— Ты опять с ней? Я как будто в гaрем попала… Как будто муж у нас один на двоих… — Лена заглянула на кухню, даже не разувшись, и нахмурилась.
Жора стоял у стола спиной к ней и с телефоном у уха. Тон у него был чуть мягче, чем обычно. Словно он не просто разговаривал, а вспоминал, каково ему было в прошлой жизни.
— Ага, понял. Завтра тогда решим. Пока, — он положил трубку и повернулся. — Даша звонила. Говорили про Мишку.
Лена кивнула и прошла мимо, хотя внутри свернулось что-то мерзкое, напоминающее ядовитую змею. Она не стала разбираться. Не спросила, что значит «решим».
Просто ушла в ванную, включила воду и долго смотрела, как она течёт, грея под ней руки.
К сожалению, ничто другое её сейчас согреть не могло.
Позже, когда Жора устроился на диване со смартфоном, Лена подсела ближе и заговорила. Осторожно, без наезда: успела немного успокоиться.
— Ты знаешь… Иногда вы разговариваете так, будто вы не просто родители. Я, может, перегибаю, но мне неприятно это слышать.
Он посмотрел на жену и вздохнул. Жора не злился, но и не рвался успокаивать.
Он устал.
— Лен, ты же сама настаивала. Сама говорила: «Общайся с сыном, включайся в его жизнь». Что тебе не нравится?
Тут её и накрыло. Не гневом, а растерянностью. Она ведь правда настаивала. Года два назад…
Тогда они с Жорой только поженились. Всё было хорошо. Новая квартира, ипотека, ремонт — золотой стандарт молодых семей. Жора много работал, но по вечерам был дома, пусть и уставший. Лена радовалась даже тому, как он храпит в обнимку с подушкой.
Именно тогда она вдруг решила побыть хорошей.
— Почему ты не общаешься с сыном? — спросила Лена однажды.
— Ну, я деньги перевожу, покупаю подарки. Даша не жалуется, — ответил он и пожал плечами, как будто речь шла всего лишь о счёте в банке.
— Жора, ребёнку не только деньги нужны. Отец нужен. Неужели тебе не хочется видеть, как он растёт?
Он отмахнулся. Потом подумал. А через пару недель всё завертелось: он позвонил бывшей жене, предложил забирать Мишу хотя бы раз в месяц. Даша не возражала. Наоборот — говорила, что ребёнку нужно мужское воспитание.
Лена сопровождала мужа во время первой встречи. Мишка был худенький, в нелепой шапке с кошачьими ушами.
Он с подозрением смотрел на Лену и почти не разговаривал. Но потом, уже в гостях у бабушки, вдруг оживился, когда она достала детское лото. Они играли до вечера.
Жора тоже расслабился. И Лене казалось: у неё всё получилось. Теперь-то всё будет хорошо.
Позже она часто вспоминала тот вечер. И не только. Как бабушка Люба плакала от счастья, когда обнимала внука.
Как Мишка радовался, когда они вместе поехали в парк на велосипедах. Как говорил ей тихо: «У тебя пирог с яблоками вкуснее, чем у мамы».
Она делилась этим с подругой, с матерью. И очень сильно гордилась.
— Я сама подтолкнула его к этому. Они теперь как нормальная семья, — хвасталась Лена. — Я даже чувствую себя частью их мира.
Но тревога пробивалась уже тогда. У Лены было впечатление, будто она открывает дверь, а оттуда дует сквозняк, затягивающий её в какую-то очень плохую историю.
Месяц назад всё резко усугубилось. Лена сидела с Мишкой на кухне. Он жевал вафли с клубничным вареньем. Мальчик болтал о школе, о любимом учителе по труду, а потом вдруг сказал:
— А когда мы с папой и мамой ходили в пиццерию, там такой классный робот был! Он пиццу разносил.
— С папой? — переспросила Лена, стараясь не выдать рвущиеся изнутри эмоции.
— Ну да. В пятницу. Папа приехал, я попросил, чтобы мы туда сходили. Он сказал, что можно. Ну… только попросил тебе не говорить. Ты же ему не скажешь? — добавил Мишка шёпотом, запоздало осознав, что ляпнул что-то не то.
Лена кивнула и улыбнулась. Подложила ему ещё одну вафлю. Он ничего не заметил. Ему было весело. Ему было хорошо.
