— Да как ты можешь так говорить?! Я же твоя мать! — восклицала родительница.
Вероника смотрела на неё с тоской и думала о том, что делать. Совсем скоро родится малыш и тогда… Даже страшно подумать, что будет тогда.
***
— Эй, Светка! Принеси мне бутылку. Да. Ещё одну! — сказал Георгий, обводя кухню мутным взглядом.
— Хватит, Жора. Завтра на работу, — попыталась строго сказать Света заплетающимся языком и икнула.
— Мама… Я кушать хочу… — послышался детский голосок. К отцу с матерью, которые сидели на кухне, подошла пятилетняя Вероника.
— Иди… Иди порисуй лучше, — произнесла Света и снова икнула. — Только и делаешь, что ешь! Растолстеешь, и никто тебя замуж не возьмёт. Вон, бери пример с Юльки.
Юлька — это старшая сестра Вероники. Ей было уже восемь лет, и она ходила в школу. В школе Юля подружилась с девочками, к которым почти каждый день заходила после занятий в гости.
Мамы и бабушки подруг жалели несчастное заморенное создание в лице Юли и, конечно же, кормили её обедом, усаживая за общий стол. Потом девочки играли, делали уроки, иногда вместе гуляли.
Мать не особо интересовалась, чем занята её старшая дочь, она считала, что раз она пошла в школу, то стала совсем взрослой. Однажды Юля ей рассказала про то, где она бывает после школы и похвасталась тем, что сытно накормлена, и уроки у неё всегда сделаны. Света, наливая себе очередную порцию «беленькой» заявила:
— Молодец, девочка! Теперь ты стала совсем большая, и я могу за тебя не волноваться.
Юлька тогда подумала о том, что мать никогда особо и не волновалась.
Забирала мать их с сестрой из детского сада позднее всех. Воспитательница всегда вздыхала и злилась, говорила нянечке, что лучше бы «этих несчастных детей» устроили в интернат и забирали бы только на выходные. Хотя… Может даже детском доме им было бы лучше. А так… Беспризорные совсем. Отец с матерью квасят денно и нощно. Просыхая только тогда, когда им на работу выходить. (Работали они посменно).
Юля, слышавшая разговор, удивилась, заявив, что папа и мама ничего никогда не квасят, у них в доме и квасить-то нечего, даже капусты нет… Воспитатель с нянечкой переглянулись и горестно вздохнули.
В доме у них всегда был жуткий бардак. Света не убиралась и почти не готовила.
Георгий вообще не интересовался дочерьми. Пил он давно и серьёзно, изредка просыхая, чтобы в очередной раз удивиться «как быстро растут дети».
Мама же девочек пить начала недавно. Света сначала пыталась отучить от выпивки мужа, но потерпела в этом деле неудачу, зато не заметила как, в процессе отучения, втянулась сама…
Бабушек и дедушек у них рядом не было. Георгий был детдомовский, в его квартире они и жили. А Светины родители жили далеко, в деревне в ветхом домике и были совсем пожилые. Света была их вторым и довольно поздним ребёнком. Была ещё старшая сестра Светы, Зоя. Но она жила с детьми в соседнем городе.
Когда девочкам было, Юле девять, а Вероничке шесть, к ним домой явились органы опеки. Светлане строго пригрозили, что заберут детей, если она продолжит в том же духе. Георгия тогда дома не было, он спал на скамейке в парке после обильных возлияний.
Как ни странно, но на Свету слова представителей закона подействовали отрезвляюще. «Видать, что-то человеческое в ней осталось» — качали головами соседи, которые и вызвали органы опеки, решившись, наконец, спасти несчастных детей.
Как только Георгий проспался и на следующий день явился домой, Света закатила ему скандал. Заявила, что с этого дня бросает пить и встает на путь праведный. И его стала призывать к тому же.
У Георгия жутко болела голова, его тошнило и трясло, однако «злая Светка» не дала ему денег на опохмел и «талдычила про свой праведный путь». Георгий не выдержал, размахнулся и ударил жену.
Света не осталась в долгу и стукнула его в ответ сковородкой, которую держала в руке. А потом заявила, что разводится, и детей забирает.
Так и разошлись.
Надо отдать должное смелости Светланы: они ушли в никуда. Подруга приютила Свету с детьми на неделю, а потом женщина сняла комнату. Она, в самом деле, перестала пить, как отрезало.
Денег всё время не хватало. Девочки росли, им много всего требовалось. В конце концов, Светлана растеряла свой боевой настрой. Она устала в одиночку бороться с обстоятельствами, едва сводя концы с концами. Алименты от Георгия поступали мизерные и погоды не делали.
Света приняла решение отправиться на заработки. Дочерей она отвезла в соседний город к старшей сестре, клятвенно пообещав присылать довольно большую сумму на их содержание.
Зоя очень любила считать деньги и рассудила, что нет ничего худого в том, что племянницы поживут у неё. Они были тихие, ели мало, сидели как мышки, не хулиганили. То ли дело мальчишки-близнецы, сыновья Зои! Вот они давали жару каждый день.
