Потом Алексей позвонил и коротко сообщил: «Я отправил запрос в нотариальную контору. Посмотрим, что скажут».
Тамара Сергеевна кивнула в воздухе: «Смотри».
Дальше она никому ничего не объясняла.
Отправилась в поликлинику на процедуры, стояла в очереди среди женщин, которые обсуждали цены на сахар и говорили: «Сегодня в тринадцатой кабинете приём не ведут».
Сидя в раздевалке больницы, она размышляла о том, как легко нам говорить с чужими о простом, а с близкими — о важном очень сложно.
Зимой мороз крепчал, окна покрывались инеем, и на форточке на кухне появлялись узоры, которые Тамара Сергеевна помнила с детских лет.
Илья принес ей небольшой обогреватель: «Поставьте его на полчаса утром».
Алексей прислал перевод с надписью: «Купи что-нибудь».
Тамара Сергеевна приобрела свеклу, курицу и галоши, которые Ольга давно рекомендовала.
Сын не позвонил, чтобы узнать, помогли ли галоши — и это была бы совсем иная история.
Но звонка не последовало.
К весне отношения остались натянутыми.
Алексей привёз внуков на полчаса: стоял у порога, словно на границе, не заходил в комнату, держал младшую на руках, а старшему запретил залезать на подоконник: «Не трогай, это не наше».
В это время Илья тихо прикрутил отпавший плинтус, чтобы никто не споткнулся.
Когда дети уехали, запах детского мыла исчез за десять минут, как и любой шум.
Тамара Сергеевна закрыла дверь и присела на табурет.
Похоже, именно так — без громких слов — и будет складываться их жизнь.
Весной у дома посадили тонкие деревья в белых трубах.
Тамара Сергеевна любила наблюдать за ними: как ветер их колышет, как они держатся на своих хрупких ножках, как кто-то аккуратно поливает их из шланга.
Она думала: «Вот я — как эти деревья.
На мне белая трубка — это мои решения.
Кому-то это кажется красиво или некрасиво, а мне просто нужно стоять».
Её ладонь лежала на подоконнике, словно половичок на ступени.
В начале лета соседка Ольга скончалась.
Тамара Сергеевна пошла на похороны.
Илья отвёз её на машине, поддерживал под локоть.
Алексей не поехал: у него «сдача проекта».
Вернувшись, Тамара Сергеевна долго сидела в комнате, где пахло фарфором и пылью. «Только бы не бросать всё на полпути», — думала она.
Позвонила нотариусу и уточнила: «Мой документ у вас?» — «Да, у нас, Тамара Сергеевна», — ответили.
И ещё спросили: «Не хотите что-то изменить?» — «Нет», — сказала Тамара Сергеевна. — «Всё остаётся как было».
Вскоре Алексей всё-таки появился.
Он расстегнул куртку, но не снял её.
На лице была усталость.
В руках держал пакет с абрикосами.
Поставил на стол, не глядя. — Я не могу принять, — сказал он. — Но и уговаривать не собираюсь.
Делай, как считаешь нужным.
Только… — он замялся, — мне тяжело.
Я привык думать, что… — Он не смог подобрать слова. — Я понимаю, — ответила Тамара Сергеевна. — Тяжело и мне.
Но есть вещи, которые я в жизни решаю сама.
И это — одна из них.
Димка, я не отказалась от любви.
Я отказалась от надежды.
Не успеваешь — не можешь — не хочешь — у каждого свои причины.
Но у меня — своя жизнь.
Я не игрушка, которую кладут в сундук и достают, когда им удобно.
Он посмотрел на неё, будто впервые увидел что-то новое.
Потом кивнул. — Ну, — сказал он, — живи, как хочешь.
Я… постараюсь заходить.
И Илья… — он выдохнул, — ладно.
Пусть будет.
Только без показухи. — У нас и так всё без показухи, — ответила Тамара Сергеевна. — У нас чай, лампочки и капуста.
Он улыбнулся — не широко, но всё-таки.
Выпил чай.
Рассказал про Катю: «Она считает до двадцати», про Васю: «Упал с качелей — смеялся».
Затем встал и ушёл.
Дверь тихо закрылась.
Примирения не случилось.
Объяснений до конца не было.
Никто не произнёс речи, никого не просили прощения словами, которыми обычно закрывают книги.
Просто жизнь продолжалась своим чередом: Тамара Сергеевна сидела у окна, на подоконнике пророс базилик в пластиковом стаканчике; Илья по вечерам приносил из мастерской обрезок доски — «сделаем полочку»; Алексей раз в две недели звонил — коротко, но уже не только чтобы сказать «перевёл» и «возьми».
Боли в спине стали менее острыми: таблетки помогли, и гимнастика, которую она не переставала выполнять.
В доме появились новые почтовые ящики — теперь письма не теряются.
Когда по двору разливался запах жаркого лета, Тамара Сергеевна выходила на скамейку.
Собаки тянули поводки, дети играли в классики с орехами, кто-то ругался на курьера, не давая припарковаться.
Тамара Сергеевна сидела и наблюдала, как Илья выходит из подъезда, поднимает руку: «Тётя Тамара, я к вам».
Она вставала, улыбалась, и боль на мгновение отступала.
Она никого не победила.
Она просто осталась верна себе.
И для неё это была не громкая новость, а тихая радость, как тёплое блюдце с чаем, подвинутым к самому краю стола.
Сколько еще испытаний им предстоит пережить?
Путь к роскоши обернулся сильнейшим ударом в сердце.
Как же быстро уходит детская наивность и приходит горький опыт?
Счастье иногда рождается из самой неожиданной дружбы.
Смело бросая вызов судьбе, она решилась на самое важное признание.
Не позволю тебе так просто всё перечеркнуть!