He Bpu ей!

— Я думала, обойдётся! – всплеснула руками Мария Богдановна. – Мало ли у кого в детстве эта зараза. Но не у всех такие последствия.

— Мама, надо было сказать!

— Витя, так тебе было одиннадцать лет! Я ж думала, ты помнишь!

— Как болел? Помню. Ещё бы! Но что такие последствия, мне откуда было знать.

— Так и врачи тогда не знали! Ох, Витенька… я тебе так сочувствую. – мама с трудом сдержала слёзы.

Разговор этот состоялся у Виктора с матерью, когда у них с женой Ритой не получилось зачать ребенка, и путем обследований причина нашлась. В нём. Витя был окончательно и бесповоротно бесплоден. У Риты случилась истерика, а он… понял, что у него нет великой любви к супруге. Поженились в девятнадцать. Молодыми-зелеными. Вроде вместе было неплохо. Рита даже захотела детей.

— Дети укрепляют семью. – сказала она.

Образованный уже к тому моменту Витя уточнил:

— Скрепляют, может?

— Может. – кивнула Рита. – Так что, Зай, ты не против детей?

Он только получил диплом юриста, и дядька, мамин брат, взял его к себе в компанию помощником. Сказал:

— Не будешь филонить – толк будет. Учи законы, да присматривайся к старшим коллегам.

— Я их пять лет учил. – обиженно сказал Виктор.

Дядька, Владимир Богданович, только усмехнулся. Мол, что ты там учил в теории – прекрасно, но ты поди в жизни примени.

Витя старался. Был на побегушках, потом уже сидел в кабинете, ходил по процессам со старшими коллегами. Учил законы в реальной жизни. Они были такими же, как на бумаге, но дядька был прав: книги – это книги, а жизнь – это жизнь.

В общем, зарплата обещала быть нормальной, крыша над головой была – мать Виктора вышла замуж спустя три года вдовства, и переехала к новому мужу. Так что, нет, он был не против детей. И они начали работать над этим. Потерпели фиаско. Обследовались. Узнали. Проклятая свинка…

Рита билась в истерике. Виктор смотрел на всё вокруг как сквозь пелену. У него не будет детей… нет, ему рассказали доктора, что попытки вылечить подобное бесплодие уже давно практикуются, но стоят недешево, и гарантий никаких.

— Ты должен попытаться! – сказала Рита.

Витя прикинул. Он к двадцати пяти годам пришёл к интересному подытогу – выяснил, что женился не по любви. Узнал, что не может иметь детей. Получил повышение на работе. Понял, что ради привычной, но нелюбимой Риты и мифических детей, не готов тратить безумные деньги на лечение, от которого ещё и толку может не быть. Почему подытог всего в двадцать пять? Может, потому что именно в этом возрасте человек достигает полного взросления, и время начинает течь для него иначе. Организм начинает плавно двигаться в обратном направлении, от созидания к разрушению. Проще говоря, начинает стареть. Вот Виктор и подумал о подытоге. Подумал, всё взвесил, принял решение.

— Ты прости, но тебе придётся смириться. Или, поискать кого-то более… полноценного.

И тут до Риты дошло!

— Ты меня не любишь?!

— А ты меня?

— Люблю, конечно! – жарко воскликнула она.

— Да брось ты, Ритка! Мы ошиблись. Так бывает. Прости за потраченное время.

Рита не простила. Она попыталась при разводе отсудить себе кусок квартиры у Вити, так как сама была приезжей, без жилья. Виктор только посмеялся. Квартиру получал его отец много лет назад, царствия ему небесного. Оформлена она была на мать и Виктора в данный момент, плюс юридическое образование и связи – Рите ничего не светило. Вообще, подобное вероломство поразило его. А если бы дети были возможны, и они родили бы ребенка? Мало ли, вот так родили бы, а не пожилось вместе. Получается, Рита могла его и на улицу выселить. Ну, или в какую-нибудь коммуналку. И это было бы правильно, ведь дети ни в чем не виноваты. А в чём виноват он, Виктор? В том, что встретил не ту девушку?

Он вспоминал своего любимого Зощенко. «В следующий раз, Володька, так быстро не женись!» Какой ему следующий раз? У него даже детей быть не может – разве имеет Виктор право портить кому-то жизнь? Наверное, всё-таки нет.

