Мамино «выкуси-ка!»

— Мама, многие пенсионеры спокойно живут на пятнадцать тысяч гривен в месяц, не голодают, им на всё хватает. Они даже откладывают! И внукам подарки покупают, и детям помогают. Почему ты так не можешь и вечно жалуешься?

Оксана мысленно отругала себя за то, что не смогла сдержаться. Но как тут удержаться, когда звонит мать и в очередной (Оксана уже сбилась со счёта, который раз) просит денег?

— А ты меня другими не попрекай! — возмутилась в трубке Нина Семёновна. — Может, они святым духом питаются? И вообще, какое тебе дело до других, а не до родной матери?

— Мама, не передёргивай!

— Другим бы, наверное, помогла, а мне — шиш с маслом!

— Мам, прекрати, честное слово, — вздохнула Оксана.

— Ай-яй, дочка, как не стыдно! Мне хлеба не на что купить, молока, яиц… За коммуналку тоже платить надо.

— У тебя когда пенсия была? Пятнадцатого? Ведь ещё недели не прошло! Куда ты всё истратила?

— На нужные вещи, — важно заявила Нина Семёновна. — А разве этой нищенской пенсии хватит надолго, хоть на неделю?

— Мама, мы тоже, знаешь ли, не жируем!

— Я разве много прошу? — наигранно удивилась Нина Семёновна.

— Зато постоянно! Научись соразмерять свои траты, хорошо?

— Ты меня ещё учить будешь? — ахнула Нина Семёновна. — Неблагодарная!

Кто тебя растил, одевал, кормил? И вот она — твоя благодарность! Кусочка хлеба не допросишься!

— Ладно, мам, не заводись, — Оксана прикрыла глаза, выдохнула. — Сейчас переведу тебе на карту, хорошо? Но только в последний раз!

— Вот и спасибо, дочка, — не обращая внимания на последнюю фразу, Нина Семёновна отключила телефон.

Оксана открыла приложение банка на телефоне, перевела матери деньги. Так и знала, что этим всё закончится, но не спорить не могла. Дочь не понимала, почему мать не может прожить на свою пенсию.

В отличие от Нины Семёновны, которая всегда довольно легкомысленно относилась к деньгам, Оксана была крайне бережливой в этом вопросе и считала каждую копейку. Регулярные просьбы матери прислать денег выводили её из себя. Она чувствовала, что все плоды её экономии съедаются этими постоянными безвозвратными «займами», и после каждого телефонного разговора с матерью Оксана целый день ходила сама не своя. Каждый такой разговор обязательно превращался в спор, победителем из которого неизменно выходила Нина Семёновна. Это бесило Оксану.

Она давно уже вышла замуж и теперь жила в Киеве. Нина Семёновна жила в небольшой квартире в пригороде. Надо признать, что Оксана редко о ней вспоминала и звонила нечасто — у них были натянутые отношения даже в те времена, когда они жили вместе. Оксана вздохнула с облегчением, когда съехала от матери.

Зато Нина Семёновна вспоминала о дочери постоянно, часто звонила, но, как правило, с просьбами о деньгах. Пенсионерка жаловалась, что ей ни на что не хватает, что хлеб подорожал, а коммунальные счета выросли вдвое. Оксана, скрепя сердце, деньги отправляла.

Поначалу просьбы Нины Семёновны звучали относительно редко и даже немного заискивающе. Но со временем они стали всё более частыми и напоминали не просьбы, а обязательный налог. Это пугало Оксану.

Наконец, после полутора лет такой нервотрёпки, она решила наведаться к матери и разобраться в ситуации лично.

Нина Семёновна и её странные привычки

То, что Оксана обнаружила, её ошеломило.

У матери оказалась настоящая зависимость — компульсивное накопительство. Если проще, то шопоголизм.

Многие считают, что шопоголизм — это роскошные пакеты из бутиков и бесконечные походы по дорогим магазинам. Но предаваться шопоголизму можно и в обычном супермаркете возле дома. Чем Нина Семёновна и занималась.

Как только она получала пенсию, то сразу отправлялась за покупками. По дороге придумывался список самых необходимых вещей, но, стоило пенсионерке зайти в магазин, как её внимание привлекали кричащие красные ценники: «Скидка! Суперцена! Акция!»

Сопротивляться таким «выгодным» предложениям она не могла и не хотела.

Пенсионерка забывала про свой список и набирала всё подряд — товары по акции, продукты с истекающим сроком годности, ненужную бытовую химию. Иногда даже покупала вещи, которыми никогда не пользовалась. Всё это складировалось в квартире, занимая шкафы, антресоли, полки.

Но был один нюанс: деньги заканчивались слишком быстро. Не проходило и недели после получения пенсии, как Нина Семёновна обнаруживала, что у неё пустой кошелёк. Тогда она смирялась, брала телефон и звонила дочери.

Визит Оксаны

Когда Оксана позвонила в дверь, Нина Семёновна долго не открывала.

— Иду! Да иду же! — донёсся из глубины квартиры её голос.

Раздался шум, словно что-то передвигали, грохот, звук упавшего предмета.

Оксана нахмурилась.

Наконец дверь распахнулась.

— Кто там? — Нина Семёновна щурилась, пытаясь водрузить очки на нос. — Оксана, это ты? Почему не позвонила заранее?

— Ты трубку не брала, — уклончиво ответила дочь. — Привет, мама.

— Проходи, чего стоишь? Только у меня немного не убрано, не обессудь.

Не убрано — мягко сказано.

Оксана застыла на пороге.

Квартира была захламлена. Причём не просто бардак — тут было настоящее складское помещение.

Коробки с посудой, стопки постельного белья, горы туалетной бумаги, бесчисленные банки консервов, горшки для цветов, рулоны обоев. Всё это громоздилось на полу, заполняло полки, застилало подоконники.

На кухонном столе лежали листовки с акциями из супермаркетов, некоторые пожелтели от времени.

— Мама, что это за кошмар? — Оксана едва дышала от возмущения.

— Просто бардак, — пожала плечами Нина Семёновна.

— Бардак?! Да у тебя тут склад! Ты тратила мои деньги на ЭТО?!

— Так ведь всё по скидке! — ахнула мать. — Выгодно же!

— Выгодно?! Ты сама ходишь среди этого мусора, как по свалке!

— Всё нужное! — надулась пенсионерка.

— Четыре упаковки средства для труб? Мангал в квартире? Шесть чайников?!

— Пригодится!

— Всё, мама, больше денег не дам! Ни копейки! — твёрдо заявила Оксана.

Нина Семёновна возмутилась, но дочь на этот раз не уступила.

Последнее «выкуси-ка!»

Они разругались вдрызг. Оксана больше не присылала деньги.

В итоге Нина Семёновна, устав выпрашивать упрямую дочь, переехала в дом престарелых.

Но последнее слово осталось за ней.

Перед смертью она оставила завещание.

Квартира отошла государству.

Настоящее «выкуси-ка!» для Оксаны.