Ocтавuл жeнy B лecy u yexaл

Мама позвонила Егору в начале недели и сказала, что отец опять приболел.

— Ничего страшного, сынок, просто жара.

«Надо бы съездить в отпуске, навестить», —думал Егор, слушая в трубке дрожащий голос матери.

Родители Егора жили в небольшом городке на берегу Оки и не хотели переезжать в столицу. Сын мог бы купить своим старикам квартиру в тихом районе Москвы, но отец был непреклонен.

— Никуда из своего Пущино не уеду. Нам с матерью и тут хорошо.

Новость о недуге отца дополнила и без этого непростой день Егора. Все дела, запланированные главой компании на сегодня, были переделаны. Но предприятие всё равно балансировало на грани. Поставщики нарушали сроки, ссылаясь на геополитические причины, а приборы, сделанные в «дружественном Китае», всё чаще ломались.

Егор старался держаться на плаву. Он со школы был такой: ответственный, умный, деловой. Парень, с чётким планом на любой случай, поступил в топовый вуз. Егор и девушку выбрал по себе: с амбициями, сильным характером, красивую и острую на язык. Молодые люди поженились, быстро обустроили быт, много путешествовали. Но в последнее время Алина постоянно ворчала на Егора. Её, как и многих их знакомых, тревожила обстановка. Они все тонули в мутном потоке новостей, где почти не было позитива. Егор жил в состоянии цейтнота, готовый к любым вызовам. Сил на обычную жизнь почти не оставалось. А тут ещё и папа заболел…

— Давай, мужик, не кисни! Съездим на вашу дачу, шашлычков пожарим, отдохнём. Ты хоть, Егорыч, отвлечёшься от своих проблем!

Бородатый крепыш Михаил, друг детства Егора, лучился позитивом даже по скайпу. Егор увеличил изображение: на экране Мишаня обнимал Катю, свою любимую женщину. Катя улыбнулась Егору.

В этот момент мужчина даже немного позавидовал другу: милая Катя никогда не ворчала, всегда поддерживала Мишку в его безумных проектах и была готова, как говорится, на «любой кипиш».

Не то что Алина, которая всегда критикует Егора. Он и так старается жить «на отлично»: уже глава крупной компании, денег в семье хватает и даже остаётся. Квартира у них в «элитке», джип новый, ездят за границу отдыхать по два раза в год. А Мишка свою Кэт на местную турбазу «Рубин» вывозит на старенькой «Ниве», а девушка потом гордо выставляет в «Одноклассниках» фотки в смешном купальнике на фоне крохотного заросшего озера. Будто она – супермодель, а вокруг Мальдивы.

На дачу решили поехать в ближайшую пятницу. Перед поездкой выяснилось, что основную трассу перекрыли, надо ехать в объезд по каким-то просёлочным дорогам. Егор плохо помнил объездной путь, но надеялся определиться в пути.

Хмурый мужчина за рулём навороченного джипа напряжённо вглядывался в даль, пытаясь вспомнить нужный поворот. «Кажется, здесь. Или нет?.. Чёрт, он так давно не ездил на эту дачу, что успел забыть короткий путь».

От напряжения разболелась голова. В машине громко звучало радио, транслирующее лёгкую попсовую музыку. Простенькие ритмы и пустые слова: «Попробуй муа-муа, попробуй джага-джага…».

— У тебя, Егор, топографический кретинизм! В трёх соснах умудряешься заплутать. А ещё говорят, что женщины плохо ориентируются, — голос Алины звучал насмешливо.

В машине повисла тишина, только по «Дорожному радио» Катя Лель всё напевала: «…мой мармеладный, я не права».

— С….! Достала! Ноешь и ноешь! Всё тебе не ладно!

Егор резко затормозил: мерзко скрипнули тормоза. На заднем сиденье испуганно вскрикнула Катя.

Водитель выскочил из машины, распахнул переднюю дверь и выволок на обочину испуганную Арину. Крепкие пальцы Егора впились в предплечье женщины, как клещи.