Жизнь шла своим чередом. На работе всё было хорошо, а дома тоже неплохо. Виктор много читал. Иногда ходил в театр. В кино не ходил – дожидался возможности посмотреть фильм в интернете. Иногда он прогуливался в одиночестве. Иногда встречался со школьными или институтскими друзьями. Совсем редко они выбирались куда-то посидеть, выпить с коллегами. На работе все были женаты, все с детьми. Слушая их разговоры про семьи, Витя иногда грустил. Не повезло ему, конечно, что уж там говорить! Не повезло капитально. Никогда он не будет с гордостью рассказывать кому-то об успехах сына, или хвастаться фото дочери с танцевального конкурса. Тоскливая и одинокая жизнь – вот что его ждёт.

Мария Богдановна иногда, заезжая в гости, начинала давить на сына.

— Ты же не можешь стать закоренелым холостяком? Что ты будешь делать, когда меня не станет? И Володи? Мы ведь не молодеем! Тебе нужна твоя собственная семья.

— Мам, не драматизируй! Мне и одному вполне неплохо.

— Женился бы ты на девушке с ребенком. Чем плохо?

— Чем плохо растить чужого ребенка? Ну я уж и не знаю, мам. Не всем такое по душе, наверное.

— Ну так если выхода нет!

— Мама, у меня всё хорошо. Просто не беспокойся, и всё. Ладно?

— Чего уж тут ладного. – вздыхала мать.

Она была готова смириться, что у неё не будет внуков – у мужа они есть. Приезжают в гости, не скучно. Но одиночество сына просто убивало Марию. Неужели его и правда всё устраивает?!

Виктора, может, и не устраивало. Но и особой беды он не чувствовал. К одиночеству своему он привык за пять лет, и не видел в нём трагедии. Нет, он понимал, что это может стать трагедией в старости, когда ты дряхл, и тебе нужна помощь! Ну так ведь до старости ещё дожить нужно. А пока его всё вполне устраивало.

Как-то мама уговорила Витю сходить к одному профессору, по великому блату – к специалисту этому было не попасть. Мария Богдановна думала, что если у сына появится надежда на продолжение рода, то он и девушек сторониться перестанет. Виктор к профессору пошёл. Заплатил нехилую сумму в кассе, дождался приёма.

Седой профессор, солидный дядечка лет шестидесяти пяти от роду, внимательно изучил все предыдущие обследования Виктора и его детскую карту.

— А чего же вы от меня хотите? – нахмурился он. – Тут всё ясно.

— Когда я обследовался пять лет назад, мне сказали, есть способы лечения. Без гарантии, но есть. Там что-то про иммунитет, и про трансплантацию даже говорили.

Профессор вздохнул и отложил очки в дорогущей оправе, сразу растеряв всю свою солидность.

— Молодой человек, бесплодие после паротита является совершенно точно необратимым. Всё остальное – выкачивание денег.

— А трансплантация… — промямлил Виктор.

Профессор Зенин перечислил ему все прелести данной операции, включая гормональные изменения после терапии, которая сопровождает трансплантацию в обязательном порядке. Сказал и о проценте успеха. Таком мизерном, что Витя понял: он пришёл зря.

— Извините. И спасибо!

— Я правда искренне не советую!

— Я понял.

— Можно быть счастливым и не имея детей. И радоваться тому, что у вас такие последствия, а не менингит, например, или не диабет.

— А что, и такое могло быть?

— Разумеется. Женитесь на хорошей девушке, и усыновите малыша. Это трудно, но возможно. Подарите счастье кому-то, семью, надежду. Может вас именно для этого и лишили возможности иметь своих детей…

— Кто лишил? – не понял Виктор.

Профессор только отмахнулся от него и уткнулся в свои бумаги. А в коридоре была очередь страждущих, и Витя ушёл, тихонько прикрыв за собой дверь.

Прошло два месяца, и Виктора поразило громом. Не обычным, природным, а громом любви. Был конец дня и в кабинет заглянула секретарша Женя:

— Примете девушку на консультацию?

