— Как ты могла так поступить с Оксаной?! — кричал Михаил на сестру.
— Да твоя Оксана… — начала Саша. Но Оксана её перебила.
— Пойдём дорогой. Твои родственники неадекватны. Оговорили невинного человека! Это же надо, — притворно вздохнула девушка.
Саша стояла и до боли сжимала кулаки. До такой степени ей хотелось врезать этой «Оксаночке»!!! Видимо её ярость отразилась на лице и Оксана, взглянув на Сашу, взвизгнула и, вцепившись в Мишу, выскочила на лестничную площадку и потянула его за собой.
— Правильно! Вот и катитесь. Оба! — сказала им вслед Саша и захлопнула дверь. — Завтра сменим замки.
Мама Саши плакала и тихонько причитала:
— Ох, как нехорошо получилось… Ох, не хорошо!
Саша смотрела на неё с большой жалостью и думала о том, что мать стала совершенно беззащитна и наивна, как ребёнок.
Врач сказал, что это последствия недавней травмы головы. Саша грустно вздохнула и крепко обняла мать.
— Я не дам тебя в обиду, — смахивая злые слёзы, проговорила она.
***
—Депрессия, слезливость, чувство тоски, отчаяния, безысходности. Больные становятся слабодушны, часто возникают головные боли, головокружения, — перечислял доктор. — Не удивляйтесь. Такое бывает. Травма была очень серьёзная. Хорошо, что её вовремя привезли, и врачи смогли минимизировать последствия.
Саша слушала врача, который лечил маму, понурив голову.
— А ведь был полноценный человек! А теперь… — проговорила Саша и смахнула слезу. — Мало этому типу дали, ох, мало!
Саша в деталях помнила тот злополучный вечер. Она пришла с работы и собиралась готовить ужин, когда ей позвонил брат и сообщил о том, что мать на перекрёстке сбила машина. Водитель был пьян.
Саша всё бросила и поехала к матери в больницу, хотя понимала, что помочь ей сейчас ничем не могла. Но Алле Ефимовне делали сложную операцию, и дочь хотела быть рядом.
— Кроме серьёзной черепно-мозговой травмы и множественных ушибов, у неё сильно раздроблена левая кисть, — сообщил врач Александре. — Мы делаем всё возможное, но… Нескольких пальцев она возможно лишится. Скольких? Пока не известно… Мы стараемся…
— Я знаю. Спасибо, — тихо прошептала Саша, стирая со щек слезы, которые бежали непрерывным потоком.
Брат Миша сидел здесь же, в коридоре больницы. Но как будто бы и не здесь. Он непрерывно переписывался со своей невестой Оксаной. Они не обсуждали случившееся.
Они весело болтали о том, о сём. Правда улыбку, которая то и дело возникала на его лице, брат быстро прятал, принимая вид, соответствующий ситуации, но было видно, что мать ему «до лампочки», а всякие «шуры-муры-амуры», как говорила Саша, важнее.
Краем глаза Саша видела мелькавшие в сообщениях смайлы-сердечки и разные глупости…
Она вздохнула и неодобрительно покачала головой, в очередной раз, взглянув на брата, и вдруг вспомнила о том, как мать однажды всю ночь не сомкнула глаз, ухаживая за заболевшим Мишей.
У него было сильное воспаление лёгких, поднялась температура до опасных цифр. Мать вызвала скорую, те сделали укол, сказали ждать и уехали, пообещав, что скоро температура спадёт.
А она всё не спадала. Мама вызвала скорую ещё раз: десятилетний Миша кашлял и метался в бреду.
И когда фельдшер вошла в квартиру, подошла к кровати и прикоснулась к мальчику, то почувствовала, что тот весь мокрый, до нитки.
Измерили температуру, которая оказалась намного ниже: спустя три часа лекарство всё-таки подействовало. Миша открыл глаза и слабо улыбнулся доктору.
