«Как же ты меня достала! Уйди с моей кухни!» — воскликнула Тамара, выгнав свекровь после месяцев унижений и вмешательств

Сайт для Вас!

Тамара впервые осознала истинный смысл выражения «медовый месяц закончился», когда их однокомнатная съемная квартира в Житомире была внезапно посещена свекровью. Это случилось на третий день после возвращения из свадебного путешествия, когда молодожёны ещё толком не распаковали свои вещи.

— Тамарочка, милая, — протянула Нина Петровна, пробираясь в прихожую с двумя пакетами и связкой ключей, — я принесла вам солянку и котлеты. Игорь всегда любил мои котлеты.

Игорь с виноватым видом пожал плечами перед женой и поцеловал мать в щеку: — Мам, ты ведь обещала предупреждать.

— А я предупреждаю! Прямо сейчас и заявляю, что пришла, — весело засмеялась Нина Петровна, направляясь на кухню и выкладывая содержимое пакетов. — Ой, Тамара, а что у тебя тут за бардак? Посуда грязная, плита не вытерта… Игорь, твоя жена совсем не умеет хозяйничать!

Тамара почувствовала, как тёплая волна поднимается от живота к горлу. Они с мужем только что позавтракали и собирались помыть посуду после кофе. Где же здесь беспорядок?

— Нина Петровна, мы только что поели, — попыталась объяснить она.

— И что с того? Убирать нужно сразу! Иначе потом прилипнет, потом не отмоешь, — свекровь уже надевала резиновые перчатки. — Ну-ка, я покажу тебе, как правильно мыть посуду.

Половину часа Тамара выслушивала наставления о последовательности мытья: сначала стаканы, потом тарелки, далее кастрюли, и о необходимости менять губку каждые три дня. Про посудомоечные машины не могло быть и речи — только руками, только с хозяйственным мылом.

— Мам, у нас есть хорошее средство для мытья, — попытался вмешаться Игорь.

— Вся эта химия — яд! — махнула рукой Нина Петровна. — Я тебя без всяких фейри и прочей ерунды растила, и ничего, выжил.

Это было лишь началом.

На следующий раз свекровь заявилась утром, когда Игорь уже ушёл на работу, а Тамара работала удалённо за компьютером.

— Тамарочка, почему ты не гладишь? — заметила Нина Петровна, увидев рубашки мужа, развешанные на сушилке.

— Мы покупаем рубашки, которые не требуют глажки, — не отрываясь от экрана, ответила Тамара. У неё был дедлайн по проекту.

— Как это не требуют? — возмутилась свекровь. — Любую одежду нужно гладить! Как же Игорь на работе будет выглядеть? Мятый, неопрятный… Люди подумают, что жена не заботится о нём.

Нина Петровна сняла с сушилки рубашку и изучала её, словно эксперт, осматривающий улику.

— Видишь, тут складочка, тут залом. Доставай утюг, я покажу, как правильно гладить мужские рубашки.

— Нина Петровна, мне нужно работать, — попыталась возразить Тамара.

— Работа — есть работа, а семья — святое дело. Муж должен выглядеть ухоженно. Вставай, никакие отговорки не принимаются.

Следующий час Тамара провела у гладильной доски, слушая советы о том, как гладить воротники (только с изнанки!), манжеты (начинать с внутренней стороны!) и спинку (исключительно сверху вниз!). Из-за этого проект остался незавершённым, и вечером пришлось задержаться допоздна.

— Как дела, дорогая? — спросил Игорь, заметив жену за компьютером в одиннадцать вечера.

— Твоя мама снова приходила, — устало ответила Тамара. — Заставила гладить все твои рубашки.

Игорь рассмеялся: — Ну, мама есть мама! Не обращай внимания, она ведь только добра желает.

— Игорь, это не смешно. Из-за неё я не успела закончить работу.

— Да ладно тебе, один раз всего лишь. Зато теперь ты знаешь, как правильно гладить, — подмигнул он и поцеловал жену в макушку.

Тамара хотела возразить, но поняла, что спор сейчас ни к чему не приведёт. Возможно, муж прав, и это был лишь единичный случай.

