Одним из бомжей была наша мать

Маме всегда было не до нас с братом: она хотела жить и радоваться жизни. Поэтому сначала мы ходили в садик-интернат, затем жили в школе-интернате.

Иногда. на летних каникулах, мы приезжали домой. И каждый раз там были разные мужчины, которых мама нам представляла, как очередного мужа.

Закончив школу и поступив в училище, мы жили дома с матерью и её, я даже не знаю каким по счёту, мужем. Первое время нас кормили — остальное всё было нашим делом.

— Можете вагоны разгружать, сторожами по ночам подрабатывать, бутылки сдавать. Источников дохода — уйма, главное не лениться. — нравоучительно говорила женщина, которая нас родила.

Восемнадцать нам исполнялось с промежутком в год. Поэтому в день 18-летия моего брата, с нас были взяты дарственные на приватизированные на наши имена доли в квартире, и мы были отправлены в свободное плавание:

— Я вас родила, скажите спасибо. Всё. живите своей жизнью.

Это был 2006 год.

Брат устроился в автосервис учеником автомаляра с зарплатой в 500 рублей в неделю, а я пошла торговать квасом на разлив, за 250 рублей в день с ежедневной оплатой. Первые два дня я работала за оформление санитарной книжки.

Нет, мама нас не выгнала. Она сдала нам комнату в своей четырёхкомнатной квартире за символическую тысячу рублей в месяц плюс оплата коммунальных услуг. . Вообще, она предлагала сдать каждому по комнате, но мы решили экономить и жить вместе. Идя домой с работы, мы покупали пачку пельменей за 23 рубля — на протяжении нескольких месяцев это был наш традиционный ужин, днём — перехваченная шанежка или булочка.

Брат решил не возвращаться в учагу, решил работать и тщательно учиться, чтобы из учеников стать хотя-бы помощником автомаляра на проценте от прибыли.

Это было необычное лето:

мы постигали азы взрослой жизни, учились распоряжаться деньгами, я тогда впервые влюбилась. Осенью, с наступлением похолодания, бочка с квасом уехала на склад, я осталась без работы. Брат стал получать процент и полностью меня содержал, пока я доучивалась.

В 20 лет я выскочила замуж и переехала к мужу, стараясь забыть мамину квартиру как страшный сон. Семья мужа очень хорошо меня приняла. В частный дом супруга я переехала не одна — с братом. Но брат задержался у нас всего на год — нашёл себе девушку и они сняли квартиру.

Сейчас нам около 30, мы до сих пор дружим с братом. Мы прекрасно помним, что у нас всегда были только мы. Нам повезло: отношения с женой брата у меня отличные. Мы часто проводим время вместе, а наши дети называют друг друга не иначе, как «братишка».

Полтора года назад в нашей жизни появилась столько лет не вспоминавшая про нас мать. Очередной муж выкрал у мамы золото и обналичил кредитные карты. После развода она начала пить. С работы её сократили из-за того, что она явилась на смену нетрезвой. А очередные собутыльники оказались чёрными риэлторами.

Она пришла к нам за помощью, а ни я, ни брат, не пустили её на порог. Мы даже не познакомили её с внуками.

А недавно нас вызвали в следственный комитет. Бомжи отравились суррогатом. И одним из бомжей была наша мать.

Мы оплатили похороны, позвали её бывших коллег, её родственников, которых мы увидели 3 раз в жизни. На нас вылили ушат грязи: что это — наша вина, что мы были обязаны и должны забрать её к себе. Должны? Женщине, с которой в сознательном возрасте мы прожили всего несколько лет, да и то платя ей за комнату, у нас же и отобранную?

Это ужасно — но в сердце даже ничего не ёкает. Наверное, мне должно быть стыдно, но я не чувствую ничего. У меня, по большому счёту, никогда не было матери: в глубоком детстве на разбитые коленки мне дули нянечки в садике, в котором я плакала ночами и верила, что мама меня заберёт. Что забрав на очередные выходные, она не вернёт меня обратно. О женской физиологии мне рассказала учитель музыки в школе-интернате, она взяла надо мной своеобразное шефство. И когда я слышу слово «мама», я с теплотой вспоминаю именно этих женщин.

Любите своих детей, и дети ответят Вам взаимностью.