— Так бывает, — произнесла усталая фельдшер, поправив крупные очки и посмотрев на часы. Они показывали четыре часа утра.
Закрыв дверь за доктором, Алла Ефимовна с дрожащими ногами, села на диван. Кризис миновал.
На пороге комнаты, поджимая босые ноги, стояла Саша и сочувственно смотрела на мать. Девочка тоже не спала и переживала за родных.
— Спи, дочка, — тихо сказала Алла Ефимовна и зевнула. — Тебе в школу вставать. А я отпросилась. Пойду тоже прикорну часок. Потом надо будет опять температуру измерить.
Миша, разметавшийся на кровати, тихо посапывал. Ему стало полегче.
На следующий день Алла Ефимовна вызвала педиатра, который подтвердил диагноз фельдшера.
Миша долго лечился, в больницу класть мама его не стала: в детстве брат Саши очень боялся больниц и, устроив истерику, просто умолял мать не соглашаться на госпитализацию.
На дом приходила медсестра и делала уколы. Потом Миша долго ходил на физиопроцедуры. Всё это время мама отпрашивалась с работы, чтобы водить его по врачам.
Саша оканчивала школу, готовилась к экзаменам, и Алла Ефимовна не хотела напрягать дочь. Жили они одни. Мужа у Аллы Ефимовны не стало два года назад.
Александра поступила в вуз, в который мечтала, правда он находился далеко, в другом городе. После его окончания, Саша осталась в том городе жить: ей предложили хорошую работу.
На первое время мама ей денег дала (сумела накопить), «стартовый капитал», как выразилась Алла Ефимовна. Саша сняла однокомнатную квартиру и поселилась в ей.
Дела её пошли очень даже неплохо, девушка старалась и потому скоро стала совсем самостоятельной и в помощи матери не нуждалась.
Напротив, она стала сама помогать маме и брату, которому на тот момент уже исполнилось девятнадцать, и он учился в вузе. Там же, спустя три года, он и познакомился со своей будущей невестой Оксаной.
Миша уже окончил вуз и устроился на работу, когда произошло несчастье с Аллой Ефимовной. Женщина переходила дорогу и её сбила машина прямо на пешеходном переходе…
И вот, сидя в больничном коридоре на неудобном пластиковом стуле Михаил переписывался с Оксаной. Рядом сидела хмурая сестра, всё время шмыгала носом и вытирала слёзы.
«Вот дурёха! — думал Миша. — Чего ревёт? Всё же хорошо. Мать оперируют. Полечится, станет бегать, как прежде…» Он улыбался и размышлял о том, куда они с Оксаной поедут на выходные.
После окончания вуза, ещё до несчастья, Михаил с Оксаной сняли квартиру, стали жить вместе. Только расписываться не спешили, несколько месяцев просто жили вместе.
Алла Ефимовна всё вздыхала и неодобрительно хмурилась. Ей не нравился такой расклад, но она молчала. Мишу она любила и старалась не лезть в его жизнь, не мешать.
***
— Кто будет за матерью ухаживать? — спросила Саша.
— Ты что, мне предлагаешь?! — сразу взвился Миша. — Не мужское это дело, да и не лежачая она. Так, фигня. Кисть заживёт, подумаешь, два пальца отняли, зато рука-то левая! С правой всё нормально. А голова кружится — пройдёт. Потихонечку надо ходить, по стеночке, чтобы не грохнуться…
— Ходить?! — возмутилась Саша. — Ей никуда пока ходить нельзя. Больше лежать. И работать она долго ещё не сможет и неизвестно сможет ли вообще. Больничный на полгода, сразу сказали. Потом комиссия, и возможно ещё продлят. Как ты это себе представляешь, она ведь на конвейере работает?!
— Саня, не грузи, ради Бога, — сморщился брат. — Всё с ней будет хорошо. Тем более, ты говоришь, больничный надолго. Оклемается. А ты заезжай к ней, навещай.
