«Почему именно я должна тратить свой отпуск на подготовку свадьбы?» — холодно спросила Ольга, отказываясь жертвовать личным временем ради семьи

— Катя, я всё решил! Ты просто гений! Точнее, я гений, потому что у меня есть ты!

Голос Игоря, наполненный мальчишеским восторгом и самодовольством, ворвался вместе с ним в квартиру, нарушив ту драгоценную предвечернюю тишину, которую Ольга уже начала наслаждаться. До отпуска оставалось менее суток. Всего двадцать четыре часа отделяли её от настоящего рая. В её понимании рай был далёк от лазурных берегов или пятизвёздочных отелей.

Её личный рай — это две недели полного, безоговорочного покоя. Пустая квартира, стопка книг на прикроватной тумбочке, которые она покупала на протяжении всего года, и подписка на стриминговый сервис, где её ждали несколько сезонов скандинавского нуара. Год выдался ужасным.

Проект, который она возглавляла, выжал из неё все силы, оставив вместо энергии лишь звенящую пустоту и хроническую усталость. Она видела в этом отпуске глоток свежего воздуха после длительного пребывания под водой. Она мечтала просто лежать, читать, смотреть в потолок и принадлежать только себе.

Тем временем Игорь уже снимал ботинки в коридоре, не переставая излучать энтузиазм. Он напоминал фокусника, который только что провернул главный трюк своей карьеры и теперь жаждал разгорячённых аплодисментов.

— Помнишь, как Татьяна жаловалась, что не успевает с организацией свадьбы? Что организаторы требуют баснословные суммы, а она ничего не понимает в цветах, рассадке гостей и прочей ерунде? Так вот, теперь это вопрос решён! Я всё уладил!

Он прошёл на кухню, где Ольга механически разбирала продукты, и с победным видом поставил на стол пакет из пекарни с её любимыми эклерами. Этот жест предназначался для того, чтобы подсластить новость, которая, по его мнению, и так была замечательной.

Ольга смотрела на него, и внутри начал тихо скапливаться ледок, который заморозил тёплое предвкушение отдыха. Она молчала, позволяя ему выговориться, и это молчание напоминало снайпера, затаившегося в засаде.

— Короче, я сказал ей не волноваться. У неё есть ты! — Он развёл руками, как бы преподнося ей величайший дар. — Тебе же как раз отпуск начинается. Две недели — идеально! Ты у нас специалист по организации всего подряд. Помнишь, как ты приводила в порядок отдел, когда пришла?

А тут всего лишь какая-то свадьба. Для тебя это пустяковое дело. Татьяна была в восторге! Сказала, что лучше и не придумать. Так что можешь смело приступать к составлению списков или чему там ещё. Я пообещал, что ты сделаешь всё на высшем уровне.

Закончив речь, он с сияющим лицом посмотрел на жену, ожидая, что она сейчас засияет в ответ, бросится ему на шею и поблагодарит за то, что он нашёл такое прекрасное применение её свободному времени. Он смотрел на неё, а видел лишь свою доблесть, щедрость и роль спасителя любимой сестры.

Он совершенно не замечал, как лицо Ольги медленно превращается в непроницаемую маску. Как из её глаз уходит последнее тепло. Она дождалась, пока он передохнёт, и лишь потом произнесла слова, прозвучавшие в уютной кухне сухо и часто, словно щелчок затвора.

— Почему именно я должна тратить свой отпуск на подготовку к свадьбе твоей сестры? Она что, совсем не способна справиться сама?

Вопрос повис в воздухе кухни, острый и неуместный, словно осколок стекла в коробке с эклерами. Сияющая улыбка медленно исчезла с лица Игоря. Вместо неё появилось выражение полного, почти детского недоумения. Он смотрел на жену так, будто она вдруг заговорила на непонятном для него языке. Несколько секунд он молчал, осмысливая услышанное. Видимо, его разум лихорадочно искал в её словах скрытую шутку, иронию или что-то, что помогло бы объяснить этот резкий диссонанс.,— Ты… серьёзно? — наконец выдавил он, и в голосе его прозвучала не злость, а искреннее замешательство. — Какая свадьба обходится без подготовки? Это же Татьяна! Моя сестра. Мы же это семья.

