«Почему вы меня бросили?» — прошептал мальчик, на которого пять лет смотрела как на умершего сынa, в ответ она срыдалась от боли и надежды

Осенний ветер играл с опавшими листьями, поднимая их над кладбищем. Тамара Сергеевна подтянула воротник пальто и присела возле могилы. Гранитный памятник поблёскивал от недавно прошедшего дождя. С фотографии на неё смотрели двое — мужчина около тридцати пяти с открытым и добрым взглядом и мальчик, словно уменьшенная копия взрослого.

— Здравствуйте, мои дорогие, — тихо обратилась женщина, извлекая из сумки маленькую щётку. — Листья опять некстати навалились. Сейчас всё уберу.

Она бережно вычистила плиту, разговорилась почти шепотом, как будто была уверена, что они способны её слышать. Рассказала о делах на ферме — той самой, что строили вместе с Василием. О том, что старый трактор снова барахлит, а Павел Иванович, их механик, давно уже ругается. Передала привет от соседки Марины Ивановны.

Телефон завибрировал в сумочке. Тамара Сергеевна вздохнула и вытащила устройство.

— Да, Ольга?

— Тамара Сергеевна, вы же просили напомнить! Концерт в Доме культуры стартует через час!

Женщина вздрогнула. Время… Как быстро оно ускользает, когда находишься здесь, среди воспоминаний.

— Спасибо, дорогая. Я скоро буду.

Оля — её секретарь, но по существу ближе к родной дочери. Сирота, воспитанная в детском доме. Они познакомились несколько лет назад на таком же благотворительном концерте. Тогда девушка помогала за кулисами — и справлялась с множеством задач: утешала расстроенных детей, поправляла платья, находила нужные слова каждому перед выходом на сцену.

После утраты Василия и Кирилла единственным смыслом жизни Тамары Сергеевны стало помогать детям. Сначала она просто перечисляла деньги в детские дома, но со временем усомнилась — доходят ли они напрямую? Тогда она изобрела свою собственную систему: благотворительные концерты. Всё прозрачно, честно, с возможностью дать шанс тем, кто раньше его не имел.

Тамара Сергеевна поднялась, стряхнув с колен листья.

— Ну что ж, любимые… Пора уходить. Детишки ждут. Обещаю, скоро вернусь.

Одна слеза скатилась по щеке. Пять лет. Целых пять лет без них.

В доме культуры было шумно и оживлённо, словно рой пчёл. Как только Тамара Сергеевна вошла в фойе, к ней подбежали дети — весёлые, нарядные, излучающие счастье.

— Тамара Сергеевна! Я уже всё стихотворение выучил!

— А я новое платье надела, посмотрите!

— Тётя Таня, правда ли, что там будет много зрителей?

Она улыбалась, ласково гладила каждого по голове, подбирала тёплые слова. К ним подоспела Наталья Сергеевна, молодая воспитательница, едва сдерживавшая волнение.

— Ну, дети! Дайте же Тамаре Сергеевне пальто снять!

— Всё в порядке, Наталья. Как настроение? Все готовы?

— Ой, Тамара Сергеевна! Народу столько, что пройти нельзя! И все очень важные гости!

— Отлично. Значит, соберём хорошую сумму. Анатолий Иванович уже здесь?

— Да, он в первом ряду, место вам рядом оставил.

Анатолий вошёл в её жизнь год назад. Предложил помочь с рекламой концертов — и действительно внёс значительный вклад. Благодаря ему зал сегодня был полон. Приятный и надёжный человек. Только почему-то пытался ухаживать, словно не понимал, что её сердце осталось с Василием и Кириллом.

Зал был действительно переполнен, лишь одно место у сцены в первом ряду было свободно — рядом с Анатолием. Услышав свои аплодисменты, Тамара Сергеевна кивнула и заняла место.

— Сегодня вы особенно великолепны, — тихо сказал он.

— Спасибо, — ответила она сдержанно, отворачиваясь к сцене.

Начался концерт. Маленький Ваня задорно плясал под «Калинку-малинку». Зал смеялся и хлопал в ладоши. Девочки из старшей группы исполняли вальс — немного неуклюже, но с таким усердием, что у многих женщин на глазах появились слёзы.