— Егор, ты что? Отпусти меня! — ноги Алины подкосились, она упала на асфальт. Её всегда невозмутимый муж вдруг превратился в монстра.

Из машины выбежали Михаил и Катя. Друг крикнул:

— Егор, отпусти её! Убьёшь же!

Муж тряс Алину, как тряпичную куклу, не думая, что причиняет женщине боль. Ему хотелось, чтобы она почувствовала, как разозлила его своими вечными капризами, требованиями и претензиями. Егору даже внезапно захотелось, чтобы жена умерла.

Он вдруг забыл, что именно вывело его из равновесия. Кажется, жена опять упрекнула его в чём-то…В чём? Егор не мог сказать точно. Голова раскалывалась, солнце нещадно слепило. Где-то совсем рядом кричала женщина.

Михаил с трудом оттащил агрессора от Алины, сумев разжать сведённые судорогой пальцы Егора. Катя обнимала сидящую прямо в пыли подругу, которая отчаянно рыдала: «Никогда любимый муж не поднимал на меня руку!»

— Садитесь в машину, я разберусь! Да не бойтесь вы, не трону я её, — Егор закурил, еле удерживая сигарету в трясущихся руках.

Приступ ярости внезапно стих. Голова болела, но к Егору уже возвращался здравый смысл.

—Да не смотри ты так на меня, — глухо бросил он Михаилу. Друг сразу отступил, опуская руки и показывая всем видом, что, мол, всё, чувак, я понял, ты в порядке.

Егор направился к Алине, а его друзья, недоверчиво оглядываясь, сели в автомобиль. — Сейчас он приведёт Алину обратно, – сказал Михаил расстроенной Кате. – Нормально всё будет! Ну, малость вспылил мужичок. С кем не бывает!

Егор вернулся один. Машина взревела и тронулась с места.

— А Алина? Ты зачем её оставил? — голос Кати звенел от ярости.

— Не твоё дело! — огрызнулся Егор.

Михаил положил руку на ладонь Кати, молча призывая сохранять спокойствие. Ему показалось, что Егор не в себе. А с психами, как известно, спорить не стоит.

— Мы её заберём, не волнуйся, — тихо сказал Михаил своей спутнице. — Сейчас успокоится Егор, и вернёмся.

Катя прерывисто вздохнула и отвернулась к окну.

Когда Егор вытащил жену на дорогу, на Алине не было обуви. Перед дальней поездкой женщина в машине привычно сняла босоножки, чтоб дать отдых ногам. Теперь Алина внезапно оказалась босиком на раскалённом асфальте. Дорожное покрытие обжигало нежную кожу ступней, мелкий камень впился в мизинец и, кажется, там и остался.

Муж повёл себя, как ненормальный. Она что-то сказала ему, он взбеленился и начал орать. А потом больно схватил её за руку и выволок из салона. Что она ему такое сказала? Алина пыталась вспомнить, чем вызвала вспышку ярости, но не сумела.

Перед глазами замелькали обрывочные кадры. Джип стоит на обочине пустынной трассы. Вокруг сосны, пахнет смолой и летом. Потом боль в руке и почему-то в ногах. Страх. Странно чужой голос Егора, и новая боль от удара об асфальт. Вот Михаил оттаскивает Егора от неё. Обычно добродушный мужчина теперь рассержен: ему трудно отцеплять сведённые судорогой пальцы мужа Алины, глубоко вдавленные в мягкую кожу жертвы.

Алина помнит, как подбежала растерянная Катя и что-то быстро заговорила, обняла. А потом друзья внезапно оставили её. Они сели в машину и…

— Егор, — горестно закричала Алина и побежала за джипом. — Прости меня, Егор! Не оставляй меня здесь!

Вокруг дороги по обе стороны поднималась стена леса, трасса была пуста. Мысли путались, паника нарастала, ужасно хотелось пить.

«А если медведь? Или…человек! Человек по нынешним временам даже страшнее медведя. В новостях недавно сообщали, что в этих местах пропала молодая женщина».

