В дверь позвонили, когда я как раз заваривала чай. Не ждала никого, да и не приходил ко мне никто уже давненько. Накинула шаль — в квартире было прохладно, батареи еле теплились — и поплелась открывать.
Сердце ёкнуло, когда увидела его на пороге. Виктор. Всё такой же подтянутый, хоть и поседел заметно. Десять лет прошло, а я его сразу узнала. Да и как не узнать человека, с которым прожила двадцать пять лет.
— Лена, здравствуй, — голос звучал ровно, будто мы расстались вчера. — Можно войти?
Я молча отступила, пропуская его в прихожую. Он аккуратно вытер ноги, снял пальто. Заметила папку с бумагами под мышкой. Деловой какой.
— Чаю? — спросила машинально, хотя внутри всё сжалось.
— Не откажусь.
Мы сидели на кухне, где когда-то завтракали вместе. Он оглядывался, подмечая перемены: новые занавески, другая люстра. Я поставила перед ним чашку.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал он, но комплимент звучал как часть заранее подготовленной речи.
— Спасибо. Зачем пришёл, Витя?
Он достал папку, положил на стол.
— Лена, у меня к тебе разговор. Деловой и, надеюсь, взаимовыгодный.
— Вот как, — я отпила чай. — Слушаю.
— Моей маме нужна квартира. Сама понимаешь, возраст, здоровье… А эта — удобная, первый этаж, рядом с поликлиникой.
Я смотрела на него, не веря своим ушам. Папка раскрылась — внутри документы, бланки, всё готово к подписи.
— Прости, не поняла. Ты хочешь, чтобы я…
— Оформила квартиру на мою мать, — твёрдо закончил он. — А я, взамен, помогу с переездом. И забудем все обиды, всё, что было. Начнёшь жизнь с чистого листа.
Его глаза смотрели прямо, но в них была только расчётливость. Никакого раскаяния за то, как он ушёл, оставив меня с долгами и больной дочерью. Никакого стыда за то, что его мать годами поливала меня грязью.
— А если я откажусь? — мой голос дрогнул.
— Не советую, — он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз. — Будет хуже. Мама имеет право на часть этой жилплощади, ты же знаешь историю. А судиться… ты не любишь суды, помнишь?
Он говорил спокойно, почти ласково, но за этой ласковостью стояла угроза. Я вдруг поняла — он пришёл не просить, а требовать. И за десять лет ничего не изменилось.
— Подумай до завтра, — Виктор встал, оставив папку на столе. — Я позвоню.
Он ушёл, а я осталась сидеть на кухне, глядя на чашку с остывшим чаем. В груди разрасталась тяжесть. Это был не просто визит бывшего мужа. Это было вторжение прошлого, которое я так старательно похоронила.
Ночь воспоминаний
Сон не шёл. Я ворочалась, вставала, пила воду, снова ложилась. В голове крутились его слова. Забудем все обиды. Легко сказать! А память-то куда девать?
Часы показывали третий час ночи, когда я сдалась и включила свет. Достала из-под кровати старую коробку — хранительницу моей жизни. Фотографии, открытки, письма.
Вот мы с Витей молодые, счастливые. Свадьба в дождливый день — говорят, к счастью. Надо же, поверила. Рядом — снимок с роддома, я держу Настеньку, Виктор смотрит с гордостью. Казалось, впереди целая жизнь.
Перебирала карточки, и постепенно улыбки на них становились всё натянутее. А вот и последняя наша совместная фотография — Настин выпускной. Я уже знала про его измены, но терпела. Ради дочери, говорила себе. А может, просто боялась остаться одна.
Письма от Насти из университета, когда уехала учиться. Сначала частые, потом всё реже. Отдалилась она от меня после развода, будто я была виновата. Звонит теперь по праздникам, голос всегда торопливый.
Я вздохнула, перебирая бумаги дальше. Вдруг пальцы наткнулись на конверт, который не хотелось открывать. Но открыла.
«Дорогая Елена Михайловна!»
Так официально начиналось письмо от свекрови, написанное ровно одиннадцать лет назад. Тогда мы с Виктором ещё были вместе, но трещина уже пролегла между нами.
