«Он мне сказал, мол, всё у них серьёзно» — с болью в голосе повторяла Людмила, осознавая утрату своей любви

Людмила ходила из угла в угол по тесной кухне Аннушки.​​

​​-Нет, ты представляешь? Я же ему в прошлый раз сказала, поймаю с кем, всё…​

​А он опять за своё.​

​-Людочка…— Аннушка испугано смотрела на подругу, — но, вы даже не живёте вместе и никогда не жили, он тебе никто, по сути…​

​-Как это, Нюрочка? Ты говори, да не заговаривайся. В смысле никто, мы столько лет вместе…​

​-Но, — Аннушка не успела вставить слово, как Людмила жестикулируя и ругаясь, опять начала свой рассказ того, как отметелила любовника и его новую пассию.​

​-Нет, ты представляешь, а я такая смотрю, идёт, красотка с тортиком, представляешь, Нюр…Я сразу поняла, что к нему.​

​Ну я этот тортик ей потом на голову и надела.​

​-Ты что? Следила за ним?​

​-Ага…​

​Она значит в подъезд я ррраз за ней, у неё и ключ есть, представляешь, иду будто ни в чём небывало…Она к двери, улыбается, открывает,а он в халате в дверях стоит, ну типа встречает, мачо, блин…​

​А я вперёд неё то и проскользнула, и его за то самое место схватила, теперь долго не сможет шашни крутить, я ему обещала…лучше не надо злить меня…​

​Ой, эта вроде как бежать намылилась, представляешь, да? Ну, я её за волосы, да назад. Тортом этим в морду ей…​

​Людмила снова и снова, повторяла и повторяла подробности своего приключения.​

​-Ну без разбору, на всё лезет, как так можно, Нюр?​

​Аннушка, которую Людмила называла Нюрой, не знала, как так можно…​

​Людмила была статная, красивая, мужчины с ума сходили рядом с такой красотой, она могла выбрать себе любого, а выбрала вот этого.​

​Ловелас, бабник, бездельник, он и живёт -то за счёт женщин.​

​Караулит его, вычислят очередную любовницу, однажды даже в магазине поняла, что это к нему, вино что ли какое -то покупала, так бросила все покупки, пошла следом точно…к нему.​

​Конечно, разборки там устроила, а он и рад, такая женщина за него бьётся.​

​И не отпускает её и не прогоняет.​

​Совсем не ценит себя Люда, думает Аннушка, ну вот нисколечко. А она? Она, Аннушка себя ценит?— задумалась и рукой махнула, ну, что их сравнивать? Где Людмила и где Аннушка.​

​Через неделю, Людмила сидела опять на кухне у Аннушки и горько плакала.​

​-Он мне сказал, представляешь…сказал мне, мол, всё у них серьёзно, сказал, что даже жениться на ней будет, мол, понял, это та самая…​

​А, как же я? Я столько лет…я ждала его, а он…он же ни одной юбки не пропустил, он же со всеми, Нюр…он же всех моих подруг…Ну кроме тебя…​

​Аннушка отвернулась и уставилась в пол.​

​-Нюр…ты чего Нюра…ты…ты, что? Ты тоже…с ним? Нюрка…Он тебя…он…ах, подлец, он тебя принудил, Нюрочка?​

​Мы так этого не оставим, собирайся собирайся…мы пойдём и заявим на него слышишь, — как в горячке, бреду повторяла и повторяла Людмила.​

​Она искала способ, как уязвить, как отомстить тому, кто бросил…​

​-Да успокойся ты, никто меня не принуждал. Что я хуже других, что ли ?А? Я и так всю жизнь в твоей тени…​

​И прекрати называть меня этим дурацким именем, слышишь? Прекрати.​

​Я тебе что, коза деревенская, что ты мне нюркаешь? Конечно…куда уж мне до тебя, ты же у нас красавица, а я так, где-то там рядышком болтаюсь.​

​Я твоя тень извечная, приложение к красавице, мне объедки с барского стола только положены.​

​Ты же всю жизнь меня за человека не считаешь, думаешь только у тебя жизнь, а у других не должно быть, да?​

​А вот на выкуси, да, это я, я—та самая некрасивая подруга, это я спала со всеми твоими мужиками, поняла? И с твоим Тишкиным, то же я…вот, на, выкуси…​

​-Аня…ты…ты что?— Людмила истерично засмеялась, — хватит тебе, Нюрочка…ну ты… что такое? Надоела я тебе со своим нытьём, ну прости, прости…Ты чего…милая.​