«Семья». Это слово, которое должно было стать весомым аргументом, прозвучало как ключ к её личному времени, к её возможностям, к её жизни. Он произнёс его с твёрдостью, словно имел неоспоримое право. Он не просил — он утверждал факт её принадлежности к системе, где личные желания отступают перед общей необходимостью.

— Семья — это когда люди ценят друг друга, Игорь. Считаются с планами и чувствами каждого, — спокойно ответила Ольга. Она не повысила голос. Её выдержка оказалась куда более убедительной, чем крик. Она положила пакет с продуктами и оперлась бедром о кухонную тумбу, скрестив руки на груди. — Ты распорядился моим единственным в году отпуском, пообещал что-то от моего имени, решил всё за меня. Где здесь уважение?

Игорь моргнул. Его логика, тонко выстроенная и для него же непреложная, дала сбой под её холодным напором. Он начал раздражаться. Растерянность уступила место плохо скрываемому возмущению.

— Чего тут уважать? Желаешь две недели валяться на диване? Ольга, очнись! У сестры огромный праздник, она в стрессе и во всём не успевает! А ты собираешься просто лежать и смотреть сериалы? Это же абсурд! Помогать близким — это нормально! Это естественно!

Он ходил по кухне, переходя от стола к окну и обратно, шаги становились всё резче. Размахивал руками, будто хотел протолкнуть свои доводы прямо в её сознание.

— Я думал, ты обрадуешься! Шанс проявить себя, устроить Татьяне красивое торжество. Она бы тебе всю жизнь была благодарна! А ты… «гробишь отпуск». Все устают, Ольга! Я тоже устал! Но если это касается родных, то о своём не думаешь! Я уже ей пообещал! Что теперь скажу? Что жена слишком устала, чтобы помочь ради моей сестры?

Вот и всё. Последний аргумент. Перекладывание ответственности. Теперь это уже не его самоуверенность, а её эгоизм. Её отказ ставил его в неприятное положение, делал его пустословом в глазах сестры. И виноватой, конечно, была она.

— Скажи ей правду, — голос Ольги стал ещё мягче и твёрже одновременно. — Скажи, что ты поспешил. Что распорядился чужим временем, не спросив у хозяина. Это будет честно. Твоё обещание — твоя проблема. Почему за счёт моего здоровья и моего отдыха, который я заслужила, отработав по двенадцать часов в день, должна решаться её проблема?

Это застало его врасплох. Он замер и уставился на неё, в его глазах больше не было недоумения. Только открытая, ничем не скрываемая злость. Все его слова о семье, помощи и долге рассыпались в прах перед её непреклонной логикой. Тогда он достал последнее, простейшее и самое обидное оружие.

— Ты просто эгоистка! Холодная, расчётливая эгоистка! Для тебя ничего святого не существует, кроме собственного удобства!

Слово «эгоистка» не ударило Ольгу в лоб, не заставило её отступить. Оно просто повисло между ними — тяжёлое, уродливое, но удивительно бессильное. Она смотрела на побагровевшее лицо мужа, на его сжатые кулаки, на безуспешную попытку ранить её, и чувствовала лишь холодную, отстранённую ясность. Как будто эта вспышка стала последним штрихом, который завершил картину, и теперь она видела её целиком, без истерик и иллюзий. Он не видел в ней уставшую женщину. Для него она была ресурсом, который взбунтовался и перестал подчиняться.

Она молчала. Но это было не молчание, наполненное обидой. Это было молчание хирурга, внимательно изучающего поле операции перед первым точным разрезом. Она неспешно разжала руки, её поза перестала быть защитной. Она стала прямой, сосредоточенной, деловой. Взгляд, направленный на Игоря, уже не был взглядом жены. Так смотрят на сложного, но потенциально выгодного клиента.,— Ладно, — сказала она, голос её был совершенно спокойным, без намёка на эмоции. Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы Игорь растерялся гораздо сильнее, чем если бы услышал крик или упрёки. Он рассчитывал на ссору, слёзы, претензии — типичный сценарий домашнего конфликта. Но вместо этого получил согласие.