— А ты?! Мне ехать три часа в один конец на электричке! — возмутилась Саша. — Я буду приезжать, но только если по выходным. Мне что, работу бросать? А ты мог бы жить у неё, помогать. Готовить, продукты покупать, ухаживать. Обойдётся без тебя твоя Оксана пару недель или пусть с тобой к матери приезжает.
— Нет. Она сказала, ни за что сюда не поедет. А я мужик! Как ты представляешь себе уход за матерью? Мыть, купать, переодевать?
Брат и сестра сильно поссорились. Саша поняла, что от Михаила не будет никакого толку и решила взять на работе две недели в счёт отпуска.
Она приехала к матери и жила у неё. Снятая ею квартира на длительный срок, пустовала…
Саша пожила у Аллы Ефимовны, как и обещала, две недели. Она готовила, покупала продукты, помогала матери одеваться и мыться.
Алла Ефимовна потихоньку шла на поправку, могла свободно передвигаться по дому, сама себя обслуживать и даже рвалась выйти на улицу, устав сидеть в четырёх стенах.
Потеря пальцев левой руки сильно отразилась на душевном состоянии женщины. Она целыми днями плакала. Саша не знала, как её оставить одну, но ей уже пора было возвращаться.
Она отправилась с матерью на очередную консультацию к врачу, который её лечил, и врач, объяснил, что душевное состояние Аллы Ефимовны может быть ещё и следствием травмы головы, не говоря уже об ампутации.
— Словом, состояние у меня аховое, дочка, — вздохнула Алла Ефимовна и снова заплакала, когда они с дочерью приехали домой после визита к врачу. — Куда не кинь, всюду клин.
Саша обнимала мать и тоже плакала. Куда делась её боевая, бодрая и жизнерадостная мама? Она полностью изменилась.
Теперь это совершенно несчастный, сломленный, раздавленный жизненными обстоятельствами человек. Что теперь делать? Даже если последствия травмы головы пройдут, кто ей вернёт нормальную руку?
— Ты езжай, дочка. Я сама. Потихоньку до магазина дошлёпаю, авось он в нашем дворе. Надо уже расхаживаться, хватит сидеть, — вздохнув, произнесла мать.
— Я тебе всё куплю! Я буду заказывать доставку продуктов! Не надо ходить в магазин, мамочка, — сказала Саша. — Лежи, отдыхай, поправляйся, пей витамины.
Так Александра и поступила. Она заказывала продукты, курьер привозил их матери, и Алле Ефимовне не приходилось никуда ходить.
Раз в месяц Саша приезжала сама. Она очень злилась на брата, который жил под боком и совсем не собирался участвовать в жизни матери.
Он изредка общался с матерью по телефону, спрашивал о здоровье, но и только. Приезжать помогать не собирался.
Саше его было не достать. На её звонки он не отвечал, сообщения не читал, зная, что сестра «снова заведёт свою шарманку о помощи матери» и будет его воспитывать.
Однажды Александра узнала от матери, что Миша собрался уехать в длительную командировку. Чтобы не тратить деньги на съём квартиры, они решили, что Оксана переедет на это время к Алле Ефимовне.
К своим родителям она поехать не могла, они жили в соседнем городе, поэтому дорога до работы занимала бы у неё слишком много времени. А маме Миши надо было помочь.
Саша, услышав такую новость, очень удивилась и насторожилась. Ей сразу не понравилась эта идея. Помочь?! Именно сейчас? Когда всё более-менее нормализовалось? Но что было делать, ведь мать согласилась.
Она стала совершенно безвольной, словно тряпичная кукла. Никогда бы раньше Саша не могла себе представить мать такой. И, конечно же, Саша злилась от того, что брат со своей «Оксаночкой» нарисовался именно тогда, когда ему приспичило воспользоваться гостеприимством матери…
Оксана переехала к Алле Ефимовне «помогать» и вроде бы всё было нормально. По телефону мать ничего не рассказывала Саше, говорила, что всё хорошо.