Когда Алина поняла, что Егор не вернётся, она остановилась и захромала на обочину, заросшую жёсткой травой. Рука уже опухла и сильно болела. Женщина села на землю, обхватила голову руками и разрыдалась.

В это же время в машине Егора его друзья уговаривали пришедшего в себя парня одуматься и вернуться за женой.

Добродушный Михаил басил:

— Егор, ну ты чего? Давай, поворачивай назад. Заберём Алинку, на даче выпьем немного, расслабимся. Всё нормально будет!

Катя терпением не отличалась и накинулась на Егора:

— Разворачивайся! Хочешь, чтобы случилось что-то плохое с твоей женой? Высаживай тогда и меня тоже.

Катя решительно нажала на ручку автомобиля, намереваясь открыть дверь на полном ходу.

— Да пошли вы все к чёртовой матери! — психанул Егор и как-то сразу успокоился. Выпустил пар, наверное. Он развернул свой джип и поехал забирать жену. В салоне все молчали.

Они еле отыскали Алину, съёжившуюся в придорожных кустах. Егор подхватил жену на руки, усадил на переднее сидение и подал бутылку с водой. Алина долго и жадно пила, потом откинулась на подголовник и закрыла глаза.

На следующий день Алина собрала вещи и уехала к родителям. Мама заплакала, когда увидела синюю руку дочери, а отец твёрдо сказал, что даже на порог не пустит своего зятя-психа.

— Его в дурку надо сдать, Егора твоего! Вызову полицию, как только на пороге нарисуется!

Отец мерил шагами тесную хрущёвку, а мать жалобно смотрела на мужа и на хмурую дочь.

— Папа, Егор не сумасшедший. Да и не заберут его в клинику. Он же не убил никого.

Помнишь, Кольку из соседнего подъезда так и не увезли. Он матери пальцы сломал, а потом понёс чушь полнейшую.

Да, та история не забылась, хотя прошло уже два года. Мать Кольки, Галина Ивановна, тогда прибежала, чтобы позвонить от соседей в скорую. Женщина рыдала, прижимая к груди руку с неестественно вывернутыми пальцами. Скорая приехала, даже специальная какая-то, для «психов». Но, увидев рослых санитаров, Колька присмирел: перестал выть и пускать слюни. И команда медиков вынесла вердикт: пациент здоров, «хотя и сволочь порядочная».

— Насильно не имеют права забирать, если «клиент» никого топором не зарубил.

Это мать подала голос из глубины кресла, где она прислушивалась к разговору мужа и дочери.

– Мы обратимся к специалистам! – вдруг решительно сказала Алина. – Сама хотела сходить к психотерапевту, но денег жалко было. Ну что ж, теперь время пришло.

Родители мрачно переглянулись, но промолчали. Они знали, что спорить с дочерью бесполезно.

Через неделю Егор и Алина сидели в мягких креслах известной клиники и внимательно слушали, что говорит им моложавая дама в стильных очках. Егор выглядел смущённо, когда речь зашла о нём. Ему предстояло справиться с его гневом, научиться обуздывать эмоции. Мужчина порывался вскочить и уйти, но кресла, слишком глубокие и мягкие, обволакивали его, а голос врача звучал спокойно и доброжелательно. А потом говорили об Алине, намечая план терапии. Её неуёмная страсть к придиркам должна была постепенно уступить место взвешенным замечаниям, лишённым личной окраски. И тогда уже Егор поглаживал руку жены, уговаривая не делать поспешных выводов.

После первого сеанса терапии молодые люди вышли красные и взволнованные.

— Пошли, Алин, в кафе, что ли… — Егор обнял жену за плечи. — Отметим начало нового этапа бокалом-другим хорошего вина. И…прости меня, пожалуйста, если сможешь. Я вёл себя, как животное. И сделал тебе больно…

Его глаза, устремлённые на жену, потемнели от тревоги. Женщина взглянула на мужа серьёзно:

— Уже простила, ты же знаешь!

Источник