Ольга обошла стол, где всё ещё лежал забытый пакет с эклерами, казавшимися теперь каким-то нелепым реликтом из прошлого, и направилась в гостиную к своему рабочему месту в углу. Взяв блокнот и ручку, она вернулась на кухню и присела за столом напротив ошеломлённого мужа. Щёлкнул механизм у ручки.

— Ты прав. Абсолютно прав, — продолжила она тем же ровным и деловым голосом. — Мои организаторские умения — главный мой профессиональный ресурс. Быть глупо их не использовать. Ты хочешь, чтобы я организовала свадьбу для Татьяны? Отлично. Я готова взяться за этот проект.

Игорь раскрыл рот, пытаясь что-то возразить, может быть, произнести: «Вот так сразу и можно было!» — но она подняла руку, прервав его.

— Давай сразу договоримся об условиях. Мои услуги свадебного организатора, полное сопровождение: от идеи до контроля в день праздника, стоят сто пятьдесят тысяч гривен. — Она быстро сделала пометку в блокноте. — Это базовый прайс для мероприятия такого уровня. В него не включены дополнительные расходы: аренда локации, кейтеринг, флористы, ведущий, фотограф и прочее. Эти затраты мы оформим отдельной сметой, которую твоя сестра должна будет утвердить.

Игорь застыл, уставившись на неё широко открытыми глазами. Его мозг будто отказывался воспринимать услышанное. Он артикулал отдельные слова, но собрать их в разумный смысл и примирить с реальностью не сумел. Всё казалось абсурдом, злой шуткой.

— Я действую по стандартной системе, — спокойно продолжала Ольга, словно диктовала пункты контракта секретарю. — Пятьдесят процентов аванса для подтверждения дат и запуска работы — семьдесят пять тысяч. Остальные пятьдесят — за три дня до праздника. Оплата накладных расходов — по мере выставления счетов подрядчиками. Завтра до полудня жду от Татьяны перевод аванса на мою карту. С получением денег приступлю к созданию мудборда и подбору площадок.

Закончила речь, подняла глаза, в них была не злоба и не обида, а лишь спокойное ожидание делового партнёра. Она перевела их спор из плоскости семейных дрязг в деловое русло. Не отказала, а выставила счёт. Взяв обвинения в эгоизме и ремесленной расчётливости, она оформила их в прайс-лист.

— Без аванса, — с не менее холодным спокойствием произнесла она, ставя точку в разговорах и в их прежних отношениях, — не будет и свадьбы.

Некоторое время Игорь просто сидел, смотря на жену пустыми глазами. Его сознание, привыкшее к простым семейным схемам, столкнулось с системным сбоям. В его мире родные помогали друг другу бесплатно, отпуска уходили на ремонт и поддержку близких, а жена всегда была покорной и предсказуемой частью. Предложение Ольги не умещалось ни в одну из привычных моделей. Оно казалось чужеродным, странным, словно математическая формула в книге стихов. Медленно он очнулся. Движения вернулись к пальцам, которые сначала судорожно сжались, а потом потянулись к телефону на столе. Ни слова больше не произнёс, встал, взял телефон и вышел из кухни, плотно закрыв дверь за собой.

Ольга осталась сидеть. Из соседней комнаты доносился приглушённый, раздражённый голос. Он говорил быстро, сбивчиво, явно подбирая самые жёсткие слова, чтобы описать сестре ситуацию. Она была уверена, что в его рассказе он выступал благородным братом, пострадавшим от жадности и черствости собственной супруги. Спокойно она взяла эклер из пакета, оставшегося нетронутым, и медленно откусила его. Сладкий заварной крем оказался совершенно безвкусным.

Не прошло и часа. В дверь постучали коротко и требовательно, словно на пороге стоял судебный пристав, а не гость. Ольга неспешно допила чай, поставила чашку в раковину и пошла открывать. На пороге стояли оба: Игорь и его сестра Татьяна. Игорь — сзади, в роли поддержки, с лицом оскорблённой праведности. Татьяна — впереди. Её лицо было перекошено от гневного возмущения, глаза сверкали молниями. Она моложе Ольги, всегда немного инфантильная, привыкшая, что мир вращается вокруг её желаний, особенно сейчас — в статусе невесты.