«…не понимаю, как мой сын терпит такую хозяйку… всегда знала, что ты вышла за него из-за квартиры… благодарить должна каждый день, что живёшь под крышей, которую мой отец строил… если бы не ты, Витя давно бы сделал карьеру…»
Я читала эти ядовитые строки, и внутри поднималась волна. Не обиды — гнева. Вспомнилось вдруг, как эта женщина приходила к нам с проверками, как выискивала пылинки по углам, как однажды перемыла всю посуду после меня. Как плакала Настенька, когда бабушка назвала её неряхой.
А Виктор? Он всегда стоял в сторонке, будто это не его дело. «Мама старенькая, ей тяжело», — говорил он, когда я просила защиты. А сам потом выговаривал мне за «неуважение к родителям».
Я сложила письмо и впервые за долгое время почувствовала что-то кроме усталости. Ярость поднималась во мне — чистая, живительная. Они снова хотят забрать всё, что у меня есть. Снова пытаются решить, как мне жить.
— Нет, — сказала я вслух, удивляясь твёрдости своего голоса. — Не в этот раз.
Убрала коробку, но письмо оставила на столе. Как напоминание. Я больше не та безропотная Лена, которая всё терпела. И эта квартира — единственное, что у меня осталось после развода — моя. Моя по праву.
Спать не хотелось. Я заварила свежий чай и стала ждать утра, впервые за много лет чувствуя силу внутри.
Расставить точки
Виктор позвонил в дверь ровно в полдень. Я была готова. Причесалась, надела светлую блузку — ту, что Настя подарила на прошлый день рождения. Хотелось выглядеть достойно.
— Ну что, Леночка, подумала? — Он прошёл в квартиру уверенно, будто имел право, и сразу заметил папку на столе. — Вижу, всё готово к подписанию?
— Чаю? — спросила я, как вчера.
— Давай сначала с бумагами разберёмся, — он открыл папку, проверяя документы. — Потом отметим за чаем. Уже созвонился с риэлтором, он поможет тебе подобрать комнату. Или можешь к сестре переехать, ты же говорила, она одна.
Я смотрела на него, такого собранного, деловитого. Наверное, он уже пообещал матери эту квартиру. Уже представил, как заберёт её силой или хитростью, как всегда забирал то, что хотел.
— Я не буду подписывать, — сказала тихо, но твёрдо.
Он не сразу понял. Улыбка держалась на лице ещё несколько секунд.
— Прости, что?
— Я не отдам квартиру, Витя. Ни твоей матери, ни тебе.
Его лицо изменилось. Я вдруг увидела в нём что-то от свекрови — ту же жесткость в глазах, ту же уверенность в собственной правоте.
— Лена, ты понимаешь, что делаешь? Мама имеет право…
— Нет, — перебила я. — Никаких прав у неё нет. Мы разобрались с имуществом при разводе, всё по закону. Ты получил машину, дачу и деньги от продажи мастерской. Я — эту квартиру с долгами, которые выплачивала ещё пять лет.
— Суд пересмотрит решение, если…
— Пусть пересматривает, — я пожала плечами. — Все документы у меня. И кстати, я тут нашла кое-что интересное, — я показала на старое письмо свекрови. — Здесь много такого, что суду будет любопытно узнать о вашем истинном отношении ко мне.
Он побледнел. Взял письмо, пробежал глазами.
— Мама просто расстроена была.
— Десять лет она была «просто расстроена»? — я покачала головой. — Нет, Витя. Хватит.
— Тебе не кажется, что ты слишком злопамятна? — он попытался улыбнуться. — Я же предлагаю: забудем все обиды…
— А я не забыла ни одной, — ответила спокойно. — И не хочу забывать. Они научили меня многому. Например, что нельзя позволять другим решать мою судьбу.
Он смотрел растерянно, будто впервые видел меня.
— Если твоя мать нуждается в помощи, я готова помогать. Могу навещать, приносить продукты. Но квартиру не отдам.
— Ты пожалеешь, — процедил он, захлопывая папку.
