«Почему я должна десятку отдавать, на ребенке своем экономить?» — в ярости прокричала Татьяна, осознав, что истощенная мать решилась на помощь младшему брату

​— А я считаю, что вы просто обязаны помочь своему младшему брату, — силилась перекричать детей мать, — Игоречек нуждается! Много у вас не просим, по десять тысяч с носа будет достаточно! Денег когда от вас ждать?​

​***​

​На кухне двухкомнатной квартиры четверо оживленно о чем-то спорили:​​

​​— Ребят, давайте в конце концов что-то решать, — Таня повертела в руках брелок, — уже третий час тут сидим, никак не можем договориться.​​

​​— Я считаю, детектива нанимать надо обязательно, — поддержал ее супруг Ленька, — тогда у нас появится хоть какая-то достоверная информация.​​

​​— Да уж, Ленечка, тебе легко говорить, — возразила Инна, — у тебя всего один ребенок, а у нас с Митькой трое. Вот если б вы с Танькой за это заплатили…​​

​​— Ну вот еще! — у Татьяны аж скулы побелели от такой наглости, — у нас с Ленчиком вообще-то ипотека, дорогая моя.​​

​​— А у нас детский сад, школа и еще…и еще мы машину собираемся покупать, — наконец нашла Инна аргумент, — надоело в маршрутке трястись. Знаешь, как ее в народе называют? Лоховозка! Так вот нам с Митькой надоело быть пассажирами этого транспорта!​​

​​— Всем молчать! — подал голос Митька, — значит, решаем так, на этого Шерлока Холмса все скидываемся поровну и точка. Хватит спорить, ночь на дворе. Расходимся.​

​***​

​В семье Гусевых росло трое детей — два мальчика и одна девочка. Все были погодками. Мать растила их одна, потому что отец, командир воздушного пассажирского судна скончался в результате несчастного случая, когда детишки еще ходили в детский сад и школу.​

​Пенсия по потере кормильца была неплохая, но все равно приходилось изворачиваться. Наталья Павловна работала портнихой в небольшом ателье и часто брала индивидуальные заказы. Детей любила одинаково сильно.

Когда одному казалось, что другого любят больше, и он с этой претензией подходил к матери, она только устало отвечала:​​

​​— Митенька (Танечка, Игоречек — в зависимости от того, кто конкретно выдвигал претензию), ну вот посмотрите, у меня две руки, разве могу я любить правую больше левой? Я никого не разделяю.​​

​​Детей немножко напрягали подобные объяснения, поскольку их было трое, а рук у матери всего две. Но в целом, такой ответ их удовлетворял. Раз говорит, значит, и правда не разделяет.​​

​​Первой родительское гнездо покинула Танька, выскочила за однокурсника Леньку Куролесова и через год уже порадовала мать рождением внука. Глядя на нее, женился и старший сын — Митька. Обе молодые семьи дружили, часто встречались и даже иногда помогали друг другу.​​

​​Наталье Павловне становилось все легче, еще бы, почти все устроены, кроме младшего, Игоречка. Но и Игорек засиживаться не стал, привел в дом Милочку. Это он ее так любовно называл, а вообще-то она была Людмила. Потенциальная невестка будущей свекрови еще во время знакомства заявила:​​

​​— Прошу обращаться ко мне по имени. Называйте меня Людмилой. Не «Милой», не «Милкой», не «Людой». И уж тем более не «Людкой»! Я хамского отношения не потерплю! Звать меня «Милочкой» позволено только Игореше!​​

​​Выбор Игорька одобрили не все родственники. Брат и старшая сестра почему-то остались недовольны:​​

​​— И что он в ней нашел, — сплетничали меж собой Таня и невестка, нет, ну ты глянь. Это ж чистый колобок!​​

​​— И не говори, Инка, покемон какой-то, а не баба. Я и беременной такой жирной не была! Очень неприятная особа, скажу я тебе. Мы с мамой недавно разговаривали, так она мне на Людку жаловалась. Говорит, особого она к себе отношения требует, как царица себя ведет. Ну конечно, из грязи в князи. Тьфу прям!​​