Он уже намылился домой, честное слово! Виктор весь день сидел над делом, аж мозг опух от напряжения. Во всяком случае, было такое ощущение.

— Отправь к Данилову. Или к Кошкину. Пожалуйста! – взмолился он.

— Так нет никого! С обеда все в суде. Примите, Виктор Сергеевич!

— Ладно… — вздохнул он и сел на место. – Пригласи.

Он бы ни за что не согласился, будь Виктор сам себе хозяин. Но дядя по голове не погладит, если узнает, что племянник лишает контору денег. Каких ли бы то ни было.

А потом дверь открылась и вошла она. Наташа. Он только имя и запомнил. Девушка села на стул напротив него, принялась рассказывать о проблемах с арендодателем, показывать документы, чеки, договор. Виктор сидел в состоянии, близком к потере сознания. Он и так-то уже ничего не соображал к вечеру, а тут ещё явление Наташи в его офисе… прекрасной, практически волшебной. Разве у таких девушек могут быть земные проблемы?

— Что с вами?! – от вопроса он включился в реальность и посмотрел на неё.

Наташа сидела напротив и смотрела на него с тревогой и участием.

— Что с вами? Вам плохо?

— Да. – честно сказал Виктор. – Мне плохо. Я просто чертовски устал за день и мечтаю о чашке кофе. Можно с куском мяса. Или торта. Или и мяса, и торта. Я сейчас всё равно ничего не соображаю. Давайте ваши бумаги, мы снимем с них копии, я вечером дома всё изучу, и завтра вам позвоню. Можем сделать так?

— Можем. – кивнула Наташа. – Но мне неловко, что вы свое свободное время будете тратить на моё дело.

— Да мне особо не на что его тратить. Давайте всё сюда!

Они вышли в приемную. Жени не было – ушла домой, наверное. Виктор взглянул на часы. Точно ушла. Они вдвоем с Наташей разбирались с ксероксом, смеясь и соприкасаясь локтями. Витя забыл, как он устал, а Наташа о своих проблемах. Собрав все копии в файл, он замялся… она сейчас уйдёт. В свою жизнь, в которой наверняка есть муж, или молодой человек – вон какая Наташа красивая.

— Не хотите со мной поужинать? – спросил он.

— А это этично? – уточнила она.

— Вполне. Я же не представляю ваших интересов в суде. Просто консультирую. К тому же, это просто ужин…

Они зашли в первый попавшийся ресторан, заказали стейк, десерт и кофе.

— Может, вина? – предложил Виктор.

— Может быть. – согласилась Наташа. – Но тогда это уже будет не просто ужин.

Он пожал плечами. Не скажешь ведь: я влюбился в вас с первого взгляда, и готов пойти за вами на край света. Не поймёт.

Она бы поняла. Наташа чувствовала примерно то же самое. С первого взгляда, и на край света тоже.

Они стали встречаться. Виктор дал Наташе толковую консультацию, и она поговорила со своим оппонентом в нужном ключе. Проблема разрешилась. А вскоре Наташа просто переехала к Виктору. Вечерами, сидя на диване в обнимку, они буквально умирали от счастья. От счастья близости рядом любимого человека. От счастья соприкосновения тел и душ. Умирали и снова воскресали. И так каждую минуту. Или даже полминуты – никто не засекал.

Виктор думал, что не имеет права на такое счастье. Что он может ей дать? Детей у него никогда не будет, а все девушки хотят полноценную семью и детей. Его умирание от счастья было слегка омрачено этим фактом: он неполноценный. Он врет своей любимой. Но Виктору было настолько хорошо рядом с Наташей сейчас, в данный момент, что о будущем он думать не хотел. Не мог. Это бы всё разрушило, и Витя гнал от себя плохие мысли.

Заехала Мария Богдановна. Познакомилась с Наташей. Прониклась к ней симпатией, и в понедельник позвонила сыну на работу:

— Найдёшь для меня минутку? Я заеду.

— Мам, я не хочу ничего слушать!

— А придется!

Пока мать в коридоре лобызалась с братом и болтала, радостно восклицая что-то, Витя гонял игрушку на компе. Думать о работе он всё равно не мог. Виктор прекрасно знал, что именно скажет мать. Он сам всё это знал. Зачем она так с ним? Почему самые близкие – самые жестокие, как правило?

