Пokyпаешь Mне квартupy , и я не roворю Tвоей жeне, от koго у Meня cын — 3aявuла coceдка

— О, Василий! Подожди-ка, не спеши, не спеши. Поговорить надо!

Возле подъезда на лавке сидела местная сплетница Алевтина, жившая на первом этаже. Ещё издалека завидев Василия, возвращавшегося с работы, она приободрилась и ринулась навстречу мужчине.

— Да некогда мне, Алевтина. Что-то срочное у тебя? Если это ваши подъездные дела, сборы денег и другие вопросы, то это не ко мне — к жене обращайся. Она у нас всеми финансами заведует.

— Да, нет, Вася, здесь как раз дело тебя касается. А жене твоей об этом пока знать не надо.

При этом женщина как-то странно улыбнулась, чем вызвала у Василия неприятные ощущения в области лопаток.

«Чего это она, я не пойму? На что намекает? Не слишком ли она стара, чтобы заигрывать со мной? Вот дела, что с людьми-то делается. Не иначе в атмосфере опять какая-нибудь катаклизма произошла», — подумал он, глядя с опаской на соседку.

— Слушаю тебя, — слегка кашлянув для важности, ответил Василий.

— Ты вот что мне ответь, стервец ты эдакий, — взяв мужчину за рукав и уверенно потянув к углу дома, начала соседка. — Ты почему отказываешься от сына?

— Что? От какого сына? — остолбенел Василий, вспомнив при этом о своих двух уже взрослых дочерях.

Такого поворота событий он никак не ожидал. Всё, что угодно он готов был услышать от сплетницы Алевтины, но только не подобный вопрос.

— От своего, единокровного. Ты что же, Василий, такой бессовестный? С виду вроде порядочный мужик.

— Э… что-то я не пойму тебя, Алевтина. Ты сегодня случайно не пила горячительных напитков? — спросил Василий, удивляясь своей наглости.

— Нет, вы посмотрите на него! Он ещё и обидеть пытается. Я не пью, ясно тебе? А про сына не зря тебя спрашиваю.

— Ну тогда хоть намекни, в каком направлении думать, — спросил Василий, который никогда налево не ходил. Но сейчас ненароком подумал, что, возможно, у него уже склероз, и он не помнит половину событий из своей жизни.

— Да что ж тут намекать! Дочь моя Оксанка родила сыночка два месяца назад, не знаешь разве? Говорит, что от тебя. Я всё ждала, думала, у тебя совесть проснётся, и ты сам придёшь. Но всё напрасно. Нет у тебя совести, Василий.

— От меня? — ещё больше удивился Василий. — Твоя Оксанка?

Эту деваху он всегда обходил стороной, если она встречалась ему во дворе или подъезде. Василию казалось, что она похожа на мужика. Ну вот бывает так в жизни — ошиблась природа. Лепила мальчика, а получилась девочка.

Грубые черты лица, широкие плечи и отсутствие хоть какого-то женского обаяния напрочь отпугивали от Оксанки представителей противоположного пола. Но она — вот удивительно! — начиная уже лет с четырнадцати, упорно искала внимания со стороны парней.

Василий частенько видел девушку в разных компаниях, собиравшихся с окрестных дворов на пустыре, за их девятиэтажкой. Там она вместе с другими подростками пила пи.во, курила и нецензурно выражалась, совсем не стесняясь соседей.

Едва Оксанке исполнилось восемнадцать, весь дом узнал о том, что она скоро станет матерью. Соседи судачили о том, кто же из местных парней отец ребёнка, но никого рядом с девахой теперь не видели. Решили, что быть ей матерью-одиночкой, что при её образе жизни было вполне логично. Много кто рядом с Оксанкой крутился, а отвечать теперь некому.

— Ты это… говори, да не заговаривайся. Чтобы я и твоя Оксанка — это уж совсем надо быть без ума, — вдруг опомнился Василий.

— А что? Чем тебе моя дочь плоха? На молоденькую небось потянуло, Надька твоя уже далеко не первой свежести баба. Вот ты и оплошал, заделал сыночка моей кровиночке. Ответ держать придётся, не отвертишься, — уверенно продолжала Алевтина.

— Да иди ты, сумасшедшая баба! — Василий выдернул свою руку из цепкой хватки соседки и пошёл домой. — С ума все посходили. Придумать такое! Чтобы я и эта хулиганка! Вот бред-то!

Он ещё долго ругался и плевался, поднимаясь к себе на этаж. Никак не мог успокоиться.