Но она ошибалась.

Нина Петровна начала приходить к ним через день. То приносила домашние заготовки и объясняла, как правильно хранить огурцы (не в холодильнике, а в тёмном месте!), то рассказывала о правильном способе приготовления борща (никаких кубиков, только на настоящем бульоне!), то демонстрировала, как мыть окна (только газетами, никаких тряпок!).

Каждый её визит превращался в урок по домоводству. Она уверяла, что в её молодости женщины умели всё: и хлеб пекли, и варенье варили, и носки штопали. А современные девушки, по её мнению, только в телефонах сидят и покупают готовую еду.

— Посмотри на её руки, — говорила она сыну, считая, что Тамара не услышит. — Нежные, как у барышни. Это же работать такими руками? В мои годы я уже детей воспитывала и в доме полно работы переделывала.

Тамара работала программистом в крупной IT-компании, зарабатывала больше мужа и была главным кормильцем на первые месяцы их брака, пока Игорь искал работу с большей зарплатой. Но для свекрови это значения не имело. Важным было лишь то, что невестка не умеет должным образом драть кастрюли и не знает, как стирать воротники рубашек вручную.

— Нина Петровна, у нас есть стиральная машина, — попыталась объяснить Тамара, когда свекровь в очередной раз принесла хозяйственное мыло и тазик.

— Машина — это одна вещь, а деликатные вещи нужно стирать руками. Особенно воротнички. Смотри, как нужно тереть — сначала по диагонали, потом вдоль шва. И полоскать не менее трёх раз.

Тамара терпеливо слушала и выполняла наставления свекрови. Пыталась сохранять спокойствие, понимая, что женщина желает помочь. Но с каждым днём становилось всё тяжелее сдерживаться.

Особенно раздражало, что советы Нины Петровны были безнадёжно устаревшими. Она настаивала на использовании механической мясорубки вместо кухонного комбайна («электричество зря тратишь!»), требовала стирать руками («в машинке всё растянется!») и каждый день протирать пол тряпкой («пылесос только пыль взбивает!»).

— Игорь, поговори с мамой, — попросила Тамара мужа через месяц после свадьбы. — Она приходит ежедневно, мешает работать, критикует всё, что я делаю.

— Да брось, — отмахнулся Игорь. — Мама просто хочет тебе помочь. У неё большой опыт, и есть чему поучиться.

— Какой опыт? Она учит меня стирать в тазике и варить суп на плите, когда у нас есть мультиварка!

— И что с того? Наши бабушки так жили, и ничего. А сейчас все на технику надеются.

Тамара поняла, что от мужа поддержки ждать не стоит. Для него визиты матери были проявлением заботы, а её раздражение он воспринимал как капризы избалованной современной женщины.,Ситуация становилась всё более напряжённой, когда Нина Петровна начала язвить в адрес умений Тамары прямо при сыне.

— Игорь, посмотри, какой суп твоя жена приготовила, — говорила она, помешивая содержимое кастрюли ложкой. — Что это за жижа?

— Мам, суп вполне нормальный, — пытался оправдать супругу Игорь, но звучало это не слишком уверенно.

— Нормальный! — фыркнула свекровь. — Ты просто позабыл, какой суп должен быть домашним.

Другой случай: Тамара занималась глажкой, и свекровь внимательно наблюдала, затем взяла утюг и перебросила уже проглаженное бельё.

— Неумёха, — бурчала она. — Смотри, какие складки остались, а тут вообще не разгладила. Совершенная безрукая.

— Я вовсе не безрукая, — тихо возразила Тамара.

— Кто же ещё, если руки есть, а толку никакого. В моё время девочки в школе по домоводству всему обучались. А теперь? Только иностранные языки и компьютеры. А вот как содержать семью — не умеют.

Тамара стиснула зубы. Ей хотелось сказать, что именно она обеспечивает семью уже последние три месяца, пока муж занимается поиском работы. Хотела отметить, что её зарплата программиста в разы превышает учительскую пенсию свекрови. Но решила промолчать.