— Хочу услышать это от тебя напрямую! — заявила она не заходя дальше порога. — Ты правда потребовала с меня деньги за помощь? Со своей семьи?,Ольга без слов отступила в сторону, пропуская их внутрь прихожей. Закрыв дверь, она удержалась в положении, прислонившись спиной к ней. Она не собиралась приглашать гостей на кухню или предлагать чай. Этот визит не носил дружеский характер. Это была миссия взыскания.

— Моё предложение остается в силе, Татьяна, — спокойно ответила Ольга, глядя прямо в глаза сестре мужа. — Сто пятьдесят тысяч. Аванс — семьдесят пять. Смета расходов оплачивается отдельно.

Татьяна вздохнула с удивлением. Казалось, до последнего момента у неё была надежда, что это недоразумение или злая шутка, неправильно истолкованная Игорем. Точное подтверждение, произнесённое холодным и деловым тоном, окончательно вывело её из себя.

— Да ты с ума сошла? — её голос внезапно срезался визгливо. — Какая смета? Какой аванс? Мы же не посторонние! Игорь сказал, что ты поможешь! Я на тебя рассчитывала, даже отменила встречу с другим организатором! А ты… ты решила нажиться на моей свадьбе!

— Я просто ценю свою работу, — спокойно возразила Ольга. — И свое время. Особенно то, что предназначено для отдыха. Ты ведь не работаешь бесплатно в своём салоне, когда приходят подруги? Ты можешь сделать скидку, но не стрижёшь их даром. Моя деятельность — организация процессов. Это стоит денег.

— Не сравнивай! — вмешался Игорь, выходя из-за спины сестры. — Это же другое! Мы семья!

— Да, семья! — Татьяна подхватила это слово словно знамя. — Семья должна помогать! А ты ведёшь себя как последняя торгашка на рынке! Я не собираюсь платить тебе ни копейки! Для меня это дело принципа!

В узкой прихожей стояли три человека, между которыми образовался непроходимый разрыв. Двое пытались апеллировать к абстрактным понятиям долга и родства, желая получить желаемое бесплатно. Третий лишь защищал то единственное, что у неё осталось — собственные интересы.

Ольга внимательно выслушала их последнюю тираду. Смотря на искажённые гневом лица, она осознавала: это конец. Не скандалу, а чему-то гораздо большему. Когда их энергия иссякла, она произнесла завершающие слова разговора. Спокойно, чётко, без малейших сомнений.

— Ладно. Я вас услышала. Мое деловое предложение более не действительно. Я отказываюсь заниматься организацией твоей свадьбы. Ни за сто пятьдесят тысяч, ни за миллион. А уж бесплатно — тем более. Ищите другого организатора. И поторопитесь. Профессионалы обычно заняты на месяцы вперёд.

Она сделала шаг к двери и открыла её. Жест, приглашающий покинуть квартиру, был понятен без слов. Игорь и Татьяна замерли, взглянув на неё, затем на открытую дверь, и до них, наконец, дошло. Они потерпели поражение. Они не только не получили бесплатного организатора. Они получили окончательный и бесповоротный отказ, унизительный в своей простоте. Они пришли сюда поставить её на место, а в итоге были выдворены за порог.

Татьяна бросила на неё взгляд, полный открытой ненависти, и бросилась к лестничной площадке. Игорь задержался на мгновение, его взгляд метался между женой и сестрой. В нём читались злость, растерянность и, по-видимому, маленькое, запоздалое осознание того, что он только что разрушил собственными руками. Но выбор был сделан. Он без слов последовал за сестрой.

Дверь захлопнулась. В квартире воцарилась тишина. Такая тишина, о которой мечтала Ольга. Она прошла в гостиную, взяла с полки первую книгу из стопки, предназначенной для отпуска, и устроилась в кресле. Завтра начинался её рай. Возможно, самый дорогой рай в жизни, оплаченный ценой брака. Но она была уверена — он того стоил…