Сын, поживёт твоя «зараза» недельку сама – другую песню запоёт, шёлковая будет! Я проконтролирую процесс», – настаивала Надежда Петровна, поджав тонкие губы.
– «Я в её возрасте уже и дом содержала, и работала, и мужа обхаживала! А это… твоя «художница» – она произнесла это слово с таким презрением, словно речь шла о юродивой, – только и знает, что мазюкать свои картинки!»
Андрей смотрел в окно, избегая взгляда матери. За три года брака с Верой эти разговоры превратились в постоянный фон их жизни.
– Мам, она неплохая хозяйка…
– Неплохая?! – Надежда Петровна всплеснула руками. – Посмотри на занавески! Неделю назад говорила ей постирать! В спальне пыль на тумбочках, в ванной плесень завелась! Это дом, в котором жили три поколения нашей семьи, а она превращает его в… в притон!
Андрей вздохнул. Спорить с матерью было бесполезно.
– Мы работаем над ремонтом потихоньку…
– «Вот именно – потихоньку!» – перебила Надежда Петровна. – А я тебе говорю: уезжай на неделю. Скажи ей, что командировка. Денег оставь в обрез. Пусть почувствует, каково это – настоящее хозяйство вести!
Она положила руку на плечо сына:
– Это мой дом, Андрюша. Я тебе его подарила – на бумаге-то на мне. Я хочу, чтобы здесь был порядок. Чтобы жена тебя уважала. Чтобы всё было по-людски.
«Командировка? Так внезапно?»
Вера отложила кисть и посмотрела на мужа. В её глазах мелькнуло подозрение.
– Срочный проект. Всего на неделю, – Андрей старался говорить уверенно, но взгляд выдавал его.
– Я оставлю денег на продукты…
– Мы же собирались начать ремонт в ванной на следующей неделе, – напомнила Вера.
– Подождёт, – отрезал Андрей. – Потом займёмся.
Вера внимательно посмотрела на мужа, потом перевела взгляд на фотографию свекрови на комоде.
– Это её идея? – тихо спросила она.
– «Что? Нет! При чём тут мама?» – попытался возмутиться Андрей, но прозвучало неубедительно.
– Ладно, – неожиданно легко согласилась Вера. – Езжай. Справлюсь как-нибудь.
Первый день без Андрея начался с визита свекрови.
– Зашла проведать, как ты тут, – с наигранной заботой сказала Надежда Петровна, осматривая гостиную придирчивым взглядом. – Андрюша позвонил, говорит, в командировку упекли. Но ничего, неделька пролетит быстро.
Вера молча поставила чайник. Она слишком хорошо знала этот тон.
– Только ты, милая, за эту неделю хотя бы порядок навела, – продолжила свекровь, проводя пальцем по книжной полке. – Дом-то не твой. Я Андрею подарила, но документы пока на мне. И знаешь, не переоформлю, пока не увижу, что у вас семья настоящая.
Вера поставила чашку перед свекровью с такой силой, что чай выплеснулся на скатерть.
– Ой, простите! – без капли сожаления сказала она.
– Руки, видимо, не для посуды заточены. Для всяких там картинок…
Надежда Петровна поджала губы, но промолчала. Допив чай, она встала:
– Ну, я через несколько дней зайду. Проверю, как твои успехи. Хотя… зная тебя…
Дверь за свекровью закрылась, и Вера впервые за всё время улыбнулась.
План созрел мгновенно.
На третий день Вера проснулась от стука в дверь. На пороге стоял курьер с большой коробкой художественных материалов.
– Заказ для Веры Алексеевой?
– Да, это я.
Она расписалась и занесла коробку в дом.
Последние два дня были наполнены звонками, заказами, договорённостями.
Картина, над которой она тайно работала последние месяцы, была наконец закончена и отправлена фотографиями в галерею.
Отклик превзошёл все ожидания.
Её не просто приняли на выставку – ей предложили персональную экспозицию в столице.
– Мне нужно подумать, – сказала она куратору галереи. – Это связано с переездом, а у меня здесь семья…
– Вера, такие шансы выпадают редко, – ответил куратор. – Подумай хорошенько. Мы бы хотели видеть вас не только как художника, но и как арт-директора нашего нового проекта.
После звонка Вера сидела на чердаке среди старых вещей, разбирая коробки, оставшиеся от деда Андрея.
В одной из них она нашла пожелтевший дневник.
Открыв наугад, она начала читать:
«Мария снова устроила скандал. Надюша говорит, что невестка не умеет готовить, не следит за домом. Я боюсь, что Надя не выдержит этого давления. Она вчера плакала полночи, а Виктор, как всегда, молчит, боясь перечить матери. История повторяется – моя мать также третировала мою первую жену, пока та не сбежала. Боюсь, что и этот брак разрушится, если не вмешаться…»
Вера пролистала страницы вперёд:
«Надя стала точной копией своей свекрови Марии – такая же властная, такая же безапелляционная. Она так и не простила ей те годы унижений. Я надеюсь, что когда Андрей женится, она не повторит этих ошибок. Но боюсь, что круг замкнётся…»
В дневнике оказались и старые фотографии.
Молодая Надежда Петровна – красивая, с открытой улыбкой, без тени той горечи, что сейчас постоянно искажало её лицо.
Вера взяла одну из них и спустилась в свою мастерскую.
«Что здесь происходит?!»
Надежда Петровна застыла на пороге дома, не веря своим глазам.
В гостиной кипела работа.
Двое мужчин снимали старые обои, молодая девушка замеряла окна для новых штор. Через открытую дверь была видна ванная комната, где уже начали менять плитку.
