Человеческое paвнодушue

До конца рабочего дня оставались считанные минуты. Немногочисленный коллектив офиса строительной компании, в котором Галина проработала почти два десятка лет, собрался в комнате отдыха.

Повод был веский — завершение карьеры Анны Васильевны. Нет, заслуженную работницу никто не лишал возможности трудиться на благо Родины. Она сама решила, что пора менять статус. Галина хорошо помнит, как еще месяц назад во время традиционного чаепития, Савельевна сказала:

— Все, девчата! Пора мне подводить черту, буду собираться на пенсию.

Сообщила она об этом буднично, как говорят о предстоящей уборке или стирке. Присутствующие загудели, а самые бойкие стали отпускать скабрезные шуточки. Но Анна Васильевна не обижалась, и даже немного прослезилась:

— Эх, ребята, если бы вы знали, как тяжело расставаться с тем, что к сердцу приросло.

Людку Кипелову до глубины души тронули слова главбуха, и она тоже пустила слезу:

-Анечка Васильевна, не оставляйте нас на съедение шефу! Мы пропадем без вас! Вы же такая добрая, такая отзывчивая….

Савельева по-матерински обняла подлизу Людку, и задумчиво промолвила:

— После моего ухода вас будет защищать от нападок шефа и прочих неприятностей Галина Евгеньевна. Думаю, ее утвердят на эту должность.

Скорей всего, Анна Васильевна сама подбросила начальству эту идею, потому что буквально на следующий день после того, как главбух заявила всем о своем уходе, Вербину вызвал шеф, и сухо сообщил:

— Савельевна уходит на пенсию. Вы замените ее….

Никаких напутственных слов или пожеланий шеф не высказал. Но поскольку он мог еще сто раз изменить свое решение, Галина Евгеньевна отнеслась к возможному повышению спокойно. И вот, прошел месяц, и стало понятно, что в их офисе ожидаются серьезные перестановки, а лично она займет место Савельевой, то есть сядет в кресло главного бухгалтера. Конечно, новость приятная, но одновременно грустная, потому что Анну Васильевну все любили и уважали. Она никому не отказывала в помощи, у нее крайне редко случались проколы в работе. И вообще, многие считали, что их контора держится только на этой женщине. Галина боялась, что она не сможет оправдать надежды коллектива, что у нее не получится соответствовать стандартам, созданным предшественницей.

Прощальная офисная вечеринка набирала обороты, а Вербина никак не могла включиться в общее веселье, потому что ее одолевали сомнения по поводу предстоящих перемен. Попутно проскакивал мысль о сыне, которому она не могла дозвониться со вчерашнего вечера.

Неожиданно из сумочки подал голос мобильник, и Галина Евгеньевна растерянно улыбнулась:

— Извините, я выйду на минутку!

Телефон настойчиво звонил, а на экране высветился знакомый номер.

— Сын, наконец, вспомнил, что у него есть мать.

Три месяца назад Максим женился, что резко изменило его отношение к родителям. Все свободное время он проводил с молодой женой, а о родителях вспоминал в лучшем случае в выходные дни. Причем его сыновний долг теперь выражался в коротких телефонных звонках. Он спрашивал о здоровье и делах, а потом ссылался на дикую занятость и отключался. Поэтому Галина сама напоминала сыну о существовании родителей.

Конечно, было немного обидно, что они с мужем стали для Максима персонами «второго значения». Но ради семейного счастья единственного сына можно было и потерпеть.

Вербина выскользнула в маленький коридорчик, и с упреком бросила в трубку:

— Сын, ты совсем забыл о нашем существовании! Мы с отцом вчера прождали тебя весь вечер, я несколько раз тебя набирала утром, а ты….

Ее перебил незнакомый женский голос:

— Извините, не знаю вашего имени и отчества….Дело в том, что недавно, где-то час назад, к нам в больницу доставили молодого человека в бессознательном состоянии. При нем был только телефон, никаких документов мы не нашли….В телефонной книжке я нашла ваш номер, и решила позвонить….

У Галины Евгеньевны перехватило дыхание, и потемнело перед глазами. Она хотела что-то спросить, но язык мгновенно стал чугунным. Из трубки донеслось взволнованное:

— Алло! Вы меня слышите?

