Б.pe.д! Kakaя-то 6poдяжka 3aявляeт, чтo 0на Hacледнuца!

Аня сидела у бетонной стены на задворках рынка, сжимая в руках корочку хлеба. Поутру торговцы мяса выбрасывали обрезки, а овощники — подпорченный товар, который она забирала, чтобы хоть как-то наесться.

Она не помнила, как оказалась на улице и когда впервые проснулась под открытым небом. Все попытки вспомнить своё прошлое кончались туманом в голове.

В городе её прозвали бродяжкой, полагали, что она немного не в себе, ведь она говорила скудно, а читала едва ли не по слогам.

С ней жил Лев — худой мужчина с проседью. Он тоже не помнил, кто он такой. Рассказывал, что однажды очнулся в старой бесхозной сторожке с больными ногами, ползая по полу. Аня случайно наткнулась на него, когда искала сухое место для ночлега, и стала помогать.

Так и жили вместе, поддерживая друг друга. Он называл её “малышкой,” хотя она была уже не ребёнок, скорее юная девушка лет восемнадцати-двадцати.

Лев говорил с отчаянием:

— Как же хотелось бы узнать, кем я был. Мне снятся сны: будто я в богатом доме, вокруг официанты, гости, а я хозяин этого праздника… Только это, наверное, иллюзия, как будто я видел фильм про себя.

Аня смотрела на него и чувствовала странную горечь. Ей тоже иногда снились особняки и красивые платья, но это выглядело настолько нереально, что она списывала на воображение.

В конце концов, она не умела читать нормально, не знала своего имени — Аня тоже придумала. Люди на улице так её окликали, вот и прилипло.

— Аня, — тихо звал он, — может, обратимся к полиции, расскажем, что мы без памяти?
— Я боюсь, — вздрагивала она. — Вдруг нас обвинят в чём-то, посадят? Лучше зарабатывать как можем.

Аня схватывалась за любую работу: то окна помоет за мелочь, то коробки перетаскает на складе, то подъезды подметает. Однажды вечером, убирая мусор у ресторана, она встретила толстяка-администратора, который предложил:

— Слушай, девчонка, не хочешь день заработать? У нас завтра банкет, персонала не хватает, надо тарелки выносить. Заплачу, покорми тоже.
Она сжала в руках веник:

— С удовольствием. Спасибо!

Так и получила короткую подработку, надеясь хоть немного принести денег, купить Льву обезболивающие таблетки. Ей сказали прийти к особняку — большой дом, где будет банкет.

Вроде какой-то известный человек умер, и собираются родичи для оглашения завещания. А к ним нужна временная обслуга.

Аня надела старенький сарафан с чьей-то помойки, слегка постирала — другой одежды у неё не было. Пришла к особняку, где уже скопились дорогие машины, люди в костюмах, а она, затерявшись, держала ведро и тряпку, ожидая, когда скажут, что делать.

— Эй, ты! — окликнула одна тётушка. — Иди на кухню, помогай посуду мыть, пока всё не закончится.

Аня кивнула, поспешно вошла в дом.

Когда Аня промывала посуду, взгляд то и дело притягивал роскошный интерьер особняка: мрамор, стеклянная лестница, портреты на стенах.

Ей казалось, что что-то такое уже видела во сне. Но сейчас некогда думать. Вдруг одна из горничных прошептала:

— Девушка, там наверху сейчас будет оглашение завещания хозяина, который умер. Семья и наследники собрались. Наверное, скандал намечается, все такие нервные.

Аня кивнула, ополаскивая тарелки. Но внезапно у неё закружилась голова, словно открылся провал в памяти. “Особняк… картина… лестница…” Она потрясла головой, чтоб не упасть. Пришла в себя, продолжила работу.

Но через полчаса её кликнул администратор:

— Иди, поставь цветы на стол, скоро оглашение. Да и помоги шампанское вынести.

Аня без лишних слов взяла поднос и направилась в большую гостиную, где собрались родственники усопшего.

Пожилая дама в жемчугах, несколько мужчин в костюмах, пара женщин, одна явно беременна. Все переговаривались шёпотом, поглядывая на стол с бумагами.

— Начнём, — сказал нотариус, поправляя очки. — Завещание Алексея Владимировича гласит…

Но вдруг одна из женщин изрекла:

— Подождите! Прежде чем мы начнём, хочу убедиться, что все наследники на месте.