Дома Василий, которого ненормальная соседка вывела из состояния равновесия, для успокоения души решил принять на грудь грамм сто сорокоградусной.

— Это надо — до такого додуматься! Чтобы я, Василий Чистяков, до такого опустился! Этакое вытворил! И с кем? С этой мерзкой девахой! Мне 47 лет, и я никогда такими делами не занимался. Тем более, с такими особами! Ужас просто, куда катится мир!

Тут Василий понял, что нужно ещё принять, чтобы расходившаяся не на шутку нервная система пришла в норму.

— А если до Нади дойдут эти мерзкие сплетни? — вдруг осенило Василия. — И что они ко мне привязались-то? Ну что, нет у нас в доме молодых и перспективных мужиков?

Так, в беседе с самим собой Василий скоротал вечер и дождался домой жену.

— Ты что это гуляешь тут? Аль праздник какой? — удивилась Надежда.

— Да нет… Это я с устатку. Умаялся чёт сегодня на работе. Вот решил немного для аппетита. Есть-то будем?

— Конечно. Без ужина не останемся, — отчего-то посмеиваясь, отвечала супруга.

«Чего это она? А вдруг что-то знает уже? Да нет, она по-другому бы себя вела», — с тревогой рассуждал Василий.

А потом подумал, что раз он ни в чём не виноват, то и беспокоиться не о чем.

Но на следующий день странная история продолжилась.

Возвращаясь домой, Василий увидел у подъезда Оксану с ребёнком, гуляющую на свежем воздухе.

Сердце его неприятно ёкнуло, мужчина споткнулся и даже замедлил шаг в надежде, что соседка куда-нибудь исчезнет.

Но Оксана, завидев Василия, приняла дерзкую стойку и приготовилась к серьёзному разговору.

— Ну, здравствуй, Василий. Жду вот тебя сына показать, — начала она уверенно и слишком громко для задушевной беседы вдвоём.

— Какого сына? Зачем он мне, твой сын? Отстань от меня, — шуганулся ближе к подъезду испуганный сосед.

— Что же ты такой бессовестный? Неужель даже не глянешь на своего сыночка? — продолжала наглеть Оксана.

Василий уже почти дошёл до спасительной двери, ведущей в подъезд, но тут вдруг услышал:

— Квартиру мне купи, и никто не узнает о нашем грехе. И жене твоей, уж так и быть, говорить ничего не буду.

— Что? — повернулся к соседке удивлённый Василий. — Вы с твоей мамашей обе, видать, не в себе. Какая квартира? За что? Я тебя никогда не трогал и не собираюсь. Только под дулом пистолета, и то вряд ли!

Василий при этом покрутил пальцем у виска.

— Ну, ну! Посмотрим, как ты запоёшь, когда весь дом узнает нашу тайну, — наглая деваха вела себя всё беспардонней.

Василий пришёл домой вконец расстроенным. Ясно было как белый день, что мамаша с дочкой решили его шантажировать, выбивая кувартиру. Понятно, что Оксане с ребёнком теперь нужна была своя жилплощадь. Но почему такой ценой? Ведь это же нечестно! И подло даже.

И почему объектом своего шантажа они выбрали его, Василия? Он же не олигарх и не директор завода, чтобы квартирами разбрасываться налево и направо. И на что надеются нахалки, ведь есть же анализ ДНК, который точно покажет, кто отец, а кто нет. Но пока дело дойдёт до этого анализа, нервы ему могут знатно помотать.

Потом, подумав ещё немного, Василий принял мудрое решение — рассказать обо всём жене. Другого выхода не видел.

— Надь, ты знаешь, тут такое странное дело… — начал он, когда жена пришла домой.

— Что случилось? — хлопоча на кухне, спросила она.

— Алевтина со своей дочерью Оксанкой с первого этажа решили из меня сделать козла отпущения.

— Что? — Надежда замерла с ножом в руке.

— Ну, я тебе сейчас всё объясню.

— Да уж объясни, будь добр! Иначе мне придётся использовать этот нож не по назначению.

Жена, конечно, шутила, но вид у неё при этом был весьма серьёзный.

— Ты не знаешь, почему они ко мне привязались? — с выражением детской обиды на лице спросил Василий.

— Привязались? Василий, а что они хотят? — продолжала допрос Надежда.

— Квартиру.

— Целую квартиру? От тебя? Твою, что ль? — ещё больше удивилась жена.

— Нет. Не мою. Ну, в смысле, не нашу. Другую, новую.

— А, ну если другую, то это в корне меняет дело. А на каком основании, Вась?