— Лентяйка, — добавила Нина Петровна, заметив немытую чашку в раковине. — Попила кофе и оставила грязной. А потом будешь жаловаться, что времени не хватает.

Тамара уже не могла сдерживаться. Каждое утро она просыпалась с опасением того, появится ли сегодня свекровь. Каждый звонок в дверь вызывал у неё сжатие сердца. Работать дома стало невозможно — Нина Петровна полагала, что если невестка находится дома, значит, она свободна и обязана заниматься хозяйственными делами.

— Что ты в этот компьютер уставилась? — говорила свекровь. — Почему дом в беспорядке, обед не готов, а ты играешься в игрушки?

— Нина Петровна, это не игры, это моя работа.

— Какая работа? Сидишь дома и кнопки нажимаешь. Это не работа, а баловство. Я в больнице тридцать лет проработала, на ногах, с людьми — вот где настоящая работа.

Игорь по-прежнему не осознавал серьёзность положения. Когда жена жаловалась, он либо шутил, либо советовал не принимать близко к сердцу.

— Она же не из злого умысла, — говорил он. — Просто характер у неё такой. Привыкнешь.

— Я не намерена привыкать к тому, что меня ежедневно унижают у меня же дома!

— Она не унижает тебя. Просто учит, передаёт опыт.

— Она называет меня неумёхой и лентяйкой!

— Меньше обижайся. Иногда её слова резки. Но она же не чужая тётя, а моя мама.

Тамара едва сдерживалась, чтобы не крикнуть, что именно поэтому ситуация и так сложная. Чужую тётю можно поставить на место или попросить уйти. А что делать со свекровью, считающей себя хозяйкой в доме сына?

Перелом наступил в конце ноября. Тамара работала над сложным проектом и участвовала в важной видеоконференции с коллегой из киевского офиса. Сергей, её командир, сообщал детали новой архитектуры системы, и Тамара внимательно слушала, иногда задавая вопросы.

В разгар разговора без предупреждения ворвалась Нина Петровна. Её впустили без звонка — Игорь дал ей ключи на всякий случай.

— Тамара, а ты что тут делаешь? — громко спросила, увидев невестку за компьютером.

Тамара показала рукой, что находится на важном звонке, но свекровь не обратила внимания.

— Извините, — сказала она в камеру, — могу я перезвонить через минуту?

— Конечно, — ответил Сергей.

Отключив связь, Тамара обратилась к Нине Петровне: — У меня была рабочая встреча.

— С кем? — прищурилась та подозрительно. — Я заметила, что говорила с мужчиной. И почему ты так нарядно? Помада, красивая блузка.

— Это мой коллега, мы обсуждали рабочие вопросы. А наряжаюсь я так, потому что это видеозвонок.

— Ага, коллега! — усмехнулась свекровь. — Я знаю таких «коллег». Муж пашет на работе, а жена дома с мужиками по интернету флиртует.

— Что вы говорите? — возмутилась Тамара.

— Правду говорю! Думаешь, я не вижу, как ты ему улыбалась? Губы подкрашены, духами пахнешь. Конечно, ради работы!

Внутри Тамары всё закипало. Это уже было слишком.

— Нина Петровна, вы не вправе так говорить со мной. Это моя работа, мои коллеги, и я…

Она не смогла договорить. Свекровь схватила кухонное полотенце и взмахнула им.

— Как смеешь возражать мне, гулящая! — закричала та, нанося удары полотенцем по плечам и спине. — Муж трудится, а ты тут с мужиками знакомишься! Бесстыдница!

Сначала Тамара пыталась защититься руками, потом отошла к стене. Нина Петровна продолжала махать полотенцем, выкрикивая оскорбления:

— Распутная! Развратница! Я и знала, что Игорь зря женился на тебе! Таких, как ты, в мои времена выгоняли в дом терпимости!

Тамара прижалась к стене и заплакала. Не из-за боли — удары полотенцем были не слишком сильными — а от унижения, безысходности и оттого, что в собственном доме на неё напали, как на преступницу.

Слёзы лились по лицу, но внутри что-то переключилось. Накопившаяся за месяцы злость вдруг превратилась в холодную решимость.,Когда Нина Петровна вновь замахнулась, Тамара перехватила её руку и со всей силы хлопнула по щеке.