Зоя пустила слезу, глядя на племяшек. До того они ей показались милыми и безобидными, как ромашки на лугу, не то, что её родные «охламоны» (как она называла сыновей).
Через некоторое время «охламонов» забрали в армию, Зоя ненадолго вздохнула свободно. Девочки-племянницы так и продолжали жить у неё. Деньги за них Света переводила исправно, только забирать не торопилась. Случился у неё роман, не до детей стало.
Прошло ещё время. Девчонки повзрослели, Юля уже жила отдельно: окончила колледж, на работу устроилась и переехала к своему жениху. Подошёл срок и Веронике поступать. Поступила она в колледж в другом городе, переехала в общежитие.
Неожиданно объявилась мать. Тот роман у неё длился несколько лет, но так ничем и не закончился. С бывшим возлюбленным она «расплевалась» и с горя бросила свои заработки и решила вернуться обратно в город, в котором они некогда жили с Георгием. Сняла там однокомнатную квартиру, устроилась на работу и стала жить-поживать.
Так как дочери у неё выросли и жили уже сами по себе, деньги она сестре Зое больше не переводила и средств ей одной вполне хватало.
Родители Зои и Светы к тому времени умерли. Отправляться жить в их домик в деревне никто не спешил. Покупать его тоже желающих всё никак не находилось и потому вопрос с ним повис в воздухе.
После окончания колледжа, съехав из общежития, Вероника поселилась с матерью. Света сама ей предложила, а девушка рассудила так: зачем ей снимать комнату, когда можно жить вдвоём? Тогда ещё Вероника не знала, чем всё это обернётся…
***
— Вероника! Ты где бродишь?! Я изволновалась вся, — заявила Света, едва дозвонившись до дочери. — Почему трубку не берёшь?! Чем ты там занималась, а?!
— Мам… Я… Я на свидании была, — выдавила пунцовая Вероника. Ей было очень неловко. Ну в самом деле! Ей двадцать два года! Она имеет полное право встречаться с молодыми людьми и ни перед кем не отчитываться. И вообще…
— Ты меня слышишь?! — мать вывела её из размышлений громким криком. — Марш домой! Поздно уже, десять часов!
— Иду, — произнесла Вероника и быстро зашагала по улице.
И так было каждый день.
— С кем ты сегодня? А почему с ним? Почему не с другим? А куда тот делся? А куда пойдёте? — вопросов было очень много. — А что наденешь? Фууу… Тебе это не идёт. Надо вот так…
Света сыпала советами и совсем задавила младшую дочь.
— Мать возомнила себя заботливой родительницей, проходу мне не даёт! — заявила Вероника по телефону сестре.— Вот что с ней случилось? То мы ей совсем не нужны были, гуляли с каких лет на улице одни, голодные, холодные. Потом столько лет жили у тётки, она не звонила почти. А теперь, поди же ты, какая забота. Что поела, как поела? Как, извини, в туалет сходила? Ей всё надо знать! Мой парень от меня сбежал, роняя тапки, через две недели, не выдержал такого пристального внимания…
— Отселяйся! — заявила Юля, качая на руках свою новорожденную дочь. Старшая дочь играла на полу в игрушки. Юля сидела в декрете.
— Наверное это единственный вариант, — протянула Вероника.
Легко сказать, да трудно сделать: требовалось накопить денег на первый взнос. Это заняло три года. Вероника очень устала от «агрессивной заботы» матери и хотела уже бежать, сломя голову, куда угодно, лишь бы подальше от неё.
— Уезжаешь?! — взвизгнула мать. — А я?! Ты меня бросаешь?! Это бесчеловечно!
Света очень бурно отреагировала на то, что Вероника, наконец, покупает квартиру. И то, что это была квартира в том же городе, мать не утешило. Она рыдала безутешно и горько.
Вероника иногда думала, что пусть бы уж у матери кто-нибудь появился, хоть тогда бы она от неё отстала. Но нет. Светлана заявила, что полностью разочаровалась в мужчинах.
Спустя три года, уже пожив одна, Вероника наконец-то смогла выйти замуж. Но это было нелегко. Мать продолжала вмешиваться в жизнь дочери и после переезда. Только теперь требовалось постоянно ходить к ней в гости. Если Вероника долго не приходила, то мать приходила сама, без предупреждения. Она снова советовала, как ей жить, что есть, что носить и что покупать.
— Ох, как я рада, что у вас скоро будет новый просторный дом, ребята, вы не представляете! — заявила Света, сидя однажды в гостях у дочери с мужем.
Муж Вероники, Владислав, строил дом, а пока они жили рядом, во времянке и мечтали о скором переезде. А ещё они мечтали о ребёнке.
Когда молодые только поженились, Владислав великодушно разрешил маме Вероники приезжать обихаживать свой несколько заброшенный огород, после того, как Света однажды призналась, что очень любит огород и всю жизнь о нём мечтала.
Вероника тогда тактично промолчала, вспомнив домик в деревне, который так и не был до сих пор продан. При нём был небольшой участок земли. Что мешало матери осуществить свою мечту?
