Moй k тебе, что ли, бегает? — спpocuла coceдka

— Открой, Верочка, — услышала она, как в темноте ночи опять скребётся в дверь хмельной Фёдор. — Ну, открой, прошу тебя!

Говорил тихо, чтобы соседи не услышали. Но она слышала. Не спала, знала — сегодня пятое число, а значит, он опять придёт. И вновь будет стоять здесь в надежде, что Вера откроет ему.

Был бы Фёдор трезвым, не пришёл бы. Но это день был особенным. Пятого числа каждого месяца он неизменно напивался в дым и в ночи, как вор, приходил к её дверям. И Вера каждую такую ночь ждала с ужасом и замиранием сердца.

— Пусти, Верочка, пусти, родная. Никто мне больше не нужен, тебя одну люблю, — всё больше распаляясь, продолжал Фёдор.

Вера понимала, что ещё несколько минут, и кто-нибудь из соседей обязательно обратит внимание на странный шум в ночной тишине. Летние ночи были душными, и во многих избах настежь открыты не только окна, но и двери.

Сельские жители не запирались на ночь, никого не боялись. Да и кого бояться, когда все друг друга знают, и чужаков здесь нет.

— Уходи, Фёдор. Иди домой, Христом Богом тебя прошу! Не позорь ты меня перед людьми и сам не позорься, — попыталась сквозь дверь урезонить его Вера.

— Не уйду! Дай только в глаза твои взглянуть да дотронуться до тебя. Больше ничего мне не надо. Пять лет пытаюсь вспомнить твой запах. С ума схожу. Мне бы только разок вдохнуть его. Потом можно дальше жить.

Не открыла Вера и на этот раз, хотя рука сама тянулась к щеколде.

Всё было просто — открой, и вот он, тот, без которого душа умирала когда-то в долгих страданиях. Да и сейчас Фёдор был ей так же дорог, как и пять лет назад. Только боль ушла, отболела душа, оставив лишь усталость и безразличие.

Вера прекрасно понимала — прояви она слабость, и тогда хоть сквозь землю проваливайся от стыда и людского осуждения. Нельзя открывать дверь Фёдору, потому что не сдержится она. А это неправильно — привечать у себя женатого мужика. Грех великий. И никакой любовью его не оправдать.

Поэтому и закрывалась Вера на глухой засов в то время, когда во всех домах окна и двери были распахнуты настежь. И в любой месяц пятого числа держала свою дверь закрытой.

— Мам, скажи, идёт мне свадебное платье? — кружилась по избе счастливая Верочка, не сдержавшись и в десятый раз уже примерив свадебный наряд.

— Да платье-то скромное, дочка. Разве сравнится оно с твоей красотой и нежностью? Всё, что сумела раздобыть. Но тебе и вправду очень идёт. Как тростиночка ты у меня. Я в твоём возрасте покрупнее была и повыше. Не в мою родню ты, донюшка, пошла. Вылитая свекровь, царствия ей небесного.

— Мам, а тебе мой Федя нравится? — в который раз спросила она у матери.

— Главное, чтобы он тебе нравился, Верочка. А мне-то что. Семья у него вроде неплохая. Все спокойные, работящие, хулиганов в роду не было. Одно плохо, что он в городе работает, да редко к тебе ездит. Да и тебя ведь постепенно увезёт от нас, останемся мы с отцом вдвоём на старости лет, — сокрушалась мать.

— Не останетесь. Не поеду я в город. Федю сюда перетяну, назад, в колхоз. Нечего там деревенским делать, в этих городах, — уверенно отвечала ей Вера.

С Фёдором дружили они ещё со школьной скамьи. Девушка сначала не воспринимала всерьёз соседского веснушчатого и вихрастого паренька, который неизменно шёл из школы рядом с ней, неся портфель Веры.

А потом, постепенно, между ними стало рождаться чувство. Сначала робкое и неумелое, постепенно оно переросло в настоящую любовь.

Вера проводила любимого в армию и стала ждать. Нежные и тёплые письма от Фёдора согревали её одиночество. Она знала — вернётся суженый, и сыграют они свадьбу.

Но после армии Фёдор вдруг засобирался к своему армейскому дружку, жившему в областном центре. Тот его позвал работать на завод. Мол, заработки хорошие, не то, что в деревне. Съездил Федя туда и остался.

— Денег заработаю и вернусь. На свадьбу и на дом, — успокаивал он Веру. — Я же всё равно каждый выходной здесь, рядом с тобой.

Не понравилась эта идея Вере, ох, как не понравилась. Знала она — город полон соблазнов. Хоть и верила Фёдору, а всё же опасалась, что потеряет любимого.

Всё так и вышло. В один из его приездов назначили они день свадьбы, подали заявление в сельсовет на пятое апреля. Вера летала на крыльях счастья, готовилась к предстоящему торжеству.

Но ни в ближайший выходной, ни в следующий, ни в день намеченного бракосочетания Фёдор так и не появился. Родители его только руками разводили. Мол, так бывает, разлюбил, передумал, дело молодое.