Мать вошла в его офис:

— Тук-тук. Не помешаю?

— Ты уже всё равно пришла!

— Ну и не дуйся! Я же за тебя волнуюсь.

— Да о чем?!

— Наташа твоя… чудо, как хороша. Чем занимается?

— Воспитатель в частном детском саду.

— Ай-ай-ай… – огорчилась мать. – Всё ещё хуже, чем я думала.

— Да о чем ты, ма?

— Детей, значит, любит… Наташа твоя.

Виктор задумался, потом кивнул:

— Любит.

— Но ты, конечно, не сказал правду?

— Мама! Мы живем вместе всего два месяца. Я… скажу!

— Ты сразу должен был сказать.

— Никому я ничего не должен! – зло бросил Виктор.

Потом уронил голову на руки и заплакал. Мария Богдановна опешила. Она уж и не помнила, когда сын последний раз плакал. Даже когда тяжело болел в одиннадцать лет, и то не плакал. А тут натурально плачет. Всхлипывает. И плечи ходуном ходят.

— Витенька… сынок… не плачь!

Он шумно втянул в себя воздух, вытер лицо рукавом и поднял голову. Посмотрел на мать.

— Я скажу, и она уйдет. Я этого не переживу!

— Так любишь её? Если любишь – отпустишь.

— Как будто Наташа – часть меня. Как можно отпустить руку, или ногу. Или… сердце?

— Она тоже тебя любит. Видно. Вы друг в друге растворились. Это… это даже немного пугает. Но правду нужно сказать, сынок…

— Знаю, мама. – он взял себя в руки. – Я скажу. Спасибо тебе.

— Вот и ладно. Чего на мать-то злиться? Мать переживает!

Виктор купил цветы по дороге домой. Он часто покупал Наташе цветы просто так. Ещё её любимые пирожные. Ему всё время хотелось её радовать.

Наташа работала до трех часов дня, и когда Витя приходил домой, его всегда ждали чистота и самый вкусный на свете ужин. А главное, сама Наташа. Красивая, умная и добрая. Нет, мать права. Наташа заслуживает правды и лучшей жизни.

Он подумал, и купил кольцо. Всю дорогу домой Виктор пытался понять, что должно быть сначала: правда, или предложение? Так и не понял. Проше понять, что было раньше: курица или яйцо. Ей Богу!

Наташа встретила его сияющей улыбкой. Соскучилась. Цветы убрала в сторону, и повисла на шее у Виктора. Тут же насторожилась:

— Что-то случилось?

— Откуда знаешь?

— Чувствую. Что такое?

— Сядь!

— О, Господи! – Наташа сложила руки на груди и села на диван.

А он действительно не знал, с чего начать. Потом всё же решился:

— Я очень тебя люблю, хочу жениться на тебе. Купил кольцо, но не могу сделать предложение, как все люди. Прости меня.

— Так. – кивнула Наташа. – Почему?

Виктор вытащил коробочку с кольцом из кармана и нервно сжимал её в руке.

— Я бесплоден. – наконец сказал он. – Необратимо!

Наташа выдохнула и закрыла лицо руками. Он ждал. Она убрала ладони от лица и спросила:

— И всё, что ли?

— Ну… да.

— Боже! Я уже черт знает что подумала! Что ты болен смертельно. Что у тебя есть другая. Что…что… да неважно! Боже, как напугал! Дурак. Покажи кольцо!

— Наташа, ты разве не хочешь детей?

— Хочу! Но не так, чтобы биться головой об стену от того, что у моего любимого мужчины не может их быть. Бывают ситуации гораздо, гораздо хуже!

Виктор встал на одно колено и открыл коробочку. Наташа взяла кольцо и церемонно сказала:

— Да! Я согласна.

— Я же не спрашивал? – глупо хихикнул Виктор.

— Твои глаза сделали это за тебя.

— Фу, Наташка! Ты всё опошлила.

И они расхохотались.

Решили, что пока им хорошо вдвоем. А когда захочется ребенка, они усыновят по всем правилам и законам. Подарят какому-то малышу семью, любовь и надежду.

Малаховская Ирина