— Может быть, — я встала, показывая, что разговор окончен. — Но это будет моё решение и мое сожаление. Не твоё.
Он ушёл, громко хлопнув дверью. Я подошла к окну и увидела, как он быстро идёт к машине. Впервые за много лет плечи его были опущены. А мои — расправлены.
Новая страница
Прошла неделя. От Виктора не было вестей, и я почти успокоилась — но всё равно на всякий случай проконсультировалась с юристом. Он подтвердил: никаких законных прав на мою квартиру у бывшей свекрови нет. Можно было наконец выдохнуть.
Вечерами я разбирала старые вещи, что-то выбрасывала, что-то откладывала. Будто освобождала место внутри себя. Даже цветы на подоконнике, чахнувшие годами, вдруг пошли в рост. Или мне просто так казалось.
Я как раз пересаживала фиалку, когда зазвонил телефон. Глянула на экран и замерла — Настя. Дочка редко звонила просто так, обычно по праздникам или с какой-то просьбой.
— Здравствуй, доченька, — стараясь скрыть волнение, ответила я.
— Мам, — её голос звучал необычно тихо. — У тебя всё хорошо?
— Да, а что случилось? — я вытерла руки от земли.
— Не знаю… Чувство такое странное. Три ночи подряд ты мне снишься, будто зовёшь. Я даже на работе сегодня не могла сосредоточиться.
Я прижала трубку к уху крепче, словно могла так приблизить дочь, находящуюся за сотни километров.
— Всё в порядке, милая. Правда.
Помедлила секунду и решилась:
— Твой отец приходил недавно.
В трубке повисла тишина.
— Зачем? — наконец спросила Настя.
Я рассказала — коротко, без лишних деталей. Не хотелось, чтобы она считала отца плохим человеком, несмотря ни на что.
— И ты отказала? — в её голосе звучало удивление. — Мам, а тебе… ничего за это не будет?
Я невольно улыбнулась. Настя знала, какой у отца характер. Помнила, как он умел добиваться своего.
— Не будет, — уверенно ответила я. — Я проверила.
Снова молчание, а потом — неожиданное:
— Я горжусь тобой, мам.
Что-то тёплое разлилось в груди. Когда она в последний раз говорила такое?
— Мам, слушай, — голос её стал оживлённее. — У меня через две недели отпуск начинается. Я думала на море поехать, но… может, к тебе прилечу? Давно не виделись.
Я задержала дыхание, не веря своим ушам.
— Конечно, Настенька. Буду очень рада.
— Я тоже, — она помолчала. — Прости, что так редко звоню. Работа, суета… Знаешь, я часто вспоминаю, как мы с тобой пироги пекли. Научишь меня снова?
— Научу, — пообещала я. — Всему научу.
Мы проговорили ещё полчаса — дольше, чем за последние три года. Когда разговор закончился, я подошла к окну.
Вечерело. В соседнем доме зажигались окна. Где-то там, за одним из них, наверное, сидела сейчас бывшая свекровь, недовольная, что план не удался. А может, Виктор даже не рассказал ей о нашем разговоре. Это уже неважно.
На подоконнике лежали не подписанные бумаги — я так и не выбросила их, как напоминание себе. Теперь можно было их убрать. Я сложила листы и спрятала в ту самую коробку с фотографиями. Пусть лежат там, как часть прошлого.
Я ничего не потеряла. Наоборот — кажется, я только начинаю обретать. Себя. И, возможно, дочь.
— Не надейся, что будешь здесь жить как в гостинице, — голос отчима прорезал тишину,…
Марина стояла у окна, наблюдая, как дождевые капли ползут по стеклу, сплетаясь в причудливые узоры.…
— Повезло тебе с Даниилом, — сказала Валентина Аркадьевна, аккуратно размешивая сахар в чашке. —…
— Ты даже не представляешь, что она выкинула на этот раз! — раздражённо бросил телефон…
Известный астролог Тамара Глоба сделала сенсационное заявление, предрекая нескольким знакам зодиака исключительную финансовую удачу в…
Апрель обещает стать месяцем финансовых успехов для некоторых знаков зодиака, как пишет источник Известный астролог…