​​Старшим не понравилось, что Игорь прописал супругу на жилплощади Натальи Павловны. Случись что с собственницей, будет сложно ее оттуда выколупнуть.​​

​​— Знаем мы таких! — возмущался Митька, — пропишутся, нарожают, а потом без наследства останешься! Сколько таких случаев? Вот у меня знакомый один так попал. Женился вроде бы на приличной женщине, привел ее в квартиру матери. Детей сразу кучку завели — близнецов родили, потом еще одного забабахали. И что вы думаете? Тетка эта знакомого на похоронах его матери подпоила, к нотариусу свезла и дарственную оформила на квартиру! Нотариус, прикормленный был, видимо!​​

​​— Митька, ты что городишь? — скривилась Танька, — как она могла провернуть такую аферу, если с момента кончины матери не прошло полгода? Он в наследство ведь еще не вступил, если дело в день похорон происходило. Чего ты панику зря наводишь?!​​

​​— Да правду я говорю, — возмутился Дима, — все, как было, рассказываю. Мать еще до своей кончины квартиру эту сыну подарила. Что тут непонятного?​​

​​— В любом случае, надо с этой Людкой что-то делать, — протянула Татьяна, — нужно подстраховаться заранее. Чтобы потом по судам не бегать и квартиру родительскую из жадных лап Людки этой не выдирать!​​

​​Деньги всем нужны были просто позарез, на недвижимость у каждого был свои планы. Больше всех жаловались на отсутствие финансов Инка с Митей: трое малолетних детей на иждивении плюс ипотека плюс туманные перспективы в карьере. Инка на самом деле просчиталась, она, когда замуж шла, думала, что через год Митька начальником отдела станет, тогда и заживут по-человечески.

Но он почему-то не стал. Начальство Митьке в глаза сказало, что потенциала руководительского в нем нет. Митька же считал, что коллектив ему достался отвратительный, вечно его какие-то прохвосты подсиживали и кислород ему перекрывали в самый ответственный момент.​​

​​Таньке с Ленькой тоже несладко жилось. Ребенок, хоть и единственный, отнимал у них много сил и средств, потому как получился чахлым и болезненным. Постоянно требовались то операции, то поездки в Карловы Вары на минеральные воды. И однажды они поняли, что не справляются. Хотя зарабатывали оба неплохо.​​

​​А меньшенький Игорек жил себе у мамки в квартире со своей слоноподобной Милкой и в ус не дул. За жилье платить не надо было, детей у них тоже пока не было. Такой расклад очень огорчал его старших родственников.​​

​​К тому же Милка, супружница младшего братца, уж очень раздражала женскую половину клана. Слишком она равнодушна была к их колкостям и нападкам. Конечно, стройные и ухоженные Танька с Инкой, смотрелись рядом с ней очень выигрышно. А в женском коллективе, как известно, белых ворон не любят. Вот им Милка и не пришлась ко двору.​​

​​Танька и Инка моментом пользовались и регулярно невесте пакостили. Но та в открытые конфликты не вступала, чем двух кобр до бешенства доводила. Однажды даже ей на день рождения платье подарили, точь-в-точь расцветкой на штору похожее, что в их с Игорем спальне висела. И ничего, Милка поблагодарила и это платье потом на день рождения Танькино надела.​

​***​

​Наталья Павловна попросила всех детей вместе собраться. Вроде как на семейный ужин. Но обронила, что нужно заодно дела кое-какие решить. Приглашение Танька и Митька игнорировать не стали, все принарядились и пришли в полном составе, с детьми.