Света была благодарна зятю за предложение и истово бросилась заниматься огородничеством: делать грядки и сажать помидоры с картошкой, ведь так она могла быть рядом с дочерью и продолжать принимать активное участие в её жизни.
С тех пор, как Вероника вышла замуж, Света жила в её ипотечной квартире, за которую Вероника продолжала платить.
— Тебе ведь эта квартира теперь не нужна? — простодушно заявила мать дочери. — Вот я и присмотрю за ней.
***
— Всё на мне! Никто не помогает! Хоть бы вскопали! Я уж как-нибудь посажу сама, — ругалась Света, получив в распоряжение делянку. Она считала себя очень важной, героически сажающей так необходимые для всех овощи. — Как есть, так все готовы, а помогать — все заняты…
Вероника только пожимала плечами в ответ. Спорить с матерью было бесполезно. Она просто ждала, когда закончатся выходные и мать уедет. Только тогда можно было вздохнуть свободно.
Так и жили. Владислав достроил, наконец, свой дом и они с Вероникой в нём поселились. А Света вышла на пенсию и стала заявлять, что готова переехать в их просторный дом, чтобы помогать с будущим малышом.
— Только это мне не хватало… — проговорила Вероника, схватившись за ноющую поясницу. Она была на девятом месяце беременности. — Юльку учит, учит, как третьего ребёнка воспитывать. И до меня теперь доберётся. Воспитательница! Забыла, как пила целыми днями с отцом, а мы по двору до ночи бегали, пока соседи нас не приводили? Забыла, как бросила нас на тётю Зою, жила и в ус не дула?
Муж сочувственно смотрел на жену и не знал, чем её утешить. Светлана и правда, была своеобразной женщиной. Настырной, шумной, крикливой, любящей командовать, нетерпимой, бесцеремонной и везде сующей свой нос. Это было невыносимо.
— Мама! У нас нет места в доме. Совсем. Ни капельки. Мы не можем тебя принять, живи ради Бога отдельно! — заявила Вероника. Она больше не могла сдерживаться. Роды могли начаться в любой момент, женщина нервничала, а тут ещё такие заявления.
— Ах так?! Я ради вас с Юлькой бросила мужа! Бросила пить! Начала жизнь заново! Поставила вас на ноги, вырастила, а вы! — закричала Светлана и выбежала из дома.
Два часа спустя она сидела в Вероникиной квартире и опрокидывала в себя одну рюмку за другой. Потом, заплетающимся языком сообщила дочери по телефону, что это она виновата в том, что мать снова начала пить.
— Вот и как с ней, а? — слабым голосом спросила Вероника мужа. Она плакала. Кроме того, женщина чувствовала, что кажется начинаются схватки. — Ведь и правда из-за меня она напилась. Мне всё же неловко. Я виновата.
— Вероника… — ласково сказал Владислав и обнял супругу. — Запомни. В том, что кто-то напился, виноват лишь он сам! Это его, исключительно его желание! Его выбор!
Светлана, сидя в комнате при слабом свете ночника, всю ночь допивала остатки спиртного и костерила дочь, на чем свет стоит. А ещё вспоминала своего второго мужа, с которым жила гражданским браком, пока дочери жили с Зоей. Света никому не говорила, а ведь он бросил её потому, что она снова начала пить.
А пить она начала из-за него, — считала Света. — Боялась его потерять и ревновала, нервно ожидая его с работы, вот и успокаивалась таким образом. Он виноват!
— Он тоже меня не понял! Никто меня не понимает! Мою тонкую, ранимую душу… Все меня бросили! — размазывая слёзы по лицу, всхлипывала Света.
А на другом конце города Вероника рожала ребёнка. Роды были трудными. Когда принесли дочь, она поразилась, насколько та была похожа на мать, просто, как две капли воды.
— Эх, мама… — тихо произнесла Вероника, гладя крепко спящую малышку по бархатному лобику. — Кровь не вода. Всё же не стоило нам ссориться…
Она теперь сама стала матерью и смотрела на всё совершенно другими глазами. В самом деле, ведь и её мать когда-то рожала. И радовалась, глядя на неё, умильно сопящую. И тоже гладила по лобику. Вставала ночью, кормила, пеленала. А потом что-то случилось и всё пошло наперекосяк. Теперь так трудно находить с ней общий язык… Почему так бывает в жизни?
***
Света с того дня пила каждый день, и очень скоро совершенно опустилась. Она почти не выходила из дома, лишь только за спиртным в магазин. К дочери она больше не приезжала, была не в состоянии. Вероника сама к ней периодически ездила, привозила необходимый минимум продуктов и сразу же уезжала, не в силах видеть мать в таком виде. Она продолжала винить себя в том, что мать спилась.
Жанна Шинелева
Другие истории на канале:
Как можно уничтожить любовь лишь ненавистью к чужому предательству?
Как трудно быть сильным, когда сердце полное страха и надежд!
Как долго терпеть злобную нахалку, уничтожающую последние крохи счастья?
Выбор, стоящий между прошлым и будущим, всегда обостряет чувства до предела.
Как страшно порой выходить из-за родительского плеча в неизвестность.
Смело шагнув навстречу новому, сердце её дрожало от надежды.