— Да он хоть живой там, в городе этом? Вы что же такие спокойные-то? — спросила мама Веры у родителей Фёдора.

— Живой. Сестре вон на сельсоветский телефон звонил на днях. Сказал, пока приезжать не будет. Стыдно ему.

А через год вернулся назад в село. Да не один, а с молодой женой и с ребёнком. Отец его на тот момент уже ско.нчался, оставив мать одну. И именно она перетянула сына назад. Сказала, что тяжело в доме без мужского плеча. А молодой снохе место в школе нашлось, она дипломированным учителем оказалась. После декрета сразу и вышла на работу.

Фёдор избегал Веру, боялся встретиться с ней. Жил практически затворником — работа да материнский дом и двор. И хоть были они почти соседями, но ему долгое время удавалось избежать с ней встречи.

Но однажды, год спустя, пришлось им всё же повстречаться на узкой тропинке. Деться некуда и не повернёшь назад — увидели они уже друг друга. Вера побледнела, растерялась. И боялась, и хотела она этой встречи. Длинными бессонными ночами о ней грезила.

А Фёдор шарахнулся тогда в сторону и как трус сбежал, не стал ничего говорить и объясняться, хотя Вера ждала.

И вот сейчас, когда душа Веры начала оттаивать, как весенний лужок после зимы, отходить от предательства любимого, он стал приходить к ней по ночам. Пятого числа каждого месяца хорошо принявший на грудь Фёдор неизменно стоял у дверей Вериного дома.

После предательства любимого она так и была одна. И платье свадебное висело скорбно в шкафу, всякий раз напоминая о том, что случилось когда-то. Сердце сжималось и отпускало. Судьба такая, — думала девушка.

Отца не стало ещё в тот тяжёлый и непростой для них всех год — сердце не выдержало обиды за любимую доченьку. А полгода назад тихо ушла мама. И теперь Вера была ещё больше одинока. И несколько раз уже порывалась открыть Фёдору дверь в его ночные приходы.

Чтобы поговорить, узнать, почему, за что он с ней так безжалостно обошёлся. Глядя в любимые глаза, задать мучивший её столько лет вопрос.

И сегодня Вера выдержала, не открыла. А что будет в следующий раз, одному Богу известно. Ведь не железная же она. Живая и любить не разучилась ещё…

И неизвестно, чем бы закончилась эта деревенская история с любовным треугольником, если бы не событие, которое произошло буквально на следующий день.

Вера вышла из дома, направляясь на работу, в местное отделение почты. Но не успела даже от калитки отойти, как её окликнула жена Фёдора.

«Боже, только не это!» — похолодело в груди.

— Не торопись, соседушка. Постой. Спросить чего хотела, — приближалась она к растерянной Вере.

— Да некогда мне, Людмила. Видишь же — на работу опаздываю, — слегка попятилась от жены Фёдора.

— А я надолго тебя не задержу, — преградила она Вере путь.

Глаза соперницы были злыми — ей всё известно!

— Ну, если ненадолго… — поняла Вера, что разговора не избежать.

— Мой-то к тебе, что ли, ночами бегает? — спросила Людмила, глядя прямо в глаза Вере.

Вера молча отвела взгляд в сторону, не смотрела на собеседницу.

— Понятно. Значит, не зря люди говорят. Не забыл Федька ни тебя, ни любовь вашу, — со злобой продолжала она.

— Это не то, о чём ты думаешь. Неправильно говорят. Не знают люди ничего.

— Да что ж тут думать! Когда мужик к бабе по ночам шастает! Всё и так ясно и предельно понятно! — уже кричала она.

— Да не открываю я ему. Успокойся ты! Цирк тут устроила. Ни разу не открыла.

Вера теперь смело глядела в глаза Людмиле, прямо и уверенно.

— Это не я у тебя его увела, а ты! И нечего тут кричать и посмешище из меня делать!

Вера вдруг почувствовала злость и неизвестно откуда взявшуюся силу.

— В смысле — не открываешь? Не пускаешь, что ли? — не поверила Людмила.

— Не пускаю. Ни разу не пустила. Зачем мне чужой муж, сама посуди? Всё прошло и быльём поросло. Прошлого назад не вернуть. А я что, без креста, чтобы семью чужую разбивать?

Вера замолчала, сердце в груди колотилось так, что стало больно дышать. За что она так страдает? Без вины виновата, брошена когда-то любимым человеком. А теперь ещё и покрыта чёрной клеветой…

— Ты знаешь, Людмила, раз уж зашёл у нас с тобой такой разговор, я скажу тебе так — уезжайте вы отсюда. А если вы не уедете, так это сделаю я. Не жить нам всем вместе в одном селе. И тебе тесно со мной рядом, да и мне судьбу надо устраивать.

Через месяц Вера, не дожидаясь ничьего решения, сама уехала в город, продав свой домишко приезжей семье. И ни разу об этом не пожалела. Ни Фёдора, ни его жену она больше ни разу в жизни не встретила.

Вышла она замуж и уехала жить в столицу. И муж у неё был очень хороший, и любил Веру до конца своей жизни.

Источник