«Отцовство — не для меня. Забирай ребёнка и уходи» — Игорь с ледяной решимостью объявил о разводе после рождения сына

— Ты совсем изменился, Игорь, — его голос раздался позади меня, пока я нежно укачивала малыша.

— Что ты хотела услышать? — ответила я, не оборачиваясь. — Любая женщина после рождения ребёнка меняется.

Сыну было всего две недели. Я только что вернулась из роддома, уставшая, с тёмными кругами под глазами и наполненная новыми, незнакомыми чувствами — страхом, любовью и теплом.

— Дело не только в этом, — Игорь приблизился, но не осмелился коснуться меня. — Ты словно живёшь в другом мире. Только ребёнок, ребёнок, ребёнок…

— Он же наш сын, Игорь! Как иначе?

Малыш начал шевелиться, и я потуже прижала его к себе, усилив покачивания. Игорь отступил, словно боясь этого маленького существа.

— Ты ни разу не спросила меня, — его слова прорвались сквозь зубы.

— О чём? — я обернулась, пытаясь разобраться в его настроении.

— Хочешь ли я вообще ребёнка. Ты решила всё за нас обоих.

Внутри словно что-то оборвалось. Мы с Игорем вместе мечтали о ребёнке. Выбирали имя, обустраивали детскую. Он держал меня за руку, когда впервые услышали его сердечко.

— Ты правда так думаешь? Мы три года ждали этого малыша! — моя рука непроизвольно сжалась на пелёнке.

Игорь молчал, отвернувшись. Потом присел, провёл ладонью по лицу, будто вытирая с него что-то лишнее.,— Я не могу тебя понять. Совсем, — с трудом произнесла я.

Квартира внезапно показалась мне слишком тесной. Ещё вчера здесь витала надежда, а сегодня — отчуждение. Запах детской присыпки и предательства — странное, непривычное сочетание.

— Мне здесь душно, — поднялся Игорь, слышался шум его суставов. — Семейные узы — это не для меня.

— Душно? — я уложила сына в кроватку, аккуратно поправляя одеяльце. — Мы ведь так долго об этом мечтали, строили планы…

Он подошёл к окну, зажглись фонари, тени поползли по стеклам. Я вспоминала, как всего месяц назад он целовал мой живот, шептал обещания будущему. Хотелось коснуться его плеча, возможно, это вернёт его в настоящий момент.

— Решено, — повернулся Игорь, в его глазах горела ледяная решимость. — Отцовство — не для меня. Забирай ребёнка и уходи. Квартиру оставлю себе.

Мир вокруг замер на мгновение. Я надеялась, что это лишь коварный розыгрыш, но его лицо не поддавалось сомнениям.

— Ты действительно так думаешь? — выдохнула я. — У нас же сын, Игорь. Кровь от крови.

— Это твой выбор, не мой, — он вытащил из кармана лист бумаги. — Вот документы на развод. Подпишешь — и разойдёмся мирно. Утром я позвонила родителям. Отец приехал примерно через час с маленьким грузовиком.

— Мы справимся, родная, — я поцеловала его в лоб, закрывая дверь. — С тобой — хоть на край света.

Звук захлопнувшейся двери отозвался неожиданной тяжестью. Там, где совсем недавно была пустота, теперь пробивалась сила.,Я глядела на лицо сына, ощущая его хрупкую силу, которая наполняла меня решимостью. Этот парадокс материнства — крохотное создание придаёт удивительную мощь.

Дом родителей принял нас без лишних вопросов. В воздухе витал запах свежего хлеба, на стульях были развешаны вязаные пледы, деревянные половицы слегка поскрипывали.

Мама украдкой вытирала слёзы, отец молчаливо обнял меня за плечи — и слов не понадобилось.

— Он будет платить алименты? — спросила мама, укачивая Дениса.

— Минимальные, — я смотрела в окно, глядя на сад у дома. — Просто чтобы было оформлено официально.

— Обойдемся, — отец сжался в объятиях. — Мы не первые и не последние.

Бессонные ночи сменились полными забот рабочими днями.

Отец мастерил забор, мама обучала меня выпекать хлеб и работать в огороде.

Мне пришлось заново учиться жить — с малышом на руках, с заботами и с надеждой.

Первые шаги Дениса проходили по старым доскам веранды, а первые слова он произнёс у печки, где бабушка разжигала огонь.

Боль утихала, становясь частью пережитого и оставшегося в прошлом.

Спустя семь лет Денис вырос светлым и добрым мальчиком. Он помогал бабушке поливать грядки, дедушке колоть дрова, бегал с сельскими ребятами по полям, возвращался домой с царапинами и сияющими глазами.,По вечерам он занимался чтением, усевшись на печку с книгой, пока за окном медленно падал снег.

Он называл своего пса Жуликом, носил из погреба картошку, устраивал шумные ссоры в сарае — типичный сельский мальчик с ясными глазами и звонким смехом.

В один осенний вечер, когда поля покрылись желтоватой травой, а яблоки в саду стали сочными, он сидел на завалинке, болтая ногами.

— Мам, — внезапно спросил он, глядя в даль, — а где мой папа? Почему он не живёт с нами?

Сердце моё пропустило удар. Я опустилась рядом и обняла его за плечи.

Мальчик, очень похожий на отца, смотрел на меня взглядом, от которого не скрыть было ни капли детства.

— Твой папа, — начала я, стараясь подобрать нужные слова, — испугался. Он не был готов стать отцом. Не всем суждено любить безусловно.

— Он плохой человек? — нахмурился Денис.

— Нет, дорогой. Просто… не каждый способен взять на себя такую ответственность. Зато у тебя есть мы — те, кто любит тебя.

Денис обнял меня за шею и прижался щекой к моей.

— Ты — самый близкий и родной человек для меня, — прошептал он. — Лучше всех на свете.