Пocмотpeла Buдep c kaмep u Paзвелacь

— Сколько лет ты собиралась меня обманывать? — закричал муж.

— О чём ты? — я застыла в дверях, не понимая, что происходит.

— Я же говорила тебе, сынок, — подала голос свекровь. — Посмотри на её лживые глаза!

— Вы с ума сошли? — я прижала к себе всхлипывающую дочку.

Гена достал телефон и показал мне ту самую фотографию.

Сегодня особенный день — мы наконец-то забрали нашу малышку из роддома.

В квартире витает запах детской присыпки, новой одежды и счастья. Я не могу насмотреться на свою крошку, такую маленькую и беззащитную.

Гена всё утро носился как угорелый — то пелёнки поправлял, то кроватку в сотый раз проверял. Честное слово, никогда не видела его таким взволнованным.
— А вот и я! — раздался громкий голос свекрови из прихожей.

Анастасия Фёдоровна, как всегда, появилась без предупреждения.

— Дай-ка взглянуть на мою внученьку!

Она подошла к кроватке, где наша дочурка смотрела удивленными глазами на силуэты людей.

Я заметила, как она пристально всматривалась в её лицо, нахмурив брови, со странным выражением на лице.

— Что-то не так, мам? — спросил Гена, заметив реакцию матери.

— Странно… — протянула она, разглядывая малышку. — У вас обоих глаза голубые, а у неё зелёные. Как такое возможно?

Первые мгновения новоиспеченного материнства

Я продолжала кормить дочку, стараясь не обращать внимания на вопросы свекрови.

— Такое действительно бывает, хоть и редко. Генетика — удивительная вещь, — ответила я, поглаживая малышку по головке.

Свекровь промолчала, но её взгляд… Он словно пронзил меня насквозь.

В этот момент входная дверь распахнулась, и появился Гена с огромным букетом розовых пионов — моих любимых цветов.

— Для самой лучшей мамы на свете! — провозгласил он, протягивая мне букет.

Его глаза светились от счастья.

— Милый, не стоило тратиться, — улыбнулась я. — Сейчас все средства нужны малышке.

— А имя-то выбрали? — вмешалась Анастасия Фёдоровна, присаживаясь в кресло.

Мы с Геной переглянулись. Этот момент мы обсуждали не раз, и решение далось нам непросто. После небольшой паузы муж произнёс:

— Мы решили назвать её Ксюшей, в честь бабушки Наташи.

Свекровь фыркнула так громко, что малышка заворочалась.

— Лучше бы Настей назвали. Знаете ли, это имя означает «возрождение».

Я аккуратно переложила дочку в кроватку, стараясь не показывать раздражения.

— Зато Ксюша будет соответствовать своему имени — гостеприимной и радушной.

Три года пролетели как один день

Наша Ксюша выросла в настоящую непоседу. Сейчас она носится по квартире, заставляя меня постоянно быть начеку.

— Ксюша, милая, давай немного потише, — прошу я, наблюдая, как она с восторженным визгом бегает вокруг журнального столика.

Свекровь сидит в кресле, наблюдая за внучкой с каким-то странным выражением лица.

Она редко навещает нас, в отличие от моей мамы, которая души не чает в Ксюше и постоянно балует её гостинцами.

— Гена в детстве никогда таким не был, — бурчит Анастасия Фёдоровна, прищурившись. — Сидел себе спокойно, рисовал, книжки читал.

— На что вы намекаете?

— Да так, мысли вслух, — отмахивается она и резко меняет тему. — Слушай, может хватит уже дома сидеть? Гена не железный, чтобы один вкалывать. Сейчас везде требуются специалисты, да и зарплаты неплохие предлагают.

— Вообще-то это была идея Гены — чтобы я занималась домом и ребёнком. Хотя я сама не против выйти на работу, — отвечаю я, удивляясь внезапной заботе свекрови.

В этот момент щёлкнул замок входной двери — вернулся Гена. Не успел он раздеться, как мать начала:

— Сынок, ты подумай хорошенько. Наташе пора работать, засиделась она дома.

Гена поднял Ксюшу на руки, та радостно обхватила его шею.

— Мам, меня всё устраивает. Я мужчина, я должен обеспечивать семью.

— Гена, мы не в прошлом веке живём. Мне правда уже надоело сидеть в четырёх стенах, — вмешалась я.

— Я могу помогать с Ксюшей, — неожиданно предложила свекровь. — И из садика заберу, и на выходных посижу, если надо.

Я удивлённо посмотрела на неё. Странное предложение от человека, который появляется раз в месяц, да и то ненадолго.

— Давайте сначала поужинаем, — прервал дискуссию Гена. — А потом всё обсудим.

Вечером, когда мы остались вдвоём, я поделилась с мужем своими сомнениями.

— Знаешь, я действительно хочу выйти на работу, но меня смущает внезапная забота твоей мамы. Она же почти не интересовалась Ксюшей раньше.

— У мамы, наверное, просто проснулись бабушкины чувства, — пожал плечами Гена. — Да и твоя мама тоже может помогать. Вдвоём им будет проще.

— Хорошо, — согласилась я. — Через неделю выхожу на работу.

Но какое-то неприятное предчувствие не отпускало меня…

Тревожные предчувствия

Чтобы успокоить себя, я установила дома камеры видеонаблюдения. Объяснила Гене, что так мне будет спокойнее — всегда смогу проверить, как там наша малышка.

Он только пожал плечами: «Если тебе так легче».

Мы составили график с бабушками. Они договорились меняться по возможности, чтобы никому не было слишком обременительно.

