Много лет я жuву в peжuме «xoлодной vo.йны» со свekpoвью. Bнезапно она предложила Mне пepeмupue. Ho стouт лu eй Bepuть?

Я очень люблю своего мужа, но никак не могу найти контакт с его родителями, точнее – с его матерью. У нас с ней не первый год идёт холодная война. Всё началось с празднования восьмое марта.

Тогда мы ещё не были женаты. Женя решил познакомить меня со своей мамой. Его отец был в командировке, и Женя не хотел оставлять мать одну в женский день.

Я мечтала произвести впечатление на будущую свекровь и подружиться с ней. Поэтому я испекла низкокалорийный торт с кокосом и вишней, а ещё купила букет роз. Женя сказал, что маме должно понравиться.

Жаль, что он не предупредил мать о том, что придёт не один. К моему появлению она была явно не готова. Я помню, как будто это было вчера, — удивлённое, нет, скорее злое, выражение лица Тамары Сергеевны.

— Это кто? – еле слышно, как сквозь зубы процедила Женина мама.

— Это – моя Лена.
— А, Лена. Понятно.

Я сделала вид, что не расслышала этого тихого разговора, улыбнулась и вручила Тамаре Сергеевне букет.

— С восьмым марта! Это – вам!

На лице женщины появилась гримаса.

— Спасибо, деточка, но я не люблю розы.

— Мама, как же так? Розы всегда были твоими любимыми цветами, — удивился Женя.
— Больше нет, дорогой, — ответила Тамара Сергеевна.

Тут я постаралась вмешаться:

— Ничего страшного, вы можете подарить букет кому-то другому, если он вам не понравился. Зато у меня есть торт! – заявила я торжественно, протягивая коробочку.

— Милая, я совсем не ем сладостей.

— Я знаю об этом, поэтому сделала его специально для вас без единой крупицы сахара и с минимумом калорий. Будете есть кокос с вишней и хорошеть на глазах.

— Жаль тебя разочаровывать, но на кокос у меня аллергия.
Тут я заметила, как Женины глаза снова округлились.

— Простите, я не знала.

В общем, изначально женский праздник не задался. Что бы я не предложила, будущая свекровь от всего отказывалась. Она не захотела идти в ресторан, кино или куда-либо, хотя до этого Женя рассказывал, что она не любит сидеть дома. Тамара Сергеевна всем своим видом показывала, что я в её доме – лишняя.

Но ведь восьмое марта – это праздник всех женщин, поэтому своё хорошее настроение я портить не хотела. Правда, все мои усилия наладить отношения с Жениной мамой были обречены на провал. Я ушла домой, так и не добившись ни одного доброго слова от этой женщины.

Шло время. Мы с Женей продолжали встречаться. Через несколько лет мы поженились, у нас родились две дочки. Но всякий раз при встрече с Тамарой Сергеевной мне становилось не по себе, как будто я – всё та же юная студентка, которая впервые пришла к ней в квартиру, чтобы поздравить с восьмым марта.

Тем не менее, Женя всегда находил повод отметить женский день в квартире его родителей (благо, что жили мы отдельно от них).

Мне кажется, что таким образом мой муж пытался сблизить нас с Тамарой Сергеевной и загладить послевкусие от первой встречи. Но год от года этот праздник становился для меня всё невыносимее.
Все мои салаты, сладости, запечённое мясо и прочее свекровь нещадно критиковала.

Сначала её друзья даже не притрагивались к моим блюдам. Спустя время они начали пробовать, но всё ещё осторожничали. Всевозможные конкурсы и другие способы развеселить компанию свекровь отметала. Сначала меня это обижало, а потом я привыкла. Холодная война продолжалась.

Но однажды произошла история, которая в корне изменила расстановку сил на нашем со свекровью поле боя. Тамара Сергеевна спускалась по лестнице, оступилась и сломала ногу.

Перелом был тяжёлым, со смещением. Врачи сказали, что ей придётся провести в гипсе минимум три месяца.

Когда мы с Женей забирали свекровь из больницы, она впервые за эти годы была молчаливой. На все вопросы она отвечала коротко: «Да» или «Нет». Мне стало её жаль. Приехав домой, мы с трудом внесли Тамару Сергеевну в лифт, а затем и в квартиру.

— Женечка, сделай мне, пожалуйста, чаю. Нам с Леночкой нужно поговорить.
Муж даже обомлел от удивления, но ушёл на кухню. Мы с Тамарой Сергеевной остались вдвоём. Свёкр снова был в отъезде.

— Леночка, ты прости меня за то, что я была с тобой груба всё это время, — начала свекровь. – Особенно мне стыдно за ту первую встречу на 8 Марта. Мне очень сложно было принять то, что мой сын вырос, и мне нужно отдать его другой женщине.

— Ничего страшного. Я не в обиде.

— Нет, я знаю, как ты тогда старалась. Поэтому прости.

— Я вас давно простила.

— Спасибо. Ты очень добра. Мне сейчас без тебя никак не справиться. В доме должен кто-то находиться. Я ведь теперь ни приготовить еду не смогу, ни убрать. Переезжайте с Женей и детьми к нам. Я буду помогать им с уроками, пока вы на работе. А вы поможете мне «по хозяйству». Это только на время, пока я не встану на ноги.

— Мне нужно обсудить это с мужем.

— Мы с ним уже обо всём поговорили. Он согласился. Но последнее слово всё же за тобой.

— Извините, для меня это всё очень неожиданно. Мне нужно подумать. Всё-таки у девочек школа далеко отсюда. Дайте мне пару дней.

— Конечно, я всё понимаю, — лицо Тамары Сергеевны снова стало грустным.

Когда мы с Женей ехали домой, этот разговор не выходил у меня из головы. Мне было жаль свекровь. Ей, действительно, нужна была помощь. Но меня не покидало ощущение, будто меня заманивают в ловушку. «Нет ничего более постоянного, чем временное,» — звучало у меня в голове.

Быть может, свекровь что-то задумала? Или я предвзято к ней отношусь после стольких лет неприязни? Так или иначе, мне нужно посоветоваться с кем-то. Женя не сможет объективно оценить поведение своей матери, а я бы не хотела менять что-то в своей жизни только из-за её прихоти.

Источник