В основном жаловалась на боли в руке и неизменные головокружения, которые так и продолжали время от времени мучить её.
Спустя два месяца (раньше никак не получалось) Саша приехала к матери, на душе у неё было неспокойно…
Войдя в квартиру, она немало удивилась. На двери комнаты, той, что ещё недавно занимал Миша, висел замок. Простой навесной замок, как на воротах гаража.
Мать опустила глаза и ничего не сказала. Она была очень бледна и выглядела как-то заморено. Увидев дочь на пороге, она обняла её и пригласила на кухню выпить чаю.
К чаю ничего не было. Мама бестолково выдвигала полупустые ящики и задвигала их обратно. Саша открыла холодильник. Там тоже было пусто.
— Мама… — у Саши не нашлось слов. Она помнила, что после прошлой доставки продуктов прошло буквально дня четыре.
Алла Ефимовна опустилась на кухонный стульчик и разрыдалась, закрыв лицо руками. Она рассказала, что Оксана постоянно «шарилась» в холодильнике, всякий раз выбирала оттуда, что повкуснее, и забирала себе.
Так как Саша не экономила на продуктах, вкусно было всё. Наглая девица уносила продукты в свой(!) холодильник и, уходя на работу, закрывала дверь на замок.
— Чтоооо?! — изумилась Саша.
— Ну, помнишь, там, в комнате стоит наш маленький старый холодильник, который мы так и не продали, когда купили новый? — спросила мать. — Мишка же на него ещё телевизор поставил.
Саша, не говоря ни слова, ринулась в коридор.
— Не зря я в детстве единоборствами занималась, — злобно заявила она, когда криво прикрученные хлипкие петли, на которых висел навесной замок, вывалились с одного её удара.
— Йогурты… Сосиски… Сыр… Мясо, рыба… всё тут! — пробормотала Саша, открыв старенький холодильник. — Мама! Ты почему молчала? Почему мне ничего не говорила?
— Она пригрозила мне, дочка, — заплакала Алла Ефимовна.
— Боже…
В который раз Саша сокрушенно подумала о том, что мама стала совершенно другим человеком: запуганным, робким. Да раньше она бы вышвырнула эту нахалку за дверь в две секунды! Она ведь совершенно чужой человек!
— Полицию надо было вызвать! — сказала Саша.
Мать безутешно рыдала.
Спустя два часа в замке входной двери заворочался ключ. Явилась с работы «Оксаночка». Девица, увидев распахнутую дверь в «свою» комнату разразилась ругательствами.
Саша и Алла Ефимовна, притаившись, тихо сидели на кухне.
Едва Оксана ворвалась туда, выкрикивая разные гадости в адрес несчастной женщины, она наткнулась на железный кулак Александры.
Наглая девица, присела, согнувшись пополам и держась за солнечное сплетение. Как только она отдышалась, она попятилась, и на карачках отползла в комнату, опасливо поглядывая на сестру мужа.
Александра с глазами, налитыми яростью, тяжело дышала и пыталась отстранить от себя мать, которая рыдала и умоляла никого не бить.
Как только Оксана, спешно побросав свои вещи в два пакета из пятёрочки, отбыла восвояси, Саша схватила мамин телефон. Она тут же набрала номер брата.
— Сейчас–то он возьмет трубку! А то ишь! Не достать его!.. — бормотала женщина, слушая длинные гудки.
Едва услышав голос брата, Саша накричала на него так, что жалобно зазвенел хрусталь, любовно хранимый матерью в серванте.
— И тебе врежу, понял?! Не посмотрю, что ты мой брат! Чтобы духу её здесь больше не было! Скажи спасибо маме, за то, что не дала, как следует отметелить твою «Оксаночку» и ты не остался вдовцом! — кричала Саша.
Алла Ефимовна, закрыв рот рукой и с расширенными от ужаса глазами слушала то, что говорит дочь.
Александра снова отпросилась с работы. Снова взяла часть отпуска. Она просто не могла оставить мать и винила себя за то, что недосмотрела за ней.