С трудом Вербина прошептала:

— Да….Скажите, а в чем был тот парень?

У нее еще оставалась надежда, что несчастье случилось с кем-то другим, не с ее сыном. Но невидимая собеседница разрушила последнюю надежду:

— На нем была серая ветровка с белыми полосками и черные джинсы…, да еще бейсболка со смайликом, смешная такая….Правда, все вещи в плачевном состоянии, но вы их можете забрать.

Она чувствовала, как мысли петардами лопаются в голове. Надо было еще что-то спросить, но мозг отказывался работать. Снова помогла неизвестная абонентка:

— Вам лучше приехать, и все выяснить на месте. Я вам звоню из первой городской, меня Любой зовут.

Галина просипела:

— Спасибо, что сообщили….

Когда Вербина вернулась в комнату отдыха, сразу стихли шутки и смех. Два десятка глаз смотрели на нее со страхом и удивлением, но только Анна Васильевна решилась спросить:

— Галочка, на тебе лица нет! Что-то случилось?

Галина с трудом выдавила:

— Да, Максим, мой сын, в больницу попал….Извините, мне надо ехать к нему.

Коллеги засуетились около несчастной матери. Из разных уголков тесного помещения стали раздаваться голоса:

— Галина Евгеньевна, потребуется помощь, сразу звоните!

-Может, вас подбросить до больницы?

— Мой сосед- первоклассный хирург. Я могу его попросить, чтобы посмотрел вашего сына.

Галина благодарила коллег за отзывчивость, и ловила себя на мысли, что ее окружают добрые, неравнодушные к чужой беде люди. Осознавать это было приятно, несмотря на внезапно обрушившееся на нее горе.

Мысли начинали выстраиваться в стройную цепочку, и она поняла, что надо сообщить мужу о несчастье. Геннадий никогда не паниковал, и рядом с ним Галина всегда чувствовала семья уверенней. Выслушав супругу, Вербин сказал:

— Я сейчас подъеду….Галя, ты преждевременно не накручивай себя! Возможно, произошла ошибка. Но в любом случае, наш Макс — крепкий орешек! Его одним ударом не расколешь!

Она лишь заметила:

— Гена, неужели ты не понимаешь, что в данной ситуации твои шуточки неуместны?

Голос мужа посуровел:

— Но и раскисать не стоит.

Муж отключился, и Галина поспешила вниз. Следуя совету супруга, она старалась не думать о плохом, но перед глазами всплывали сами жуткие картины с участием Максима. И как она не старалась их отгонять, они исчезали только на время, а потом появлялись вновь. Все это вызывало нервную дрожь, и женщина шептала:

— Гена, ну, где же ты? Почему ты так долго едешь?

Когда муж подъехал к парадному входу, Галина набросилась на него:

— Ты не мог побыстрее? Наш сын в опасности, а ты….

Геннадий Андреевич, не выходя из машины, прикрикнул на жену:

— Галя, прекрати! Я всего четыре минуты был в пути, я специально засек время….Садись в машину!

Приказной тон мужа помог ей взять себя в руки. Но это равновесие было недолгим. Едва они выехали на центральную магистраль, ведущую к больничному городку, как мандраж стал ее бить с новой силой.

— Гена, если тебе что-то известно, лучше мне сразу скажи!

Не оборачиваясь, мужчина ответил:

— Нет, я ничего не знаю. Сейчас лучше не гадать, на месте все прояснится.

Он замолчал, но через пару минут ласково попросил:

— Галочка, постарайся успокоиться….Будем надеяться на лучшее.

Но надежды супругов Вербиных не оправдались. Чтобы узнать о состоянии сына, они первым делом бросились в приемный покой. Там их встретила молодая девушка:

— Как хорошо, что вы так быстро приехали. Я Люба, это я вам звонила!…Когда его, то есть вашего сына привезли, на нем же живого места не было….

Заметив, как резко побледнела и качнулась Галина Евгеньевна, девушка стала поспешно извиняться:

-Ой, простите! Я уже привыкла ко всему, поэтому леплю не подумавши! Я санитаркой здесь второй год работаю, поступить не получилось, а без медицины я не могу….

