл глаза и откинулся на спинку стула.
— Проигрался? Деньги пришли и ушли? — с нажимом спросила Вера у не совсем протрезвевшего мужа.
— И что?
Семён не стал отрицать, что играл на деньги, и вчера удача отвернулась от него.
— Это тебя не касается!
Он скрывал своё увлечение от жены, но неожиданный вопрос застал его врасплох, а в его состоянии он не смог выкрутиться.
— Как это не касается? Завтра ты и нас проиграешь? Ты в своём уме? Или от алкоголя мозг совсем высох? Теперь понятно, откуда деньги и вещички. Дали в долг. Вот он, твой «заработок»!
Веру трясло с каждым словом сильнее и сильнее. Её организм требовал выплеска накопившегося за годы раздражения.
— Раскудахталась! — отмахнулся Семён, вытирая пот со лба и пытаясь встать.
Ослабшие ноги подвели его, и он снова рухнул на стул.
— Забирай всё, что принёс! Верни, у кого отнял! — кричала Вера.
Её нервы были настолько расшатаны, что она могла наброситься на него с кулаками.
— Ничего я ни у кого не отбирал. Карточный долг — святое!
— Повторять не собираюсь! Быстро всё вынеси из дома! Все свои выигрыши! Или я всё выкину в окно! Узнаю, что продолжаешь играть — забудь про семью. Больше ноги твоей здесь не будет!
Разложив завтрак по тарелкам, Вера в полной тишине покинула кухню. Муж не осмелился перечить.
— Ну и курица! Совсем свихнулась! — пробормотал Семён, оставшись один.
Он взялся за голову, которая раскалывалась. В таком состоянии он точно не мог думать и принимать какие-то решения…
Как же много стоит одна искренность в мире лжи и предательства!
Что если все, что было так важно, внезапно исчезнет?
Она наконец-то обрела свободу, освободившись от бремени чужих ожиданий.
Однажды доверие может спасти разбитые жизни.
Семейные тайны могут обернуться настоящей катастрофой.
Как мог он стать таким чужим и бездушным?