«Пока ты спал»

— Ты просто ничто, — прошипел он, сжав кулаки. — Пиявка, живущая за мой счёт.

— Забавно слышать это от человека, который получает зарплату в моей компании, — прошептала она, не отрывая взгляда от окна.

Три месяца назад

Утренний свет скользил по занавескам, заливая кухню мягким золотом. Лена тихо помешивала кофе, наблюдая за тем, как по стенкам чашки растекаются янтарные полоски.

Это было её время — редкие минуты тишины, пока Роман ещё спит. Пока можно не слышать язвительных упрёков за “потраченный впустую день”.

— Ты опять не разбудила меня? — голос мужа прозвучал раздражённо. — Я же ясно сказал: поднимать в семь.

Лена повернулась, стараясь улыбнуться:

— Доброе утро. Ты так крепко спал, я не хотела мешать.

— Не хотела мешать? — передразнил он, бросив себя на стул. — Тебе, конечно, торопиться некуда. Как всегда — день свободен.

Она молча поставила перед ним чашку кофе и тарелку с яичницей. Может, он наконец-то заметит новую картину на стене? Ту, что она писала больше двух недель…

— Что это? — он поморщился. — Я просил, чтобы желток был жидким. Это не так сложно.

— Прости, я задумалась…

— Ты всегда “задумываешься”, — фыркнул он. — У тебя же одна задача — завтрак. И даже с этим ты не справляешься.

Телефон завибрировал в кармане. Наверное, это Алексей Аркадьевич, её зам. Скоро конец квартала, пора проверить отчёты.

Но Лена решила подождать — до того момента, как Роман уйдёт на работу.

⸻

Вечером того же дня

— Дорогая, я пригласил пару коллег. И мама приедет. Приготовишь что-нибудь? — Роман влетел, сияя.

— Сегодня? Уже вечер…
— Ну а тебе что, сложно? Ты же целый день дома.

Или опять “занималась искусством”? — он усмехнулся, глянув на новую картину.
Лена сжала кулаки, но кивнула:

— Сколько гостей?
— Человек десять. И без твоих лёгких салатиков — что-нибудь понастоящему. Чтобы не стыдно было.

Через пару часов гости уже наполняли квартиру громким смехом. Лена сновала между комнатами, стараясь уследить за всем.

— О, это твоя жена? — один из коллег, Гриша, удивлённо всмотрелся в неё. — А чем она занимается?

— Особо ничем, — с усмешкой ответил Роман, уже навеселе. — Рисует дома. За мой счёт живёт, как… ну, как иждивенка!

Кто-то тихо хихикнул.
— Сын прав, — добавила его мать, Валентина Ильинична. — Женщина должна или рожать, или деньги в дом приносить. А она… только место занимает.

Лена поднялась во весь рост. Телефон снова завибрировал. На экране: “Сделка завершена. Акции выросли на 15%.”

Она посмотрела на отражение в стекле. На мужа, на его мать.
“Ты называешь меня иждивенкой? — подумала она. — Хорошо. Посмотрим, кто кого.”

— Алексей Аркадьевич? Да. Готовьте документы. Завтра я вступаю в должность генерального.

Оксана стояла в центре новой галереи. Вокруг — работы юных художников, яркие, живые, с открытой душой. На улице моросил мелкий летний дождь, но в помещении царило тепло — от ламп, от людей, от чувства, что всё наконец-то на своём месте.

Михаил подошёл, протянул ей кружку чая.

— Удивительно. Год назад мы даже не были знакомы, — сказал он, улыбаясь.
— А сегодня открываем пространство, где дети могут не бояться быть собой, — кивнула она. — Всё как ты мечтал.

Он огляделся. На стене висела синяя птица — та самая, нарисованная детьми. Под ней — подпись: «Наша Оксана».

— Я думаю, ты и не представляешь, сколько значишь для них, — сказал Михаил.

Она смотрела на картину и чувствовала, как отпускают последние тяжести прошлого. Больше не было необходимости ничего доказывать. Ни себе, ни бывшему мужу, ни миру.

Телефон завибрировал. На экране — сообщение от бывшего мужа:

“Привет. Я устроился в филиал в Верхнеозёрске. Спасибо за шанс. Надеюсь, однажды ты простишь меня по-настоящему.”

Оксана долго смотрела на экран, потом набрала ответ:

“Простить — не значит вернуться. Но я желаю тебе найти себя. Береги то, что у тебя есть.”

Она нажала “отправить” и отложила телефон.

— Готова? — спросил Михаил, беря её за руку.
— К чему?
— К открытию новой главы. Без масок. Без страха.

Оксана кивнула.
— Готова. Теперь я точно знаю, кто я. И знаю, кто рядом со мной.

Они вышли в зал, где собрались дети, друзья, художники. Звучал лёгкий смех, аромат яблочного пирога витал в воздухе. Это было не просто открытие галереи. Это было возвращение к себе.

И это был лучший день в её новой жизни.