“Чужая среди своих”

— Что за настойчивость такая? — Соня распахнула дверь, наткнувшись взглядом на Ольгу Дмитриевну — её лицо выражало недовольство, а глаза, холодные и пронизывающие, словно сканер, тут же оценивающе впились в неё.

На пороге стояла эта женщина в безупречном сером костюме, идеальном для “случайных” визитов к тем, кто не оправдал ожиданий.

— А вдруг бы не услышали? — без тени улыбки произнесла свекровь и, не глядя на Соню, уверенно прошла в прихожую. Там она с педантичной внимательностью принялась рассматривать обувь у стены, как будто могла по ней вынести окончательный вердикт о хозяйке.

Соня тяжело выдохнула. Как же всё обернулось так? Когда-то, встретив Игоря, она мечтала о доме, о семье, о любви.

А теперь? Каждый день напоминал ей вялотекущий кошмар, где вместо поддержки она получала унижение. Ольга Дмитриевна казалась доброжелательной только посторонним. На самом деле…

— Мама, опять начинаешь? — лениво донеслось из комнаты, но Соня знала: за этой фразой не последует ни защиты, ни поддержки.

— А я что? Я просто сказала, — небрежно бросила свекровь, не прекращая критически осматривать интерьер. — В приличных домах порядок начинается с мелочей.

Соня сжала кулаки, но голос её звучал спокойно:

— Честно говоря, я не рада вашему приходу, Ольга Дмитриевна.

— Ах вот как? — свекровь вскинула руки, словно услышав страшнейшее оскорбление. — Я к сыну пришла, не к тебе!

Спорить? Бессмысленно. За два года брака Соня усвоила: все её слова разбиваются о стену равнодушия. Её роль в этом спектакле — терпеть.

— Игорек, милый, ты пообедаешь? Я тут принесла…

Соня больше не слушала. Расставляя посуду в шкафу, она механически старалась отгородиться от происходящего.

Когда-то эта квартира была её гордостью — результат многолетних усилий. Теперь же она казалась ей чужой.

— Соня, что ты там гремишь? — свекровь заглянула на кухню с укоризной. — Мы тут общаемся, а ты мешаешь.

— Я в своём доме и имею право заниматься чем хочу, — сухо ответила Соня.

— Всё про свою квартиру! — Ольга Дмитриевна театрально всплеснула руками. — Игорёк, слышишь? Вот как она ко мне относится!

Игорь появился в проеме, выглядя так, будто ему не хотелось вмешиваться. И всё же сказал:

— Соня, может, не будем сейчас устраивать скандал?

— Скандал? — Соня зло усмехнулась. — Скандал устраиваете не я, а твоя мама, когда каждый день приходит сюда как надзиратель.

— Перебор, — тихо бросил Игорь.

— Перебор? — Соня повысила голос. — Вчера она притащила сюда трёх своих подруг, позавчера — четырёх! Они обсуждали меня при мне, громко, чтобы я всё слышала!

— Мы просто беседовали, — спокойно парировала свекровь. — А если тебе не нравится — твои проблемы.

— А мне надоело! — сорвалась Соня. — Вы вторгаетесь в мою жизнь без спроса!

— Это не твоя жизнь! — вдруг повысил голос Игорь. — Это мой дом, моя семья. И если мама хочет приходить — она будет приходить!

На мгновение в кухне повисла тяжелая тишина.

Соня смотрела на Игоря, словно впервые видела его. Она вдруг поняла: всё давно решено за неё. Её старания, компромиссы, уступки — всё это было напрасно.

— Понимаю, — медленно сказала она, вытирая руки о полотенце. — Понимаю. Я здесь чужая.

Не дожидаясь ответа, она сняла с вешалки свою куртку и молча вышла в холодный апрельский вечер, оставив за спиной чужую квартиру, чужих людей и чужую жизнь.

Навсегда.