Этот звук был настолько громким, что казалось, его слышали во всей квартире.

— Как же ты меня достала! — воскликнула Тамара, протирая слёзы. — Уйди с моей кухни! Исчезни из моего дома! Сколько можно с твоими советами, упрёками и оскорблениями надоедать!

Нина Петровна стояла с широко открытым ртом, прижимая к щеке покрасневшую руку.

— Ты… ты меня ударила? — произнесла она едва слышно.

— Да, ударила! И ещё ударю, если не уйдёшь отсюда! — Тамара уже не сдерживалась. — Я терплю твои насмешки месяцами! Ты врываешься в наш дом, учишь меня, называешь неумехой и лентяйкой! И теперь ещё развратницей обозвала!

— Я хотела только помочь… — пробормотала свекровь в растерянности.

— Помочь? — Тамара с горькой усмешкой. — Кому помочь? Мне? Или чтобы показать, какая ты умная и опытная? Я работаю, зарабатываю, содержу семью, а ты приходишь и учишь меня мыть посуду!

— Игорь узнает, что ты подняла руку на мать…

— Пусть узнает! Пусть узнает и то, что его мать называет меня гулящей! Уходи! Немедленно!

Нина Петровна, всё ещё держа щёку, медленно пятясь, добралась до двери.

— Я расскажу Игорю… какую ты…

— Говори что хочешь! — крикнула Тамара. — Но больше сюда не ступай!

Дверь захлопнулась, и в квартире воцарилась тишина. Тамара села на стул и снова заплакала, но это были слёзы облегчения. Впервые за много месяцев она почувствовала себя хозяйкой в своём доме.

Раздался звонок телефона. Сергей.

— Тамара, всё в порядке? Можем продолжать?

— Да, — ответила она, вытирая глаза. — Давайте продолжим.

Рабочий день прошёл без проблем. Тамара успела сделать намного больше, чем планировала, никто не мешал, не учил и не критиковал её. Даже приготовила ужин — не такой, как одобрила бы Нина Петровна, а тот, который любили она и Игорь.

Игорь пришёл с работы около семи. Тамара встретила его в прихожей.

— Привет, дорогая, — он поцеловал её и вдохнул аромат. — Что-то вкусное пахнет.

— Твоя мама заходила, — сразу сказала Тамара.

— Да? И что хотела?

— Она увидела, что я говорю по видеосвязи с коллегой, и решила, что я флиртую. Назвала меня развратницей и начала бить полотенцем.

Игорь застыл, снимая куртку.

— Что-что?

— Твоя мать меня ударила и обозвала гулящей, — повторила Тамара. — Я же дала ей пощёчину и выгнала из дома.

— Тамара, ты шутишь?

— Нет, Игорь, я серьёзно. И больше терпеть не собираюсь. Либо твоя мать перестанет сюда приходить, либо я уйду.

— Да нет, наверное, вы просто неправильно поняли друг друга…

Телефон Игоря зазвонил. На экране высветилось имя мамы.

— Игорь, — слезы в голосе Нины Петровны, — твоя жена подняла на меня руку! Ударила! Я хотела научить её, как правильно себя вести, а она…

— Мам, подожди, я скоро разберусь, — сказал Игорь и повесил трубку.

Он посмотрел на Тамару. Та стояла спокойно, но с твёрдым выражением лица.

— Тамара, что вообще происходит? Мама уверяет, что ты её ударила.

— Да, ударила. После того, как она меня била и оскорбляла.

— Но это же моя мать!

— И что с того? Разве ей позволено меня унижать?

Игорь растерянно провёл рукой по волосам.

— Наверное, она действительно переборщила, но бить её… Тамара, это ведь пожилая женщина.

— Пожилая, которая врывается в наш дом, мешает мне работать и оскорбляет меня, — холодно ответила Тамара. — Игорь, я устала. Устала от твоей матери, от твоего безразличия, устала быть в своём же доме словно прислуга.