На сцену вышла ведущая:,— Сейчас выступит мальчик с необыкновенным голосом. Его зовут Костя, он приехал к нам из другого города. Его жизненный путь был сложным — он долго болел и перенёс несколько операций. Именно поэтому его песни глубоко трогают душу — песни о надежде и стойкости духа…

Анатолий наклонился ближе:

— После концерта разрешите пригласить вас на ужин.

— Анатолий Иванович, — резко обернулась к нему Тамара, — до чего же можно? Мне же…

Но слов она не успела закончить.

На сцену поднялся мальчик, примерно девяти лет. Худой, с большими серыми глазами. И Тамара Сергеевна вдруг ощутила сильный толчок в груди.

Это был Кирилл.

Нет, он вырос, но она узнала его с первого взгляда. Те же черты лица, тот же наклон головы, та же осанка…

— Кирилл! — прорвалось у неё.

Мальчик вздрогнул. В зале воцарилась тишина. А Тамара Сергеевна перестала видеть что-либо — перед глазами появлялись тёмные круги.

Она пришла в себя в гримёрной. Врач проверял её пульс, Анатолий сжимал её руку, рядом суетились организаторы, тревожно разговаривая между собой.

— Тамара Сергеевна! Слава богу, вы проснулись! Как вы себя чувствуете?

Она резко села, отстраняя врача:

— Где мальчик? Где он?!

— Какой мальчик? Таня, вам нужно…

— Мой сын! Где мой сын?!

Взгляды встретились. Анатолий осторожно произнёс:

— Таня, ты же знаешь, что Кирилл…

— Дайте мне сумку! Быстро!

Дрожащими руками она сняла сумку, достала фотографию. Все ахнули — сходство было поразительным.

— Не может быть… Это совпадение… — пробормотал кто-то.

Но Тамара Сергеевна уже отправилась по коридору. Интуиция направляла её твёрдо. В одной из комнат она увидела мальчика — он сидел на стуле, испуганно сжавшись и смотрел на взрослых.

— Как тебя зовут?

— Костя… — еле слышно прошептал он.

Тамара присела напротив, внимательно рассматривая его лицо. Нет, это не Кирилл. При близком рассмотрении появились различия: отсутствовала родинка над бровью, подбородок был другой, так же не было шрама на виске. Но надежда, пусть и ложная, снова коснулась её сердца.

Но сходство… Господи, какое невероятное сходство!

— Костя, а какая у тебя фамилия? — спросила Тамара Сергеевна, стараясь держать голос ровным.

— У меня нет фамилии. Я из детского дома.,Сердце женщины внезапно застыло.

— А у тебя есть родители? — спросила она.

Мальчик пожал плечами в ответ:

— Не знаю. Тётя Валя говорит, что я сразу попал в больницу. Очень долго там лежал.

Рядом с Костей стояла незнакомая женщина, скорее всего, воспитательница.

— Можно поговорить с вами на минуту? — попросила Тамара.

В коридоре она внимательно посмотрела ей в глаза:

— Расскажите всё, что вам известно об этом мальчике. Абсолютно всё.

Женщина представилась Валентиной Петровной и, слегка смутившись, поправила очки:

— Ну, что рассказывать… Его привезли к нам из больницы четыре года назад. До этого он больше года пролежал там — операции, реанимация… Родился с тяжёлым сердечным пороком, врачи не давали никаких шансов. Но один иностранный профессор согласился сделать операцию бесплатно. Чудо, честное слово! А родителей у него нет — он отказник.

— Отказник? Вы уверены? — спросила Тамара.

— В документах так и стоит: мать отказалась от него ещё в роддоме.

Тамара Сергеевна прислонилась к стене. Мысли метались, словно листья на ветру. Тяжёлое течение беременности с близнецами. Слова врача: «Один плод развивается за счёт другого. Второму не выжить». Преждевременные роды. И тогда Василий со слезами говорил: «У нас есть сын. Один сын».

— Дайте адрес вашего детского дома. И мне понадобится генетический материал Кости для анализа.

— Вы думаете, он ваш?.. — с лёгким воздыханием спросила Валентина Петровна.

— Пока не уверена. Но должна проверить.

Две недели превратились в настоящее испытание. Тамара Сергеевна носилась между Кременчугами, собирая справки и добиваясь разрешений. Анатолий поддерживал её, помогал находить нужных людей и договариваться о встречах.