Первые дни проходили замечательно. Моя мама занималась с Ксюшей, читала ей книжки, водила гулять. Иногда появлялась свекровь, но ничего необычного не происходило.
В один из рабочих дней я решила проверить камеры. То, что я увидела, заставило меня похолодеть. Свекровь водила какой-то ватной палочкой во рту у Ксюши. Малышка не сопротивлялась, видимо, думая, что это игра.

Весь день я не находила себе места. Вечером, вернувшись домой, спросила как можно спокойнее:

— Как прошёл день? Чем занимались?

— Да как обычно, играли, — безмятежно ответила свекровь, собирая свои вещи.

На столике в прихожей я заметила пакетик с ватной палочкой.

— А это что такое? — спросила я, указывая на пакетик.

Свекровь замялась, словно подбирая слова.

— Да так… Профилактика. У меня подруга работает педиатром, вот решили проверить, всё ли в порядке.

— Пожалуйста, больше никаких таких проверок без моего ведома, — твёрдо сказала я.

Она что-то пробурчала себе под нос и быстро ушла.

Вечером позвонил Гена, сказал, что задерживается на работе.

Когда он наконец вернулся, я сразу заметила — что-то не так. Обычно жизнерадостный, сегодня он был хмурым и неразговорчивым.
На все мои вопросы только отмахивался и сразу ушёл спать.

Такого между нами ещё не было. Мы всегда делились всем, даже самыми мелкими проблемами. А тут — словно стена выросла.

Утром стало ещё хуже

Муж молча собрался и ушёл на работу, даже не попрощавшись. Я стояла в прихожей, глядя на закрывшуюся дверь, и чувствовала, как внутри растёт тревога.

Пришла свекровь, тоже какая-то напряжённая. Я ушла на работу с тяжёлым сердцем…

Ближе к вечеру я решила проверить камеры — просто на всякий случай.

То, что я увидела, заставило меня вскочить с рабочего места. Гена был дома! Он яростно размахивал руками, что-то доказывая матери.

Но больше всего меня потрясло другое — маленькая Ксюша стояла рядом, заливаясь слезами. Она тянулась к отцу, пыталась обнять его за ноги, но он… он отталкивал её. Как чужую. Как надоедливую соседскую девчонку.
Я схватила сумку и помчалась домой. Руки дрожали так, что я с трудом попала ключом в замочную скважину.

— А, явилась! — с порога закричал муж. — Ну что, довольна? Сколько лет ты собиралась меня обманывать?

— О чём ты? — я застыла в дверях, не понимая, что происходит.

— О том, что Ксюша — не моя дочь! — выкрикнул он.

— Я же говорила тебе, сынок, — подала голос свекровь. — Посмотри на её глаза! Зелёные! У кого в нашей семье такие есть?

— Вы с ума сошли? — я прижала к себе всхлипывающую дочку. — Конечно, она твоя! Как ты можешь…

— Да? — Гена достал телефон. — А это тогда что?

Он показал мне фотографию.

На ней был Димка Соловьёв, мой одноклассник. С такими же зелёными глазами, как у Ксюши.

— А знаешь, как зовут его мать? — торжествующе произнесла свекровь. — Ксения! Теперь понятно, в честь кого ты на самом деле назвала дочь?

— Мама не зря взяла образец для теста ДНК, — добавил Гена.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вот что означала та ватная палочка! Они за моей спиной…

— Вон отсюда, — тихо, но твёрдо произнесла я. — Оба. Чтобы духу вашего здесь не было. И близко к Ксюше не подходите.

Они выскочили за дверь. Я опустилась на пол, прижимая к себе дочку. Руки дрожали, когда я звонила маме.

— Мамочка, ты не поверишь, что они устроили…

Не простила

— Наташенька, мы со всем справимся, — успокаивала меня мама. — Это же просто нелепость какая-то. Как можно было поверить в такую чушь?

Я и сама не могла понять. Димку Соловьёва я не видела уже лет десять, даже не знала, где он живёт. Но больше всего меня потрясло не само обвинение, а то, как Гена обращался с дочкой.

Как мог родной отец оттолкнуть своего ребёнка? В тот момент я приняла решение — развод.

Через несколько дней Гена появился на пороге. Переминался с ноги на ногу, смотрел в пол.

— Наташ, прости меня… Я… я был иди отом.

— Чего пришёл? — холодно спросила я, держа Ксюшу на руках. — Ты же не считаешь её своей дочерью.

— Пришли результаты теста, — он достал бумаги. — Я отец. Вероятность 99%.

— Да неужели? — я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — И что теперь? Думаешь, это всё исправит?

— Наташ, я…

— Собирай вещи и уходи. Такого предательства я не прощу. И к дочери тебя не подпущу.

Пока он молча складывал вещи в сумку, я наблюдала за Ксюшей.

Она спокойно сидела у меня на руках и странно смотрела на отца. Не плакала, не просилась к нему — просто смотрела, будто в ней что-то изменилось по отношению к нему.

Прошло время

Я немного остыла и всё-таки разрешила Гене видеться с дочерью. Как бы там ни было, он её отец, и лишать ребёнка общения с родным человеком — неправильно.

Пусть даже этот человек совершил такую чудовищную ошибку.

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что свекровь никогда не принимала меня. Она искала любой повод, чтобы разрушить нашу семью, и, к сожалению, ей это удалось.
Но я не жалею о разводе. Лучше быть одной, чем с человеком, который может усомниться в тебе из-за чьих-то наговоров.

Мы с Ксюшей справимся. У нас есть моя мама, есть наш маленький уютный мир, и никто больше не посмеет его разрушить.

Источник