​Зачем же ты так?​

​-Да пошла ты, слышишь? Надоела уже…​

​-Нюр…Нюра, ты что? Я же…я же тебя…я на тебя молилась, я тебя… себе в пример ставила…Ты…зачем ты, так…Это я плохая, а ты…Ты умница, слышишь, ты честная…это неправда скажи…скажи, что неправда…​

​Заливается Людмила слезами, падает на колени возле подруги, обнимает её за ноги, та брезгливо морщится поначалу, а потом, взяв себя в руки, поднимает подругу с колен, ведёт её к дивану.​

​-Ну всё, всё, успокойся, слышишь?​

​-Это неправда, неправда, — шепчет Людмила.​

​— Неправда, конечно неправда, что ты…глупая такая, я специально…чтобы вывести тебя из этого состояния, ну.​

​Всё, успокаивайся…​

​Успокоив подругу, выслушав её жалобы, уложила у себя спать, на диване, укрыла, посидела рядом поглядывая на всхлипывающую Людмилу.​

​Вот, зараза этот Тишкин, что уж в нём такого что такая красавица голову потеряла, по мужской части? Так нет…Ну что забалтывает хорошо, да ухаживает, это да…Не каждая устоит,— усмехается Аннушка.​

​Сидит Аннушка на кухне и думает о том, что не хватило всё — таки у неё сил, сказать Людмиле, что это правда.​

​Что ненавидит она подругу, за то, что та такая красивая, успехом у мужчин пользуется, а она, Аннушка…ей мужчины только пользуются…она мстит более успешной и красивой Людмиле, так с детства повелось, всегда Людмила впереди, а она, Аннушка… где-то там, бледной тенью позади плетётся…​

​Как там Людмила про неё сказала? Надо же, неужели и правда, так думает?​

​Ах, как же хочется Аннушке, быть такой же, как Людмила, чтобы мужчины вслед оглядывались, номерок просили, подарки дарили, в любви признавались, стихи писали…​

​А у неё нет ничего этого…У неё только Петров есть, который со школы в неё влюблён…​

​Тютя и ботаник…​

​Ходит и вздыхает, говорит даже на бокс пошёл. Зачем? Чтобы кавалеров Аннушкиных отпугивать.​

​Кавалеров, усмехается Аннушка.​

​Долго Аннушка просидела на кухне, проверяя то и дело всхлипывающую Людмилу.​

​Любит она этого Тишкина, а за что? Ведь там и посмотреть не на что…А вот надо же…любит, караулит, дерётся за своё счастье.​

​Утром, отпаивает подругу кофе и веселит, как может, о вчерашнем обе стараются не вспоминать…​

​-Люд…не хотела говорить…— спина подруги напряглась, — я это…я…замуж выхожу…​

​-Чего?​

​-Да…за Петрова, знаешь…​

​-Да ты что, Нюрочка, ну дождался Борис, а что молчала? Это я всё виновата, я со своими переживаниями, у подруги радость, прости меня ша ло пут ную, прости, Нюрочка…Какая радость…​

​Людмила обняла подругу и закружила её, Аннушка пыталась прятать кислое лицо.​

​Петров сначала и не поверил своему счастью, думал, что Нюра шутит…​

​На свадьбе Людмила, которая постаралась одеться поскромнее, всё же свела всех мужчин с ума.​

​И лишь Петров смотрел только на свою Аннушку…​

​А Людмила смотрела на Петрова и плакала от счастья за подругу, все эти мужики…их толпы, но не один не смотрел на неё так, как смотрит Боря на Нюрочку, какая же она счастливая.​

​***​

​Решение выйти замуж за Петрова, пришло Аннушке ночью.​

​Она вдруг поняла, что хватит…хватит бежать за призрачным счастьем, хватит изводить себя, хватит завидовать более успешной и красивой подруге…В конце концов у неё, Аннушки, отличная работа, перспективы, она умная и есть человек, который её любит…​

​Хватит быть бледной тенью…пора становиться личностью, — решила Аннушка…​

​А Петров?​

​Петров что, он счастлив дождался наконец-то своей принцессы, а то тоже надоело уже ходить бледной тенью следом.​

​Людмила же, подперев щёчку, слушала очередного «успешного нефтяника и владельца всем на свете», поддакивая ему и качая головой.​

​Ну, любят мужчины это дело, не все конечно, но многие, выпив чуть — чуть, любят почувствовать себя кем -то важным и большим, особенно если рядом красивая женщина.​

​Потом пришла жена «нефтяника» и зло посмотрев на Людмилу, увела его в другой конец стола.​

​Тряхнув головой, отгоняя грусть, пошла Люда в круг пляшущих веселящихся людей.​

​Свадьба у подруги, грустить после буду, — решила она,— и павой, павой, вошла в круг…​

​Мавридика д.

Источник