И вот результат: генетическая экспертиза доказала невероятное — Костя оказался её сыном.

В прокуратуре лишь махнули рукой — дело было пятилетней давности, и никто из врачей уже не работал в том роддоме. Но факт оставался фактом: ребёнка официально записали как мёртворождённого, хотя он был жив. Почему? Кто принял такое решение?

После долгих поисков нашли старшую медсестру из роддома — теперь пенсионерку. Сначала она отказывалась говорить, но в конце концов призналась:

— Это было страшно. Двойня родилась преждевременно — один мальчик здоров, другой — синий, без дыхания. Его забрали, а через час оказалось, что он жив! Но документы уже оформили, мама была без сознания, отец в шоке. Главврач сказал: «Не усложняйте ситуацию. Ребёнок всё равно не выжил». И так отправили его в больницу как безродного.

— Как вы могли?! — едва не вскрикнула Тамара.

— Что мы могли сделать? — расплакалась женщина. — Главврач угрожал увольнением. У меня трое детей, и без работы я не смогу выжить.

Тамара Сергеевна вышла из больницы словно в тумане. Пять лет. Пять лет её сын был жив, а она думала, что он умер. Пять лет он жил без семьи, без любви, без матери…

Документы для восстановления материнства оформили в срочном порядке. Эта история получила широкий резонанс, журналисты окружили детский дом.

Костя настороженно наблюдал за происходящим. Он привык быть один, привык, что взрослые приходят и уходят. А теперь эта женщина говорит, что она его мама.

— Костя, — сказала Тамара Сергеевна, сидя с ним в игровой комнате. — Я понимаю, тебе трудно это принять. Мне самой нелегко. Но ты — мой сын. И я заберу тебя домой.

— Почему вы меня бросили? — спросил он.,Эти слова причиняли боль. Женщина с трудом проглотила комок:

— Я ведь не покидала тебя, дорогой. Мне сказали, что ты… не пережил роды. Я думала, ты сейчас на небе, рядом с папой и братиком.

— У меня был братик?

— Да. Вы были двойняшками. Его звали Кирилл. Он… погиб вместе с папой пять лет назад.

Костя задумался, затем бережно взял её за руку:

— Ты плачешь. Не стоит.

В тот момент Тамара не смогла сдержать слёз и разрыдалась. А маленький мальчик, которого она лелеяла в сердце долгие годы, аккуратно поглаживал её по голове и шептал:

— Не плачь, тётя… то есть мама. Не плачь, мама.

В день, когда Костю официально передали Тамаре Сергеевне, она привезла его на кладбище.

— Вот рядом папа и Кирилл, — тихо сказала она. — Хочешь что-то им сказать?

Костя долго всматривался в фотографии. Затем положил на могилу своего единственного мишку — игрушку из детского дома.

— Это для Кирилла. Чтобы ему не было скучно.

Тамара сжала губы, пытаясь сдержать навораживающиеся слёзы.

Когда они уже собирались уходить, Анатолий, который приехал их забрать, задержался около могил.

Обратив внимание на него, Тамара услышала, как он говорил:

— …не знал вас, Василий Павлович. Но вы были хорошим человеком, раз Таня так вами дорожит. Я полюбил вашу жену. И вашего сына люблю как своего. Обещаю о них заботиться. Простите меня.

Костя потянул маму за руку:

— Мам, а дядя Анатолий останется с нами?

— Не знаю, сынок. Посмотрим.

— Было бы здорово. Мне он нравится.

Тамара посмотрела на мужчину, который терпеливо ждал у машины. Может, действительно… жизнь продолжается даже после самых тяжёлых испытаний? Особенно, когда случается настоящее чудо.

— Пойдём домой, — сказала она Косте. — Бабушка Марина Ивановна напекла яблочных пирогов. Любишь?

— Не знаю. В детдоме давали только по праздникам.

— Значит, теперь будешь их кушать каждый день.

Они сели в машину. Вдруг Костя спросил:

— Мам, а папа с Кириллом нас видят?

— Конечно, милый. Им хорошо за нас.

— Тогда хорошо. Значит, мы теперь все вместе. Просто они — на небе, а мы — здесь.

Тамара Сергеевна крепко прижала сына к себе. Теперь они по-настоящему были вместе — не так, как она мечтала, но вместе. И этого оказалось достаточно.