Несчастных родителей мало интересовала судьба девушки, и Геннадий Андреевич спросил:

— Скажите, где он? Нам бы увидеть сына!

Люба вытаращила глаза:

— Что вы! Сейчас это невозможно! Его оперируют. Но вы не волнуйтесь, доктор Завадский — настоящий волшебник! Он может по кусочкам конечность собрать….

Галина Евгеньевна судорожно схватилась за руку мужа, и Люба поняла, что снова совершила оплошность. Она жалостно промолвила:

— Простите….

Желая исправить ошибку, девушка предложила:

— Если хотите, я покажу вам, где у нас операционная. Там есть удобный холл, где вы сможете подождать.

Геннадий Андреевич ухватился за это предложение:

— Если вас не затруднит, проводите нас, пожалуйста.

Люба кивнула:

— Ага! Заодно заберу у них наше имущество. Мы же при приеме больных переодеваем, а в опер блоке там все стерильное должно быть, и пациентов полностью раздевают, а у нас строгая отчетность.

Девушка уверенно шагала по коридору, успевая рассказывать об особенностях своей профессии.

— Вообще в больнице все строго, а персонал дрессируют, как в армии. У меня поначалу все валилось из рук, а потом я привыкла….Только к одному никак не могу привыкнуть ….

Девушка остановилась, а ее глаза подозрительно заблестели:

— Мне так больно видеть, как страдают люди. Так жалко каждого, что просто сил нету!…Когда вашего доставили к нам в приемное, он вроде как в сознании был, а потом отключился. Очень сильно его избили какие-то зверюги. Завадский прибежал, и сразу скомандовал: в операционную! А мне же надо переодеть больного! И все одной….Когда я стянула с него ветровку, из кармана вывалился мобильник.

Люба остановилась возле лифта, и нажала кнопку вызова. Двери кабинки тут же распахнулись. Девушка весело сказала:

— Нам сказочно повезло! Обычно приходится стоять, и тупо ждать…. Но я редко пользуюсь лифтом, пешком быстрее получается.

Геннадий Андреевич выразительно вздохнул, и Галина поняла, что ему надоела болтовня девушки. Когда лифт остановился, он поспешил заверить сопровождающую:

— Дальше мы сами! Спасибо вам, Люба, за помощь.

Девица не поняла намека:

— Да мне совсем не тяжело! Если хотите, я на разведку схожу, узнаю у девчонок, как идет операция?

Геннадий Андреевич аккуратно подтолкнул ее к лифту.

— Мы сами спросим! У вас, наверное, полно работы?

Люба охнула:

— Блин! Я же забыла, что мне надо в прачечную бежать!

Кабинка лифта бесшумно закрылась, и санитарка Люба исчезла. Супруги молча прошли к мягкому диванчику. Время тянулось невероятно медленно, но они терпеливо ждали. Неожиданно Геннадий Андреевич вспомнил про невестку:

— Галя, надо же было позвонить Наталье! Она там, наверное, вся извелась!

Галина Евгеньевна достала мобильник, и протянула мужа:

— Гена, лучше ты скажи ей. Я не могу….

Мужчина отошел в уголок, и вполголоса стал объяснять невестке, что Макс в больнице. Но разговор был непродолжительным, и он вскоре вернулся:

— Странная у нас невестка. Сказала, что позже подъедет. Сейчас она занята.

Геннадий Андреевич посмотрел на часы:

— Интересно, чем она занята в шесть вечера.

Галина Евгеньевна не успела ответить мужу, что Наталья часто работает по вечерам, потому что у нее такой график. Дверь, над которой висела предупреждающая надпись, распахнулась. К ним вышел высокий человек в белом облачении.

— Вы Вербины?

Геннадий Андреевич поспешно сказал:

— Да, мы родители….Скажите, что с нашим сыном? Ведь мы ничего не знаем, жене санитарочка из приемного покоя позвонила….