А ей — нет.
В тот вечер она тоже не устроила скандал. Только спросила:
— А почему ты не сказал, что ходил с Дашей и Мишей в пиццерию?
Между его бровей залегла складка. Мужу показалось, что она нападает, и он сразу ушёл в глухую оборону.
— Я же не обязан тебе отчитываться за каждый свой шаг. Это было для сына. Тут нечего обсуждать.
Лена кивнула, но внутри неё разбилось что-то важное. Что-то, что нельзя склеить, даже если очень стараться.
Жора всё чаще возвращался домой ближе к десяти ночи. Лена к тому моменту или спала, или уже засыпала.
Её муж проводил с, казалось бы, чужой женщиной больше времени, чем с родной женой. Причин всегда хватало: сын, ремонт, мужская помощь по дому.
Полгода назад всё было иначе. Лена проходила очередное обследование в клинике. Жора тогда был рядом.
Он возил её на узи, приносил ей её любимые мандарины и киви, мог сорваться ночью, если ей резко захотелось сладкого. Он был хорошим мужем. Заботливым. Только её. Его ещё не приходилось ни с кем делить.
Но потом — пустота. Очередной «неудачный цикл», очередной намёк врача на то, что «возможно, стоит рассмотреть эко». И взгляд Жоры стал тускнеть.
Он не ушёл физически, нет. Но теперь Лена всё чаще слышала «решай сама» и «я не специалист». Муж будто выдохся.
И когда под боком оказалась Даша со своей стройкой, с сыном, с просьбами — ему стало проще там. Там не нужно было надеяться. Там всё было понятно.
— Ты знаешь, Даша теперь совсем другая стала, — сказала однажды Марина, жена брата Жоры. — Мягкая, спокойная. Прям удивительно. Видно, жизнь наладилась.
Марина озвучила простое наблюдение. Но для Лены это было ударом под дых.
— Ага, — кивнула она, глотая чай и обиду. — Хорошо, когда у людей всё хорошо.
В этот момент мир будто сдвинулся — и всё стало криво. У кого-то всё хорошо. У неё — плохо.
Дальше — хуже. На кухне заряжался телефон. Жора был в душе. Пальцы Лены сами потянулись. Она не хотела искать. Она надеялась, что искать нечего.
Переписка не была интимнoй. Но она была… такой тёплой, что Лене стало завидно.
— Какой ты молодец, что доделал проводку. Мне бы пришлось продать почку, чтобы нанять электрика, — писала Даша её мужу. — Коробку с инструментами оставляю для тебя, никуда не уношу. Пригодится потом.
Лена пролистала дальше.
— Ты всегда рядом, Жор. Даже спустя столько лет.
Тревога внутри нарастала. Лене на глаза попалось голосовое. Она включила воспроизведение. Там был уставший, но тёплый женский голос.
— Всё-таки спасибо тебе. Без тебя я бы не справилась. Ты как скала, на тебя всегда можно положиться. Мишка счастлив. И я тоже.
Лена медленно отложила телефон в сторону. У неё не было доказательств. У неё не было опровержений. И это было хуже всего. Её словно поставили на канат над пропастью.
Потом была встреча со свекровью. Та звала за грибами. Лена отказалась от сбора, но всё равно приехала. Ей нужно было услышать хоть кого-то, иначе подозрения сожрут её.
Они сидели на кухне. Любовь Павловна мешала тесто, Лена мрачно смотрела в окно.
— Я знаю, тебе тяжело, — начала свекровь, будто угадав мысли. — Всё не так, как ты представляла. Но мы ведь все просто хотим, чтобы у Миши был отец.
— У него теперь есть отец. А есть ли у меня муж? — Лена даже не повернулась.
— Ну, вы взрослые. Разберётесь. Может, тебе проще с Дашей договориться, чем друг другу нервы портить.
Это был добрый, искренний совет. Но тогда почему душу от него рвало так, будто её оскорбили?
Лена решительно встала. От разговоров не становилось легче.
— Спасибо. Мне пора.
Любовь Павловна не стала задерживать, только сказала на прощание:
— Ты не злись. Просто иногда легче отпустить, чем доказывать, что ты лучше.
Лена вышла. На улице было свежо и холодно. Честность свекрови отдавалась дрожью в пальцах.