Брат, когда вернулся из своей командировки, пылая праведным гневом, явился с супругой к ним с матерью домой. Наглая девица, крепко держа под руку мужа, заявляла, что произошло недоразумение.
Саша выгнала их обоих и на следующий день сменила замки.
Она решила переехать к матери насовсем.
***
— Наконец-то я выхожу на работу, доченька, я так рада! — проговорила Алла Ефимовна, когда они в один из вечеров сидели на кухне и пили чай. Мама Саши полностью оправилась после травмы и чувствовала себя вполне неплохо. Но для этого потребовалось много усилий со стороны Саши. Она водила её по врачам, покупала лекарства. Алла Ефимовна пропила кучу таблеток, наконец-то пришла в себя и её душевное состояние намного улучшилось.
— Прости меня, мама, — всё повторяла Саша. — Я бросила тебя в такой трудный момент. Надо было давно к тебе переехать. А я всё не решалась…
— Знаешь… Я тогда была в таком состоянии… Мне было абсолютно всё равно. Сейчас даже трудно представить, чтобы я стерпела эту наглую девицу, жену Мишки. Хорошо, что это прошло, я была абсолютно беззащитная, — улыбнулась Алла Ефимовна. — Спасибо тебе, дочка.
— Мамочка, мы родные люди, должны заботиться друг о друге в трудную минуту, — смахивая слёзы, проговорила Саша.
— Только мне горько от того, что Миша поверил ей, а не нам и выбрал её, — произнесла Алла Ефимовна. — Они до сих пор вместе. Знакомые говорили, что видели их с коляской. Мне он не звонит и не пишет. Я ему тоже. Это очень грустно…
Оксана смогла убедить Мишу, что в его отсутствие произошло досадное недоразумение, и она ничего у его матери не брала. А избили её ни за что. Она заявила, что Саша с матерью должны сказать спасибо, что она не обратилась в полицию.
А замок Алла Ефимовна сама врезала и забыла об этом. Потому что в свои пятьдесят три года выжила из ума и ей пора лечиться…
Миша поддержал жену и заявил, что мать могла бы и поделиться продуктами, а не считаться, всё равно богатая Сашка их регулярно покупает, что ей, жалко?
А они бы поэкономили… Мать уже старая, а Оксана будущая мать, ведь они планируют ребёнка, и ей витамины нужнее…
Саша даже по прошествии приличного количества времени, всё также сжимала кулаки от одной только мысли о наглой Оксане и глупом брате, что женился на ней.
Выйдя замуж и родив дочь, она продолжала жить у матери, так и боясь оставить её одну.
Однажды она рассказала мужу Олегу о том давнем эпизоде-«недоразумении» и призналась, что до этого никогда бы не решилась ударить человека. Но злость придала ей силы.
— Это инстинкт. Это заложено природой. Мы защищаем своих, и в момент опасности забываем о себе, — задумчиво сказал муж Саши.
— Жаль только, что этот инстинкт у некоторых не срабатывает, или сломан, — посетовала Саша, имея в виду брата.
— Ничего. Главное, что с твоей мамой всё в порядке.
— Да я их обоих с лестницы спущу, пусть только нос сунут!
— Александра! — шутливо укорил супругу. — Для этого теперь у тебя есть я!
— Прости, я забыла! — засмеялась Саша.
Алла Ефимовна, которая рядышком читала книжку трёхлетней внучке, краем уха слушала их разговор и улыбалась. Ей было очень уютно и спокойно в кругу семьи.
Жанна Шинелева
Как можно уничтожить любовь лишь ненавистью к чужому предательству?
Как трудно быть сильным, когда сердце полное страха и надежд!
Зачем она вернулась, если всё было забыто?
Выбор, стоящий между прошлым и будущим, всегда обостряет чувства до предела.
Как страшно порой выходить из-за родительского плеча в неизвестность.
Смело шагнув навстречу новому, сердце её дрожало от надежды.