– А, Надежда Петровна! – радостно воскликнула Вера, выходя из кухни. – Как хорошо, что вы зашли! Мне как раз нужен совет по цвету для гостиной.
– Что ты делаешь?! – чеканя каждое слово, спросила свекровь.
– Ремонт. Разумеется, – просто ответила Вера. – Вы же хотели, чтобы в доме был порядок. Вот, навожу.
– На какие деньги?! – Надежда Петровна осмотрелась с нескрываемым ужасом.
– Андрей же на свои! – перебила Вера. – Знаете, после вашего последнего визита я поняла – вы правы. Пора браться за ум. Я отправила свои работы в галерею, получила аванс за будущую выставку. И ещё… им понравился мой стиль оформления интерьеров. Я получила заказ.
Она протянула свекрови папку с эскизами:
– Вот, думаю, в этом духе и наш дом оформить. Как вы считаете?
Надежда Петровна машинально взяла папку, всё ещё не понимая, что происходит.
В этот момент в коридоре появилась соседка с пирогом в руках:
– Вера, милая, я как обещала! – воскликнула она, затем заметила Надежду Петровну. – Здравствуйте! А вы знаете, какая у вас талантливая невестка? Она мне такой проект для веранды нарисовала – все соседи завидуют!
Соседка убежала так же быстро, как появилась, оставив растерянную свекровь с пирогом в руках.
– Пойдёмте на чердак! – неожиданно предложила Вера. – Я нашла там кое-что интересное.
Они сидели среди пыльных коробок, и Надежда Петровна, нахмурившись, листала старый дневник.
– Я не знала, что свёкр это писал, – тихо сказала она. – Не знала, что он всё подмечал…
Она перевернула страницу и замерла, увидев фотографию.
– Господи, какой же я была… Я уже и позабыла…
Она не закончила фразу, проводя пальцем по своему молодому лицу на пожелтевшем снимке.
– Счастливая, – закончила за неё Вера. – Вы были счастливая. До того как… до того как превратились в свою свекровь.
Надежда Петровна горько усмехнулась:
– Я поклялась себе, что никогда не буду такой, как она. И… посмотри, во что я превратилась.
Они молчали некоторое время. Затем Вера встала и протянула руку:
– Пойдёмте. Я хочу вам кое-что показать.
В мастерской на мольберте стоял новый портрет.
Надежда Петровна – счастливая. С той же открытой улыбкой, как у себя молодой – той, что на старой фотографии.
– Я хочу, чтобы вы снова стали такой, – тихо сказала Вера. – Для Андрея. Для меня. Для себя.
Надежда Петровна впервые посмотрела на невестку без привычной холодности.
– Давай с этой стены начнём, – неожиданно сказала она, указывая на простенок в гостиной. – Здесь твои картины лучше всего будут смотреться.
Когда через несколько дней Андрей подъехал к дому, первое, что он увидел, – обновлённый фасад.
Свежевыкрашенный, с новыми резными наличниками.
Во дворе на импровизированных стендах были выставлены картины Веры – пейзажи, натюрморты…
И в центре – портрет его матери. Удивительно счастливой.
А за столиком в саду сидели две женщины – его жена и мать, оживлённо беседующие за чаем.
Между ними лежало какое-то письмо.
Андрей замер на крыльце, не веря своим глазам.
– А вот и наш путешественник! – заметила его Вера.
И в её голосе не было обиды. Не было упрёка.
Только какая-то новая, спокойная уверенность.
– Что здесь… – начал он.
Но мать перебила его:
– Садись, сын. Нам нужно поговорить.
Он сел, всё ещё ошеломлённый, и взглянул на письмо – официальный бланк галереи.
– Вере предложили персональную выставку и должность в престижной галерее, – пояснила Надежда Петровна. – В столице.
Андрей почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Вера уедет. Она бросит его. И будет права.
Он не знал, что сказать.
– Андрей, – мягко начала Вера, – эта неделя многое прояснила. Для нас обеих.
Она взглянула на свекровь:
– И для тебя, надеюсь, тоже.
Надежда Петровна взяла сына за руку:
– Я была неправа. Всё это время. Вера – удивительная женщина. Гораздо лучше, чем ты… чем мы заслужили.
Она достала из сумки папку с документами:
– Вот. Я приготовила бумаги на переоформление дома на вас обеих. Я слишком долго использовала этот рычаг контроля.
Андрей растерянно смотрел то на жену, то на мать.
– А как же… новая работа? – наконец выдавил он.
Вера улыбнулась:
– Я договорилась о компромиссе. Буду работать удалённо, большую часть времени. Ездить туда раз в месяц. А здесь…
Она обвела рукой дом:
– Открою художественную студию для детей. Твоя мама обещала помочь.
Андрей ощутил, как к горлу подступают слёзы.
– Вера… я должен был защищать тебя. Я был таким слабаком…
– Был, – просто согласилась она. – Но теперь у тебя есть шанс стать сильнее. Для нас. Для нашей семьи. Для будущих детей.
Она положила руку на его ладонь – и он заметил, что на другой её руке лежит рука матери.
Три поколения замкнули круг.
Но не печальный круг повторяющихся ошибок.
А новый круг – понимания и прощения.
– Теперь твоя очередь выбирать, Андрей, – тико сказала Вера. – Что ты хочешь строить дальше?
И впервые в жизни он точно знал ответ.
Свобода, о которой она мечтала, наконец-то стала реальностью.
Играть в схватку с умной женщиной — значит, однозначно потерять.
Семейные тайны расплетаются, словно запутанный клубок.
Что скрывает молчание, оставленное навсегда?
Неправдоподобная хрупкость семейных уз может обернуться могущественной силой.
Как далеко может зайти наглость, когда родные решают, что могут считать тебя своим домом?