Доктор стянул с лица маску, и улыбнулся:

— Это наша Любаня, неугомонная душа….Жаль, что таких людей, как она с каждым днем становится все меньше. И вашему сыну в этом плане здорово не повезло — поздно его к нам привезли….Его пожилая дворничиха обнаружила у подъезда многоэтажки….Люди проходили мимо, видели, что парень валяется, но никто не подошел…. Скорей всего, думали, что пьяный….Вот, оно, человеческое равнодушие! Только у дворничихи сердце оказалось на месте!

Супруги слушали доктора, не смея вставить словечко. Только когда он развернулся, Галина Евгеньевна бросилась за ним.

— Доктор, вы не сказали, что с нашим сыном!

Эскулап удивленно приподнял брови:

— Разве?…Избили его знатно, ребра переломаны, нос тоже набекрень и позвоночник травмирован. Пока трудно давать прогнозы, но будем надеяться на лучшее.

Врач хотел уйти, но сжалился над родителями.

— Двоих я не имею права пропустить в святая святых, но кто-то один может пройти на минутку. Ваш сын еще после наркоза, следователь тоже просил сообщить, когда он очнется.

Геннадий Андреевич подтолкнул супругу:

— Галя, иди ты. Для тебя это важнее.

Она знала, что время имеет свойство растягиваться. Но не подозревала, что одна минута может растянуться на целую жизнь. Стоя у постели сына, лицо и тело которого были обвиты бинтами, Галина Евгеньевна вспомнила случай из собственной жизни.

Детство Галины Евгеньевны прошло в небольшом рабочем поселке, где все знают друг друга. Она вместе с родителями и старшим братом проживала в доме стариной постройки, напоминающим большой муравейник. Но в эпоху коммуналок, когда отдельная квартира считалась роскошью, плотная заселенность никого не смущала. Соседи жили дружно, вместе встречали праздники и горе тоже делили на всех поровну.

У Гали была закадычная подружка — Соня Величко. Сонькина семья занимала отдельную квартиру, и свободное время после школы подруги проводили вместе. Иногда Галя даже ночевала у Величко. Но, как часто случается, даже лучшие подруги ссорятся. В тот зимний вечер Галя тоже коротала вечер в одиночестве, потому что днем они капитально разругались с Сонькой. Мать возилась на кухне, и неожиданно заметила, что мусорное ведро забито до верху. Она стала ругать дочь:

— Чего ты днем не вынесла мусор? Забыла про свои обязанности?

Галина схватила злосчастное ведро:

— Мам, куда мне его вывернуть?

— А куда хочешь! Твой прокол, тебе и исправлять. Иди к многоэтажкам, там бачки стоят.

Галина попробовала возразить:

— Мам, темно же!

— Ничего, сходишь, может, поумнеешь!

Понуро опустив голову, Галя отправилась исправлять свой косяк. На обратном пути она заметила у соседнего подъезда, где жили Величко, странную тень. Эта тень метнулась к пожарной лестнице, и быстро забралась по ней. Дальше произошло невероятное: тень прилипла к кухонному окну квартиры подруги, и исчезла. В следующую секунду послышался вскрик, но тут же все затихло.

Галя стояла, как вкопанная. Она думала, что ей все почудилось, и решила подождать, пока в окнах квартиры загорится свет. Но было очень холодно, и она замерзла. Когда Галя вернулась домой, мать накричала на нее:

— Где ты была?

Галя с вызовом ответила:

— Ведро выносила. Ты же сама меня отправила….

Мать что-то проворчала в ответ, и продолжила свою работу. Потом они всей семьей поужинали, и стали готовиться ко сну. Но странная тень не давала Гале покоя, и она решила поделиться с матерью. Та выслушала ее, и с усмешкой сказала:

— Дочка, это ты книжек начиталась, и тебе всякая дребедень чудится.

Утром весь дом проснулся от истошных криков. Галя выглянула в окно, и увидела, что возле соседнего подъезда собралась толпа народа. Мать накинула полушубок:

— Что там стряслось? Пойду узнаю.

Она вернулась минут через десять, и стала причитать:

— Что творится! Это же ужас! И куда милиция смотрит!

С замирающим сердцем Галя спросила:

— Мам, что там?