Думали, маменька будет о наследстве речь вести. Не сказать, чтоб это наследство прям огромное какое, но все-таки трехкомнатная квартира на дороге не валяется. Инке с Митькой, например, она бы точно не повредила.​​

​​Но Наталья Павловна, как оказалось, пригласила детей не для этого:​​

​​— Дети мои, — начала она, обведя глазами ловивших каждое ее слово родственников, — вы все, наверное, знаете, что у Игоря и Милочки нет своего жилья. Они вынуждены жить со мной.​​

​​Танька пнула под столом Инку и тихонько зашептала:​​

​​— Нет, ну ты глянь! Вынуждены они. А мы, значится, не вынуждены. Кто им мешает ипотеку взять? Или квартиру снять?​​

​​Наталья Павловна кашлянула, и Татьяна замолкла.​​

​​— Ну вот я и подумала, — продолжала Наталья Павловна, — а не взять ли нам шефство над ними? Они из нас самые молодые, а молодым испокон веков помогали всем миром.​​

​​— Мам…извини, я не очень хорошо тебя понимаю, — встал из-за стола Митька, — мы сами еле лямку тянем, а ты что, предлагаешь еще им отстегивать?​​

​​Все, кроме Игорька и Людмилы, закивали. «Виновники торжества» же сидели молча.​​

​​— Именно так, сынок, — порадовалась сообразительности старшего мать, — я тут посчитала… Тысяч по десять мы можем им давать. Что скажете, дети мои?​​

​​— Чего? — вскочила Танька, — по сколько? Мам, ты обалдела? Почему я должна десятку отдавать, на ребенке своем экономить, чтобы лось вот этот жил припеваючи? Физиономии у них по швам не треснут?​​

​​— Ну что тут сказать, — почесал затылок Ленька, — а я и не знаю, что сказать! Вы нас совсем за умалишенных держите, Наталья Павловна?​​

​​К прениям подключились и Митька с Инной. Наталья Павловна гнула свою линию, пытаясь объяснить, что ее решение — мера вынужденная.​​

​​— Нет, Игорек, ты-то что молчишь? — наседала на братца Танька, — ты что — инвалид?! С чего это вдруг мы тебе помогать должны?​​

​​— Это мамина идея, — вяло оправдывался Игорек, — я ее об этом не просил.​​

​​— Да, Игорь не просил меня, — старалась всех перекричать Наталья Павловна.​​

​​— Да захлопнитесь уже все! — зычным басом крикнул Митька.​​

​​Все неожиданно успокоились.​​

​​— Значит так, мама, — стал он говорить, медленно подбирая слова, — мы все росли в равных условиях. Так, Танька?​​

​​Танька согласно кивнула.​​

​​— Мы все в равной степени твои дети. Так?​​

​​Танька на всякий случай кивнула еще раз.​​

​​— Так почему же ты ставишь его выше нас? Только из-за того, что он младше? Чего-то я такого закона не припомню. В институте римское право учили, действительно было там что-то про минорат и майорат, но, мама, мы же не в том веке и не в той стране!​​

​​Со всех сторон опять загалдели, перебивая друг друга. Разошлись далеко за полночь, так и не сумев оценить идею Натальи Павловны по достоинству.​​

​​А потом прознали, что Игорь с Милкой получают от матери дотации. Грубо говоря, Наталья Павловна всю свою пенсию им начала отдавать. Это Митька своими глазами видел. Шел он как-то по своим делам, глядь, идет Наталья Павловна, а с ней Игорек с Милкой по обоим бокам, под руки ее ведут.

Митька решил проследить, куда это они так целеустремленно шагают. Оказалось, в сберкассу. Митька через стекло подсмотрел, что мать пенсию получила и сразу в полном объеме ее Игорьку и вручила.​​

​​Митьке аж поплохело. Он сразу Таньке с мужем позвонил, и вечером они опять собрались.​​

​​— Нет, ну ты прикинь, — возмущенно орал он, — я и не знал, что она Игоречка своего так любит. Все детство про какие-то руки — правые и левые — нам втирала, а оказывается вон оно что. Оказывается, до двоих старших ей и дела нет! Ну мать, не ожидал я от тебя такого вероломства!​​