Услышав, Аня остановилась у двери. Поднос дрогнул в её руках. Женщина в жемчугах глянула на неё презрительно:

— Ты что там встала? Иди к кухне. Не мешай.

Аня хотела уйти, но снова почувствовала странный толчок в груди: “Мне надо увидеть…” Что именно? Не понимала, но не ушла. Ей казалось, что что-то очень важное произойдёт.

— Итак, — зачитывал нотариус, — Алексей Владимирович оставил всё имущество сыну, но с условием…
Он перечислял перечень недвижимости, акций. Люди напряглись. Беременная женщина вскинула руки:

— А как же я? Ведь мы ждали ребёнка от Алексея Владимировича. Он обещал, что я получу дом!

Нотариус покачал головой, глядя в бумаги:

— В завещании нет упоминания о вас. Лишь если ребёнок признаётся в законном порядке, тогда доля может обсуждаться.

Седой мужчина в углу скрипнул стулом:

— Чушь! Я — брат Алексея, почему меня оставили ни с чем?

Началась гулкая перебранка. Нотариус пытался перекричать:

— Тихо! Есть приписка: если дочь, которую он искал много лет, найдётся, то ей отходит половина. Считается, что дочь пропала в детстве при несчастном случае. Имя… — нотариус прищурился, — кажется, Арина?

Услышав это имя, Аня невольно роняет бокал с шампанским. Стекло разбилось со звоном, капли игристого напитка растеклись по полу. Все обернулись:

— Ты что творишь, девка? — выкрикнула женщина в жемчугах.

Аня застывает, внутри её всё стучит: “Арина? То есть моё имя… ведь когда-то снилось, что меня так звали?” Но она же сейчас звалась Аней. Может, это совпадение?

— Извините, — прошептала Аня, опустившись собирать осколки. — Я случайно… Прошу прощения…

Беременная женщина скривилась:

— Вы тут нанимаете кого попало. Выместите её, иначе роняет бокалы!

Администратор поспешил увести Аню прочь, но та сопротивлялась:

— Подождите, я хочу узнать, кто такая Арина! Вы сказали, что она пропала в детстве?

Нотариус нахмурился:

— А тебе-то что? Иди работай.

Аня, вдруг осмелев, подняла взгляд:

— Я… я не помню своё детство. Меня зовут Аня. Но, может, я и есть та Арина, которую ищут?

В гостиной все замолчали. Затем раздались смешки: “Бред! Какая-то бродяжка заявляет, что она наследница!” Нотариус, однако, наморщил лоб:

— Алексей упоминал, что девочку звали Арина, она исчезла после аварии, была травма головы… Может, и правда… Но нужны доказательства.

В этот момент в зал ворвался мужчина в инвалидном кресле: Лев! Тот самый Лев, что жил с Аней под мостом. Его привезли полицейские, очевидно, кто-то из семьи вызвал. Лев, с бледным лицом, глядел вокруг, будто тоже его память прояснилась. Завидев Аню, он окликнул:

— Вот ты где… Прости, что нарушаю. Но я кажется… помню!.. Я — Алексей Владимирович, — пробормотал он, и все ахнули. — Меня сбила машина, я потерял память и ходить не могу. Это мой дом?

Шок оглушил гостей. Нотариус, бледнея, сказал:

— Вот это поворот: мы считали Алексея Владимировича умершим? Но… могила же?

А те, кто скрывали правду, зашипели: “Это мошенничество!” Но Лев (или Алексей) вспомнил:

— Это моя дочь… Мою Аришу унесли тогда, она пропала. Я сам очнулся в обрывке одежды, думал, что меня зовут Лев, а на деле… У меня были отрывки воспоминаний… Я пытался их игнорировать. Но, когда Аня сказала, что ищет, кто она… Я вдруг вспомнил… Это доченька.

Аня задохнулась: “Ты… отчим? Или папа?” Все смешалось. Кто-то из родственников заорал: “Вызовите психиатра!” Но Лев твёрдо повторил:

— Я Алексей. Узнал это, когда нашёл в кармане фрагмент бумаги, с именем. Оказывается, моя ‘смерть’ была подстроена кем-то, чтобы заполучить наследство. И вот я, беспамятный, скитался, пока Аня кормила меня.