— Тамара, не преувеличивай…,— Я не преувеличиваю, — сказала Тамара, зайдя в спальню и вынув из шкафа чемодан.

Она приступила к укладыванию вещей. Игорь стоял в дверном проёме, не в силах понять происходящее.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь уезжать. Если завтра твоя мать вновь появится в этой квартире, меня здесь уже не будет.

— Тамара, ты не имеешь права так просто уходить!

— Имею. И сделаю это. — Она повернулась к мужу. — Игорь, за три месяца нашего брака твоя мать сделала мою жизнь невыносимой. Каждодневно она приходит, поучает меня, критикует, оскорбляет. А ты смеёшься и говоришь, что не стоит обращать на это внимание.

— Но она ведь не желает зла…

— Мне всё равно, с какой целью! — Тамара хлопнула крышкой чемодана. — Я не собираюсь жить в доме, где ко мне относятся без уважения. Ни твоя мать, ни, похоже, ты.

Игорь молчал, глядя на собранный чемодан. Потом тихо поинтересовался:

— И чего же ты хочешь?

— Чтобы твоя мать перестала приходить сюда без приглашения. Чтобы она не наставляла меня и не оскорбляла. И чтобы ты меня поддерживал, а не стоял на её стороне.

— Но это же моя мама…

— А я — твоя жена! — воскликнула Тамара. — Или я ошибаюсь?

Игорь посмотрел на супругу, затем на чемодан, снова на неё. В её взгляде он увидел то, что раньше упускал: усталость, боль и непоколебимую решимость.

— Тамара, — тихо произнёс он, — я и не думал, что всё настолько серьёзно.

— Теперь знаешь.

Он подошёл к ней и крепко взял за руки.

— Хорошо. Я поговорю с мамой. Попросю её… точнее, скажу, чтобы больше не приходила без разрешения.

— Не проси. Требуй. Чётко и однозначно.

Игорь кивнул и достал мобильный.

— Мам? Да, я разобрался. Послушай, нам нужно поговорить. Не завтра, сейчас. Я приеду.

Тамара наблюдала, как муж надевает куртку.

— Если завтра она снова придёт сюда, — сказала она, — я уйду. Вернусь только тогда, когда ты поймёшь, кто для тебя важнее: жена или мать.

— Она больше не появится, — пообещал Игорь. — Честно.

После его ухода Тамара опустилась на диван и впервые за долгое время ощутила умиротворение. Чемодан стоял у двери, но она уже сомневалась, что он ей понадобится.

Игорь возвратился поздно, около одиннадцати, выглядя уставшим и немного разбитым.

— Ну как? — спросила Тамара.

— Я сказал маме, что ей нельзя приходить без приглашения. Если она хочет нас увидеть, пусть звонит и спрашивает разрешения.

— И что она ответила?

— Сначала кричала, потом плакала, потом снова кричала. Говорила, что я предаю её из-за какой-то посторонней женщины.

— Посторонней женщины? — усмехнулась Тамара.

— Я сказал, что ты не посторонняя, а моя жена. И что если она этого не примет, мы будем встречаться только в её доме или в нейтральном месте.

Тамара молча спрятала чемодан обратно в шкаф.

— Тамара, — позвал Игорь, — прости меня. Я действительно не осознавал, как тебе тяжело. Мне казалось, что мама просто проявляет заботу.

— Забота — это когда спрашивают, нужна ли помощь. А не когда врываются в дом и поучают.

— Я понял. Больше такого не повторится.

Тамара обняла мужа. Впервые за много месяцев ей показалось, что он действительно на её стороне.

Нина Петровна не навещала их квартиру больше месяца. Потом начала звонить и робко спрашивать, можно ли прийти в гости. Тамара всегда отвечала вежливо, но твёрдо: «Конечно, Нина Петровна, приходите в субботу к обеду».

Отношения улучшались не сразу. Свекровь всё ещё пыталась давать советы, но уже не настаивала и не высказывалась так резко. А Тамара научилась спокойно отвечать: «Спасибо за совет, я подумаю».

Главное — она больше не ощущала себя чужой в собственном доме. И муж наконец осознал, что иногда жена важнее матери.