Родительница махнула рукой:

— Величков ограбили! Через форточку разбойники влезли в квартиру! Да, черт с ним с барахлом, девчонку жалко….

Галя почувствовала, что у нее все закрутилось перед газами:

— Соня?

— Да, твоя подружка пострадала. Они ее всю изрезали, неизвестно еще выживет или нет. Отец-то в командировке, а мать в ночную смену пошла. Видно, выследили преступники….

Галя вспомнила про тень:

— Мама, я же видела! Надо сказать милиционерам!

Мать закрыла дочери рот ладошкой:

— Молчи! Не смей даже думать! А то еще и нас прирежут.

И Галя никому не рассказывала, что видела в тот вечер. Соня не выжила, и потом ее всей школой хоронили. Галя смотрела на гроб, в котором лежала подружка, и чувствовала свою вину. С этим чувством она прожила всю жизнь, хотя и пыталась его подавить.

Стоя у постели сына, женщина вдруг осознала, что она не случайно именно сейчас вспомнила про тот случай. Она подумала:

— Несчастье с Максимом — это расплата за то, что я тогда промолчала. Если бы я сразу забила тревогу, возможно, Сонечка осталась бы жива.

До ее руки кто-то дотронулся. Галина Евгеньевна обернулась, и увидела доктора. Завадский тихо сказал:

— Вам пора. Приходите завтра.

Почти четыре месяца Максим провел на больничной койке. Но травма позвоночника оказалась серьезнее, чем первоначально считали врачи. Жертва уличного нападения не мог самостоятельно передвигаться, и это сильно угнетало парня. Добавляло черных красок в судьбу Макса и то, что его ненаглядная Наташка испугалась трудностей. Она всего один раз навестила его в больнице, и заявила:

— Максим, прости, но я не готова к таким испытаниям.

Наталья подала на развод, когда он еще лежал в больнице. Чтобы обеспечить больному сыну надлежащий уход, Галина Евгеньевна рассчиталась с работы. Шеф был неприятно удивлен этим решением:

— Галина Евгеньевна! Я же вас рекомендовал на должность главного бухгалтера!

Она ответила:

— Извините, что не оправдала ваших надежд, но сын для меня дороже должности.

Уже неделю Макс находился дома. Он заметно нервничал, потому что никак не мог смириться со своим зависимым положением. Галине Евгеньевне требовалось неимоверных усилий, чтобы сбить его хандру. Женщина была на кухне, когда из комнаты донесся недовольный голос сына:

— Нет, я так не могу! Почему я не умер, зачем меня спасали?

Галина Евгеньевна набрала побольше воздуха, и направилась в комнату. Она с улыбкой спросила:

— Ты меня звал!

Максим состроил страдальческую гримасу.

— Нет, мам, тебе показалось. И прошу тебя, не стоит бежать на каждый мой вздох.

Он хотел продолжить перечень условий, но раздался звонок. Галина Евгеньевна удивилась:

— Кажется, к нам кто-то пожаловал в гости! Пойду, открою!

Она открыла дверь,… и увидела улыбающуюся санитарку Любу. Девушка смущенно улыбалась:

— Извините, что я так, без предупреждения. Но я только сегодня узнала, что Макса выписали, и решила его навестить. Можно?

Из комнаты донеслось довольное:

— О! Подружка дней моих суровых!…Люба, залетай! Хоть с тобой поговорю!

Когда вернулся с работы Геннадий Андреевич, жена сделала ему предупредительный знак, и поманила за собой на кухню.

— Гена, к Максу Люба пришла. Помнишь, ту болтливую санитарку?

Мужчина улыбнулся:

— Такую колоритную девушку трудно забыть. Пойду, посмотрю, как там они….

Геннадий Андреевич на цыпочках пробрался поближе к гостиной. Вернулся он в добром расположении духа:

— Разговаривают. Но интуиция мне подсказывает, что одними разговорами дело не закончится.

Через год Максим уже передвигался с помощью палочки. В его жизни произошли и другие изменения, благодаря Любе. Ему повезло, что он встретил девушку, которая не могла пройти равнодушно мимо чужого горя.

Автор Татьяна Ковалева