Следующее утро было тихим. Жора возился с кофемашиной. Лена стояла у столешницы и никак не могла подобрать нужные слова. Ей не хотелось устраивать истерику. Но реагировать спокойно и молчать она больше не могла.
— Мне кажется, я третья лишняя, — сказала она наконец. — Как будто у вас с Дашей своя атмосфера, в которую я всё время лезу без приглашения.
Жора аж застыл.
— Лена, да сколько можно? — он медленно обернулся, устало вздыхая. — Я устал выбирать. Устал, понимаешь? Там мой сын. Там мои обязательства. А тут ты. С такой ревностью, как будто я каждый вечер по бабам хожу.
— А ты не ходишь? Ты там живёшь. А здесь — ночуешь, — Лена говорила спокойно, хотя её душили слёзы.
Он ничего не ответил. Только развёл руками, мол, я не знаю, что с этим делать.
Лена собрала вещи и уехала. Без драмы. Просто сказала, что ей нужно проветриться, охладить голову. Жора не остановил. Только кивнул, стараясь не смотреть в её сторону. Даже не спросил, куда.
Два дня тишины у родителей. На третий день Лене позвонили. Номер Даши. Сначала она не хотела поднимать трубку, но что-то подсказывало: та не стала бы звонить просто так. Лена всё же нажала на зелёную кнопку.
— Лена? Привет. Слушай, прости, что так. Миша руку сломал. Я в шoке, скoрую вызвала. Жора на объекте, до него не дозвониться. Боюсь, что одна не справлюсь, но не знаю, кого просить. Так вышло, что ты ближе всех…
Даша явно не обманывала. Её голос дрожал. В нём не было ни грамма победного тона или злорадства над положением «соперницы». Лишь материнский страх.
В трaвмпункте пахло спиртом и лекарствами. Бледный Миша сидел с повязкой на локте. Он сжимал в здоровой руке коробку с мармеладками и игрушкой. И у Лены ёкнуло сердце.
Она успела прикипеть к Мишке. Теперь ей было непросто видеть, как он страдает.
Увидев Лену, мальчик поднял голову и понуро кивнул в знак приветствия.
— Привет… А ты с папой? — спросил он.
— Нет. Я сама. Но я с тобой, — Лена села рядом. — Потерпи ещё чуть-чуть. Сейчас, наверное, гипс наложат — и домой.
Даша стояла рядом, закусив губу. Лицо красное, волосы кое-как собраны в спешке. На ней была расстёгнутая куртка и кроссовки на босу ногу.
— Спасибо, — прошептала она. — Я…
Даша явно хотела сказать что-то ещё, но замялась. Лена внимательно посмотрела на неё.
— Я хочу, чтобы ты знала. Я не лезу. Правда. Я просто одна. Очень страшно быть одной в таких ситуациях. Я только ради сына. Тебе нечего бояться.
— Я понимаю. Но иногда тебя слишком много.
— Я… просто боюсь, что он опять оставит нас. Но я тебя услышала.
Лена ничего не сказала. Только накрыла здоровую руку Миши своей ладонью. Тот доверчиво прижался к ней плечом.
Лена вернулась домой поздним вечером. Жора сидел на кухне, в руках — её любимая кружка. В трещинах, со сколом, зато с героями её любимого турецкого сериала.
— Спасибо, что ты поехала, — сказал он, не поднимая глаз. — Я думал, ты откажешь.
Лена присела рядом. Он бросился наливать ей чай, даже не спрашивая.
— У меня не всегда получается держать баланс, — признал он. — Иногда мне проще делать, чем думать. Но я тебя люблю. Тебя, не её.
Лена не улыбалась. Она какое-то время слушала, как закипает вода в чайнике, как капает из крана.
— Давай просто почаще разговаривать. Не про них. Про нас, — попросила она. — И… постарайся приезжать домой хотя бы в восемь. Ладно?
Жора кивнул.
Лена наконец почувствовала себя не наблюдателем, а частью. Она снова оказалась внутри отношений, а не где-то сбоку. Теперь они были намного ближе к компромиссу и балансу.
Любовь сильна, но семейные узы порой разрывают ее.
Никаких сюрпризов не избежать в семье сплетен.
Иногда любовь становится самым сложным испытанием жизни.
Неужели она действительно доверяла своей соседке?
Всё, что ты любила, стало болью и предательством.
Теперь я выбираю свой последний шанс сама.