Василий видел, что жена пытается говорить как будто невсерьёз, но лицо её при этом было удивлённым.

— Они утверждают, что я отец Оксанкиного ребёнка, — глядя прямо в глаза любимой жене, обречённо произнёс он. — А я не виноват. Как я мог, Надя?

— Василий, я знаю тебя без малого тридцать лет. И если бы я хоть на секунду сомневалась в твоей честности, то разговаривала бы сейчас с тобой по-другому. Но я знаю и этих двух проходимок, наших соседок, особенно мамашу.

— Да? Теперь ты понимаешь, каково мне сейчас? — с обидой спросил Василий.

— Да, примерно догадываюсь. А ещё я случайно услышала, о чём недавно беседовали наши соседки, гуляя рано утром со своими собачками. Обсуждали новость, которой поделилась с ними Алевтина. О том, что та якобы нажала на отца ребёнка, и он скоро подарит им квартиру. Что-то подобное я от Алевтины и её дочери и ожидала. Только вот не знала, что они тебя выберут объектом своего шантажа.

— Спасибо, тебе, Надя, за понимание! — с облегчением вздохнул Василий. — Я уж и не знал, что с этой проблемой делать.

— Ничего, дорогой, не переживай. Я всё решу. У тебя такая жена, что любому отпор даст. И тебя в обиду не дам. Не на тех напали. Ишь, придумали — порочить честных людей.

На следующий день в квартире Алевтины раздался звонок. На пороге стояли две незнакомые женщины, с серьёзным видом оглядывая подъезд и открывшую им Алевтину. Откуда-то сзади хозяйки нёсся громкий детский плач.

— Здравствуйте, мы представители опеки. К нам поступил сигнал, что ваша дочь уклоняется от воспитания своего новорожденного ребёнка. Мы войдём, чтобы проверить, как у вас обстоят дела?

Две серьёзные тётки вошли внутрь. Выяснилось, что молодая мамаша не появлялась дома со вчерашнего вечера, и о ребёнке не переживала, бросив его на мать. И как назло, пока они были у Алевтины, появилась сама Оксана. И видок у неё был ещё тот. Перегаром и сигаретным дымом от неё несло на всю квартиру.

— Так, нам всё ясно. Всё очень плохо. Вы понимаете, что при таком раскладе мы вполне имеем право изъять у вас ребёнка?

— Нет, нет, не надо! Такого больше не повторится. Это она впервые. На день рождения к подруге ходила. Этого не повторится, уверяю вас! — кричала испуганная Алевтина.

Тётки из опеки ушли, а Алевтина принялась распекать нетрезвую дочь, пытающуюся лечь спасть. На сына ей действительно было наплевать.

Через пару дней, возвращаясь домой, Василий опять увидел Оксану, поджидавшую его у подъезда. Он уже понял, почему они с матерью выбрали именно его. Мужчиной он был скромным и тихим, неконфликтным. Им думалось, что он испугается огласки и тут же кинется выполнять их дикие желания.

— Ну что, подумал? Купишь квартиру, или мне к твоей жене сходить? Мне однокомнатной вполне хватит, — нагло выдала беспардонная соседка.

— Сходи. Можешь прямо сейчас это сделать. Жена как раз дома, — посмеиваясь, ответил Василий. — А если ты не отстанешь от меня, то опека будет каждый день к вам приходить. А может и сразу ребёнка забрать. Это если мы с женой так захотим. Как тебе такой вариант?

— Что? — Оксана изменилась в лице и тут же помчалась домой, энергично везя впереди себя коляску с ребёнком.

Вероятно, побежала сказать матери, что их вариант провалился. И нужно искать новую жертву.

А дома её ждал сюрприз. В их с матерью квартире, вальяжно развалившись на диване, прямо в уличных ботинках на красивом ковре сидел Витюха-отморозок, местный хулиган и бандит. Алевтина при этом сидела в уголке, вжавшись в стул и мечтая исчезнуть сейчас из своей квартиры куда-нибудь очень далеко.

— …так что, мамаша, жить я теперь буду у вас, — услышала Оксана его речь. — Отцовский инстинкт у меня проснулся. Это во-первых. А во-вторых, погнали меня с моей хаты. Ну об этом вам неинтересно знать. Да, Оксанчик? — повернулся он к двери. — Пришли уже? Ну-ка, покажи мне мальчугана. Пора папке с ним познакомиться уже.

Теперь Алевтина и Оксана живут как на пороховой бочке, ходят по струнке, боясь лишний раз даже чихнуть. И поделом им.

Источник