​​— Да уж нам с Ленчиком тоже лишняя копеечка не помешала бы, — у Таньки даже слезинка показалась в уголке накрашенного глаза, — как много несправедливости на земле!​

​— Получается, что пока мы тут горбатимся на ипотечные выплаты, эти приживалы спокойненько себе сливки снимает, — раздухарилась Инка.​​

​​— А знаете что, ребята, — заговорщически зашептал вдруг Ленька. — сдается мне, тут дело нечисто.​​

​​Так они и пришли к решению нанять детектива. Сама жизнь, можно сказать, их к этому подтолкнула.​

​***​

​В воскресенье всей толпой завалились по адресу, который раздобыл Ленька. В кабинете их уже ожидал лысый дяденька в очках, но с бородкой.​​

​​— Это вы детектив? — разочарованно протянула Инка, — как-то я их по-другому себе представляла.​​

​​— В чем, собственно, дело, господа? — не отреагировал на Танькино замечание дяденька, — вы что, все ко мне?​​

​​— Именно, товарищ детектив, — заулыбался Митька и без приглашения развалился в кресле.​​

​​Остальные уселись рядышком на диванчике:​​

​​— У нас дело повышенной сложности. Дело не простое, семейное.​​

​​— О расценках, полагаю, вы уже в курсе? — осведомился дядька.​​

​​— В курсе, — со вздохом подтвердила Танька, — но у нас нету другого выхода.​​

​​— Тогда давайте к делу, — сосредоточился детектив.​​

​​От ночной слежки отказались, но согласились на установку жучков и камер и еще потребовали фотоотчет (на этом настоял Ленька). Домой возвращались повеселевшие, будто гора у всех с плеч свалилась. Ленька даже предложил взять чего-нибудь горячительного, но Инка категорически воспротивилась.​​

​​— Не время еще, — сказала, как обрезала, — вот получим компромат, тогда будем праздновать.​​

​​И на этом попрощались.​

​*****​

​Через неделю детектив предоставил им материалы для ознакомления. Выложил перед заказчиками кучу фотографий, на которых были в разных ракурсах запечатлены Наталья Павловна, Игорь и Милка.

Вот мать выходит из магазина, вот стоит разговаривает с соседкой бабой Зиной. Вот Игорек идет с Милкой, сильно прижав ее к себе. Вот они стоят целуются под старым дубом. Много, очень много фотографий обычных людей. Ничего криминального.​​

​​— Так, и что это нам дает? — опять стал чесать в затылке Митька.​​

​​— Понятия не имею, — тотчас отозвался детектив, — я всего лишь выполнил ваш заказ, — можете еще видео с камер поглядеть.​​

​​— Ой, кстати, про видео мы и забыли, — обрадовалась Инка, — давайте скорее смотреть.​​

​​Только начав смотреть видеоматериал, все поняли, что к детективу обратились не зря. На кухне сидели Милка с Натальей Павловной и беседовали, любовно глядя друг другу в глаза.​​

​​— Вот я и говорю, Милочка, — откровенничала Наталья Павловна, — ведь любому человеку надежности и уверенности в будущем хочется. Ой, я так рада, что вы с Игорюшенькой меня поддержали.​​

​​— Конечно, Наталья Павловна, как иначе, — щебетала Милка, уже не протестовавшая против исковерканного имени — ну сами подумайте, ну разве будут они о вас заботиться? У них дети. Они все для детей будут делать. А мы с Игорем деток заводить не собираемся, в крайнем случае —щенка чихуахуа. Мы — чайлдфри.​​

​​Милка гордо выпятила вперед подбородок и зачем-то огляделась.​​

​​— А вы потом не пожалеете, Милочка? — засомневалась Наталья Павловна.​​

​​— Ну что вы! Я уже и операцию сделала. Она недорогая и не опасная, вы не беспокойтесь, Наталья Павловна, — почти шептала Милка.​​

​​— Ой, ну ладно. Внуков-то у старших хватает. А вы мне опорой будете на старости лет.​​