Среди гостей начался хаос. Беременная женщина, считавшая себя “вдовой” Алексея, заверещала: “Он что, жив? Да быть не может!” Но Лев-Алексей бросил на неё суровый взгляд:

— Я… не знаю, кто вы такая, — медленно сказал он. — Возможно, меня кто-то обманом выдал за мёртвого, а вы пытались сыграть роль моей жены ради денег?

Она покраснела, не найдя слов. Нотариус поднял руки:

— Надо разобраться. Если вы действительно Алексей Владимирович, тогда никакого наследования не будет, раз владелец жив. А девочка… если она и вправду ваша дочь, то всё объясняет.

В этот миг Аня, закрыв лицо руками, разрыдалась:

— Значит, я действительно… Арина? Я ничего не помню…

Алексей протянул к ней руки:

— Прости, доченька. Всё было запутано. Когда та авария случилась, нас с тобой разлучили… Кто-то хотел заполучить мои деньги. Но теперь судьба свела нас.

Гости были поражены, видя, как бродяжка и инвалид обнимаются, плача. Мать беременной женщины стояла, бледнея, а дядя той, кто считал себя родичем, тупо таращился.

Администратор ресторана и охрана не знали, как реагировать. Только нотариус вздохнул:

— Придётся проводить серьёзное расследование. Но если вы правда Алексей, то всё встанет на свои места: вы хозяин, а юная Арина – ваша дочь.

Дальше события пошли быстро. Полиция взялась за дело, провели экспертизу ДНК, которая подтвердила родство Алексея и Арины. Нашлись следы махинаций беременной “вдовы,” которая хотела по-быстрому прибрать к рукам особняк.

Её сообщники признались, что помогли инсценировать смерть Алексея и потом выкинуть его вещи, оставив его чуть живого.

А дочь пропала ещё раньше, при другом драматическом случае, который тоже оказался делом рук тех же аферистов, пытавшихся постепенно “перехватить” всё состояние.

Аня (она же Арина) начала вспоминать отдельные образы из раннего детства: как отец качал её на качелях, как мама ушла, а потом исчезла, оставив девочку с отцом. Её украли или она потерялась – всё сливалось в туман, но теперь факты говорили сами.

Через несколько недель после обнародования правды Алексей (Лев) официально вернул себе личность, особняк и фирмы. А “беременная вдова” и её подельники получили обвинения в мошенничестве и покушении.

Аня, ещё ошеломлённая, осознавала, что не придётся больше скитаться, голодать. Сидя у кровати отца в шикарной комнате, она держала его за руку:

— Я всегда мечтала, чтобы у меня была семья, а не улица. Но не знала, что у меня есть папа… Спасибо, что нашлись.

Он ответил сдержанной улыбкой:

— Я благодарю тебя, дочь. Ты сама меня спасла, когда я не знал, кто я. Теперь вместе начнём заново, и я обещаю: ты никогда больше не будешь в беде.

Когда Алексей выписался из клиники, начал заново учиться ходить, опираясь на трость. Аня с любовью помогала.

Она переехала в особняк, чтобы ухаживать за отцом. Поначалу терялась в богатых залах, боялась распорядителей, но Алексей смеялся:

— Это твой дом тоже, ходи, не робей. По чуть-чуть научишься читать, писать, отучишься и получишь образование. Я горжусь тобой, ты сильная.

Она, смущаясь, училась грамоте с нанятым преподавателем, быстро осваивала навыки. Те, кто видели эту перемену, были тронуты: ещё недавно она мыла посуду за копейки, а теперь, оказывается, наследница с непростой судьбой.

Прошло полгода. В саду особняка с цветущими клумбами и фонтаном Аня в лёгком платье гуляла под руку с отцом, который уже почти не нуждался в трости.

Они беседовали о планах: открыть благотворительный фонд для детей, оказавшихся в ситуации без памяти и семьи. Аня хотела помочь другим не пройти через такое же горе.

— Знаешь, пап, — сказала она, улыбаясь, — теперь я верю, что могу обрести новую жизнь. И хочу чтобы мы спасали таких, как мы с тобой.

— Отличная идея, — кивнул он, — именно ради этого, может, судьба нас не погубила.

Вскоре вся боль из прошлой нищеты осталась позади. Девушка, некогда жившая на улице, стала хозяйкой большого сердца и луга новых возможностей.

А отец, вернувшись из забвения, обрёл смысл в помощи дочери, радуясь, что их семья, разлучённая подлостью, всё же воссоединилась.

источник