​​— А как же, Наталья Павловна! А как же, на руках немощи ваши носить будем!​​

​​Танька, Инка и их мужья смотрели и глазам своим не верили, это ж надо, так околпачить старую дуру!​​

​​— Ну, мать! Чего творит за нашими спинами! Не ожидал я от нее! — горячился Митька.​​

​​Было решено сейчас же идти всей компанией открывать глаза обдураченной Наталье Павловне. Дверь им открыла Милка. Танька ее отпихнула и по-хозяйски завалилась прямо на кухню, где мать варила какой-то суп для ненаглядного Игоречка и любимой невестки.​​

​​— Мама! Ты что, на них квартиру уже переписала? — зычно, не в силах сдерживать эмоции, заорала прямо в ухо матери Танька.​​

​​Наталья Павловна вздрогнула от неожиданности и уронила половник в кастрюлю с супом. Он сразу же скрылся с поверхности.​​

​​— Ты что орешь, Татьяна? — повернулась к ней лицом мать, — вроде не глухая я пока.​​

​​— Мам, ты правда веришь, что Милка операцию сделала, чтобы детей не иметь? — подтянулся на подмогу сестре и Митька.​​

​​— Откуда вы знаете? — ошарашенно смотрела на старших детей Наталья Павловна.​​

​​— Да уж знаем. Вы, Наталья Павловна, вроде пока деменцией не страдаете, а так даете себя надувать, — с упреком подступила к свекрови Инка.​​

​​— Не забыла, где моя супруга трудится, — вставил свои пять копеек и Ленька, — Татьяна работает в женской консультации. И про Милку все знает.​​

​​— Мам, ну не может женщина, прошедшая стерилизацию, находиться на пятом месяце беременности! — добила мать Танька.​​

​​— Как же это… — опустила руки Наталья Павловна, — а она говорила…​​

​​— Много чего говорить можно, мама, — назидательно произнес Митька, — надо и мозг иногда включать.​​

​​Выяснилось, что хитрая Милка сразу сообразила что к чему и стала отваживать свекровь от общения с остальными детьми. Пугала тем, что ее сдадут в психбольницу или дом престарелых из-за жилплощади.

Обещала, что будет заботиться о ней беспрестанно, потому как больше, собственно говоря, и заботиться им с Игорькой не о ком, они же чайлдфри.​​

​​О беременности Милки никто, даже муж, не подозревал, поскольку она была полной и одежду всегда носила свободную. Планы у нее были грандиозные — самой стать собственницей, Наталью Павловну определить куда-нибудь и желательно, бесплатно.​

​Сейчас, когда все открылось, она стояла и зыркала исподлобья на присутствующих.​​

​​— А что Игорюха, не горевал, что его от тела отлучили? — задал резонный вопрос Ленька.​​

​​— А Игорек у нас пентюхом всегда был. Ему чего Милка скажет, то он и делает, — захихикала Танька, — или, наоборот, не делает.​​

​​— Не сомневаюсь, она ему периодически что-нибудь бром содержащее давала, — вспомнил армию Ленька.​​

​​— Точно! Милка же у нас на фармацевта училась, — вспомнила Инка.​​

​​— Значит, и вам, мама, что-нибудь подобрала бы, — догадался Ленька, — чтоб, так сказать, органы опеки не усомнились в вашей невменяемости.​​

​​Наталья Павловна расстроилась. И даже не сколько от беременности невестки, а сколько от ее вранья. Столько наобещала ведь ей Людмила! Говорила, что будет с ней, как с малым дитем, носиться, с ложечки кормить. А теперь что? Ребенок появится, и никакого внимания ей не будет?​​

​​Пришедшего с работы Игорька поставили перед фактом, попутно объяснив при этом, что в родительской квартире жить ему не позволят. Пришлось Игорю с Милкой съезжать на съемное жилье. А Танька и Митька с законными партнерами теперь маму навещают трижды в неделю, чтоб не скучала.​

Источник